Зачем России помогать Ирану

Жесточайшее внешнее давление, санкции, постоянная демонизация, причем как внутренней жизни (тирания, душащая демократию и прогрессивные ценности), так и внешней стратегии (агрессор и террорист), кто из соседей России испытывает такое же отношение Запада?

Иран — его изображают угрозой миру уже сорок с лишним лет, он внесен Америкой в сердцевину «оси зла». Иран давно бы уже насильно «демократизировали», тем более что у страны нет ядерного оружия, но его армия достаточно сильна, чтобы сделать любую внешнюю агрессию очень дорогим мероприятием. Еще важнее для сохранения самостоятельности то, что иранцы не испытывают комплекса неполноценности ни перед чужой силой в целом, ни перед Западом в частности, они идеологически и геополитически самодостаточны.

Поэтому начавшийся вчера визит нового президента Ирана в Россию — отнюдь не рядовое событие. Да, для Владимира Путина Ибрахим Раиси уже четвертый президент соседней страны, но именно с его приходом к власти отношения двух стран могут наконец-то выйти на новый уровень и обрести стратегический характер.

Символично, что в самом начале переговоров Раиси сообщил, что привез в Москву проект соглашения о стратегическом сотрудничестве сроком на 20 лет, и заявил, что Иран и Россия могли бы создать «синергию для противостояния с Западом»:

«Хотел бы сказать, что в нынешних очень исключительных условиях, когда идет противостояние односторонним действиям Запада, в том числе США, мы можем создать синергию в нашем взаимодействии. Мы больше 40 лет уже противостоим американцам. И мы никогда не остановим прогресс и развитие страны из-за санкций или из-за угроз».

Закат атлантического миропорядка, построение нового многополярного мира — главная задача и для России, и для Ирана. Но объединяет нас вовсе не принцип «против кого дружим», одной общей ненависти к нам англосаксов было бы недостаточно. У Ирана и России есть множество общих тем и интересов как на международной арене, так и в двухстороннем сотрудничестве (причем в этой части во многом до сих пор нереализованных).

За четыре с половиной века между соседями (а мы еще при Иване Грозном стали ими по Каспию, остаемся и сейчас) было всякое: и войны, и даже наш фактический протекторат над севером страны, и выгодная торговля, и взаимный интерес, и симпатия.

Иран, потомок одной из древнейших цивилизаций (само название переводится как «страна ариев»), снова стал самостоятельным центром силы по историческим меркам совсем недавно — в 1979-м, после исламской революции. Создав свой уникальный тип государственного устройства, Иран превратился в одного из лидеров исламского мира, несмотря на то, что исповедуемый иранцами шиизм разделяет лишь меньшинство мусульманской уммы. В начале становления исламской республики наши отношения не заладились: аятоллы воспринимали СССР как страну воинствующих безбожников и врагов мусульман, к тому же мы вскоре ввели войска в Афганистан и были союзником Ирака, в войне с которым Иран провел почти все 80-е годы. А когда отношения Москвы и Тегерана стали налаживаться, СССР распался.

У новой России отношения с Ираном также складывались непросто — сначала из-за откровенно прозападной ориентации Москвы, потом из-за нежелания наших элит (и не только бизнес) иметь дела с находившимися под санкциями соседями. К тому же в нулевые годы Иран находился в зоне повышенного геополитического риска: США совершенно серьезно рассматривали возможность нападения на республику. После оккупации американцами западного и восточного соседей Ирана (Ирака и Афганистана), Вашингтону все казалось возможным. От страшной авантюры — нападение на Иран привело бы к катастрофе не только для региона, затмив собой даже тяжелейшие последствия развала Ирака — американское руководство остановило не миролюбие, а осознание того, сколь большую цену придется заплатить за эту войну.

Ну а потом Россия внесла решающий вклад в заключение так называемой «иранской сделки» — соглашения, позволившего Западу сохранить лицо при снятии с Ирана обвинений в работе над ядерным оружием. Обвинений лживых, потому что Иран не раз говорил, что развивает лишь мирный атом, но ставших поводом для новых жестких санкций. Заключив сделку в Тегеране, надеялись на снятие санкций, но при Трампе Штаты вышли из соглашения и никакого послабления Иран не получил.

Сейчас идут переговоры о возвращении к договору, но теперь уже Иран требует себе гарантий: сначала снять или хотя бы облегчить санкции, кроме того, нужно обязательство нерасторжения соглашения со стороны США. При этом в Иране больше не верят в договороспособность американцев — да и Запада в целом.

Поэтому и так проводившийся курс на сближение с Китаем и Россией сейчас усиливается: с Пекином уже подписано соглашение о стратегическом партнерстве, теперь очередь за Москвой. Российско-иранско-китайское взаимодействие чрезвычайно важно, оно демонстрирует новую архитектуру глобальной безопасности. И дело тут не просто в совместных военных учениях, не только в межрегиональных транспортных и торговых коридорах или проектах в энергетике, не только в совместной работе в Сирии, в заинтересованности в стабилизации и развитии Афганистана — дело в том, что азиатские державы сами занимаются своим континентом, вытесняют с него чужаков.

Иран вступил в полноправные члены ШОС (полностью процесс еще не закончен), хочет максимально плотно работать с Евразийским союзом, то есть готов всячески развивать партнерство с нашей страной. Как бы он ни был сейчас ограничен в своих финансовых возможностях, потенциально это одна из ключевых, самых сильных и богатых стран мира, не говоря уже о том, что это наш сосед. России выгоден сильный и самостоятельный дружественный Иран, и наше деятельное участие в процессе его возвращения на принадлежащее ему по праву место в мире многократно окупится. И экономически, и геополитически.

Источник