85 лет назад, 21 мая 1937 года, стартовал легендарный полярный дрейф Ивана Папанина и его соратников. Теперь эта дата отмечается во всем мире как День полярника.
Слава академика Шмидта
В мирные 30-е страна заболела Арктикой. Академик Отто Шмидт — живописный бородач, талант, авантюрист, знаток всего на свете — превратил покорение Севера во всенародную идею. По радио и в газетах о полярниках рассказывали еженедельно. Миллионы людей повторяли, как заклинания, слова, от которых пахло снегом и фантастикой: Севморпуть, Диксон, Северная Земля, слепые перелеты, Северный полюс, Арктика. Мальчишки бредили Арктикой и зачитывались романом Вениамина Каверина «Два капитана».
С конца XIX века Россия стала отставать от норвежцев и американцев по части изучения Северного Ледовитого океана. Начальник Главного управления Севморпути Шмидт решил, что в этой области можно сравнительно быстро выйти на первые роли в мире. Освоение Арктики — это прежде всего развитие авиации и ледокольного флота. Академик доказывал, что добиться круглогодичной навигации по Северному морскому пути вполне реально. Нужно только больше узнать о Русском Севере, о полярных водах. У Советского Союза уже имелись исследовательские станции на берегу океана, в вечной мерзлоте. Но требовалась база в самых неизученных водах Северного Ледовитого океана.
Так возникла фантастическая, небывалая идея дрейфующей станции в районе Северного полюса. Использовать льдину как транспорт, установить там палатки и изучать всё вокруг. Ведь никто еще не бывал в этих краях! Академик Шмидт мечтал лично возглавить такую экспедицию. Но врачи вынесли вердикт: длительного путешествия в суровых условиях его организм не выдержит. Он попытался поспорить со светилами медицины — но тщетно.
Легендарная четверка
Пришлось искать другую кандидатуру на роль начальника экспедиции. Называли многих, но самым подходящим Шмидт счел Ивана Папанина — старого партийца, бывшего чекиста, опытного участника нескольких северных экспедиций. У Папанина имелся лишь один недостаток — отсутствие образования. Но он оказался талантливым организатором. Это стало ясно, когда Папанин за один год превратил в образцовое хозяйство полярную станцию «Бухта Тихая». Опыт и энергия — вот что оценил Шмидт в Папанине.
Постепенно сформировалась «великолепная четверка»: кроме Папанина гидробиолог Петр Ширшов, виртуозный радист и опытный полярник Эрнст Кренкель, геофизик, метеоролог, журналист Евгений Федоров, самый молодой в этой команде.
Перед отлетом на Север они провели эксперимент: провели неделю вчетвером в отрыве от цивилизации, хотя и неподалеку от столицы — в подмосковном лесу. И — сработались.
Пятым участником дрейфа стал коренной житель Севера — пес Веселый, родившийся на одной из советских арктических станций. Его подарили папанинцам зимовщики острова Рудольф.
Папанин методично готовился к экспедиции. Он придирчиво перепробовал сотни палаток, штанов, свитеров, перин, носков. На Ленинградском судостроительном заводе по его заказу сработали специальные нарты: они весили всего 20 кг, но легко выдерживали перегрузку. Массивный Папанин даже попрыгал, усевшись в нарты, во время испытаний. Палатку для героев Арктики смастерили на московском заводе «Каучук» из легких алюминиевых труб и брезентовых стен, между которыми проложили два слоя гагачьего пуха. Ну а резиновый надувной пол не пропускал влагу. Изготовили для полярников и две радиостанции: большую, на 80 ватт, и аварийную, более скромную.
Крестьянская запасливость Папанина вошла в легенду. Он знал толк в сытном обеде — и в путешествие взял столько продовольствия, что его хватило бы на несколько лет дюжине богатырей с хорошим аппетитом. Это была настоящая выставка достижений советской пищевой промышленности, от какао и шоколада до черной икры трех сортов и армянского коньяка. Когда оказалось, что Папанин забыл захватить на льдину обыкновенный спирт, а он необходим для сохранения образцов арктической флоры, находчивый и рукастый начальник экспедиции сконструировал аппарат, который перегонял коньяк в чистый спирт.
Первое приледнение
Запасшись всем необходимым, оставалось только прилететь в район Северного полюса, построить лагерь и приступить к исследованиям. Лучшие полярные летчики — Михаил Водопьянов, Михаил Бабушкин, Василий Молоков, Илья Мазурук — должны были первыми в мире «приледниться» в этой, как казалось многим, мертвой зоне Арктики. Они долго ждали подходящей погоды и спорили с Папаниным по поводу его слишком тяжелой клади.
Наконец, 19 апреля на острове Рудольфа приземлилась эскадрилья из пяти самолетов отечественного производства. Оттуда они должны были сделать рывок на льдину. Это случилось 21 мая. Честь первого в истории приледнения в районе Северного полюса принадлежит Герою Советского Союза летчику Михаилу Водопьянову. Это опасное задание арктический ас выполнил безукоризненно.
6 июня Шмидт произнес пламенную речь и вместе с другими учеными и журналистами под звуки «Интернационала» улетел на Большую землю, оставив четверку храбрецов и пса Веселого. Между прочим, документальный фильм, который успел снять на льдине оператор Трояновский, сразу приобрели продюсеры из 12 стран. Доход, который получила Москва от этих контрактов, окупил подготовку экспедиции.
274 дня на льдине
Первое же открытие изменило представление ученых о Северном полюсе и его окрестностях. Оказывается, там есть своя флора. Вскоре показали себя и хозяева льдов — белые медведи. Одного из них Папанину пришлось пристрелить. Главным по науке был, конечно, Ширшов, будущий академик. А Папанин успевал повсюду и помогал всем — как ассистент и комиссар-заводила. А в праздничные дни проводили в Ледовитом океане и парады, и демонстрации. Случались и конфликты. Но они остались друзьями и после путешествия старались поддерживать друг друга.
На льдине оказалось не так холодно, как предполагали ученые, и вскоре много мясных запасов оказалось непригодно для человеческого стола — на радость Веселому. Впрочем, пес служил своим друзьям верой и правдой. Веселый сообщал о резких переменах погоды и о приближении белых медведей. С легкостью нес ночную вахту, когда вся четверка могла забыться сном, и будил людей громким лаем в случае опасности.
За 274 дня опасного дрейфа станция прошла 2000 км. До них такого опыта не имел никто в мире — науке дотошное изучение папанинского эксперимента дало немало. Каждый день — корреспонденции в Москву, которые зачитывали по радио и публиковали в газетах. Почти каждый день они измеряли глубину океана и брали пробы донного грунта. Все пробы обрабатывались там же, в походной лаборатории. За метеонаблюдения отвечал пунктуальный Федоров. Четыре раза в сутки он отправлял на Большую землю сведения об атмосферном давлении, температуре, относительной влажности воздуха, направлении и скорости ветра.
По мнению американских коллег, за несколько месяцев папанинцы узнали об Арктике больше, чем прежние исследователи за два века. А в СССР сравнивали их дрейф с путешествиями Христофора Колумба и Фернана Магеллана, называли Папанина и его друзей первооткрывателями Северного полюса.
«В случае обрыва связи просим не беспокоиться»
Изначально льдина была размером 2 на 4 км, но «владения» папанинцев таяли. Ситуация стала критической в конце января 1938 года. Льдина треснула, когда Папанин с Кренкелем играли в шахматы. Лагерь пришлось переносить. 1 февраля Папанин продиктовал Кренкелю такую телеграмму: «В результате шестидневного шторма в 8 утра 1 февраля в районе станции поле разорвало трещинами от полкилометра до пяти. Находимся на обломке поля длиной 300, шириной 200 метров. Отрезаны две базы, также технический склад... Наметилась трещина под жилой палаткой. Будем переселяться в снежный дом. Координаты сообщу дополнительно сегодня; в случае обрыва связи просим не беспокоиться». Эти спокойные, взвешенные слова отражают атмосферу на льдине: паники папанинцы себе не позволили.
Всё могло закончиться печально, но Москва не собиралась оставлять героев на погибель. Для советского правительства это было дело чести, и помощь подоспела вовремя. Их искали самолетами, но спасли моряки. 19 февраля два ледокола — «Таймыр» и «Мурман» — достигли папанинской льдины.
На Большой земле четверку ждала громкая слава, цветы и овации. Все они стали докторами географических наук, Героями Советского Союза и всенародными любимцами. О них сочиняли торжественные песни; персонального бравурного гимна удостоился даже пес Веселый.
Но на каждой торжественной встрече школьники спрашивали путешественников о судьбе пса. И никто не мог толком ответить. Вскоре в «Пионерской правде» появилось возмущенное письмо Папанину. Мол, мы вас уважаем, дорогой Иван Дмитриевич, но как вы могли бросить своего боевого друга — Веселого. Скандал уладил лично Сталин, приютивший Веселого на «ближней даче» в Кунцеве. Там пес доживал свои дни на полном довольствии.
Чтобы наука не страдала
Была у Папанина поговорка «Чтобы наука не страдала!». Так и не получив фундаментального образования, он уважал ученых, высоко ценил их труд. И ученые сохранили о нем добрую память: Папанин многим бескорыстно помогал. Он находил для талантливых людей, интересную работу. Напропалую пользовался своей славой, чтобы помогать настоящим исследователям. «Братки, надо помочь!» — говорил он в высоких кабинетах, и министры, секретари ЦК, академики давали деньги на экспедиции, на полярные станции и географические исследования.
Идея арктических дрейфов оказалась плодотворной. После папанинцев во льдах Северного Ледовитого океана работали еще 40 научно-исследовательских станций. Последняя из них покинула дрейфующую льдину в августе 2015 года. Страна получала климатическую, географическую, биологическую, медицинскую и даже военно-стратегическую информацию. Благодаря этим экспедициям Арктика открыла людям многие свои тайны. Многие, но, конечно, не все — и последователи Папанина продолжают работу. С послевоенных лет действуют и необитаемые автоматизированные радиометеорологические станции. В последние годы близ полюса действует дрейфующая ледовая база Барнео.
Оценили 15 человек
25 кармы