Конец «хорошего человека»

Конец «хорошего человека»

Этот пост должен был выйти после поста, посвященного отношению власти к Революции.

Поскольку проблема, поднятая там – а именно, тот факт, что современные «хозяева» нашей страны имеют интересы, порой противоположенные интересам большинства – является одним из определяющих признаков нынешнего времени. Может показаться, что это не Бог весть какое открытие – в самом деле, классовая суть капиталистического государства давно уже известна.

Однако тот факт, что даже среди левых указанное неприятие и отрицание Революции – а равно, и других советских символов – со стороны действующей власти вызывает возмущение, показывает, обратное. В том смысле, что выявляет тот факт, что общественное сознание у нас сейчас является не совсем соответствующим экономическому базису. Одна сторона этой проблемы – а именно, господство в ней антисоветских, антикоммунистических представлений, довлеющих над классовыми, буржуазными – уже разбиралась в прошлом посте. Тут же будет затронута несколько иная сторона указанного явления.

А именно – то, что огромное количество самых привычных для нас понятий на самом деле являются именно порождением этого самого, описанного выше, аномального состояния. Впрочем, если говорить точнее, то следует сказать, что они могут выступать следствием не просто антисоветизма, как такового – но восходить к еще более фундаментальному «слою», этот самый антисоветизм и порождающему. К той сущности, которую можно обозначить, как «безопасное общество». (То есть, общество, в котором ликвидированы опасности для человека, способные привести к угрозе его жизни, здоровья и свободы. Разумеется, если он не будет особо нарываться.) Впрочем, правильнее будет называть это состояние не «обществом», но «метаобществом» – поскольку касается оно не только отдельных личностей, но и целых социальных систем, а то и социумов в целом. (Скажем, в данном мире очень ограничена возможность захватнических войн.)

Но так далеко забираться тут нет смысла, поэтому лучше будет указать на то, что данное состояние – несмотря на то, что оно может показаться, на первый взгляд, «Раем Земным» – в реальности не столь благостно, и имеет массу очень серьезных проблем. Например, то, что в нем практически полностью ликвидирована солидарность людей. (Что впоследствии ведет к разрушению данного общества. Сейчас еще не дошедшего до своего конца, но уже ставшего необратимым.)

***

Если же вернуться к тому, от чего начали – то есть, к разрушению привычных понятий – то можно, например, рассмотреть тот феномен, который принято называть «хороший человек». (То есть, человек, несущий всем только благо.) Может показаться, что это понятие универсально и не зависит от текущего социального устройства и прочих «общих вещей». А проистекает – в лучшем случае – из личной психологии той или иной личности.

Ну, вот есть хорошие люди – а есть плохие, вне классовой принадлежности. Собственно, подобная идея еще лет тридцать назад была более, чем мейнстримом – идея о зависимости поведения человека от места в социуме тогда выглядела не просто анахронизмом, а буквальным мракобесием. Каким-то странным отказом от разумных и естественных представлений. Классовое… это что-то из периода Гражданской войны, а то и хуже – из страшного времени непрерывных репрессий, которое, слава Богу, давно закончилось. Сменившись настоящим – гуманистическим, человеческим и добрым…

Как наивно все это звучит сейчас, после того, как это самое «гуманистическое и человеческое» время показало свои зубы, обернувшись кошмаром 1990 годов. В котором еще недавно милые и добрые люди начали поголовно обманывать и обворовывать друг друга, а то и того хуже – «рэзать» головы во славу всемогущего божества! Как говориться, лучшей иллюстрации неверности концепции главенства «индивидуальной психики» не придумаешь… Тем не менее, отбросить столь прочно вошедший в жизнь концепт оказалось невозможным, и понятие «хорошего человека» продолжало торжествовать даже в «бандитские» 1990 годы. Тогда верили, что все происходящее есть явление временное, связанное то ли с «изживанием совка», то ли с мифической «эпохой первоначального накопления» – которую, почему-то, ассоциировали с киношным «Диким Западом». И в недалеком будущем подобное состояние исчезнет. Представление, о том, как это случится, разнилось: одни считали, что пресловутые «малиновые пиджаки» наберутся культуры и превратятся в новых Савв Морозовых.

Другие – что эти самые Саввы просто сменят «братков» у руля. Третьи – что Саввами станут дети текущих «героев». (Савва Морозов был популярен у постсоветских людей, очевидно, потому, что построил Третьяковскую галерею.) В любом случае можно было указать на Запад – вот там то все совершенно «не так». В смысле, что там нет этой наглой, отмороженной братии, готовой любого убить за возможность получить малую копейку. Там – бизнесмены культурные, образованные, за экологию борются, на велосипедах ездят и вообще, не чета нашим.

Разумеется, представление о том, что «там, на Западе» происходит, бралось из… голливудских фильмов. Впрочем, западные «элитарии» позднесоветской и постсоветской эпохи реально выглядели гораздо приятнее, нежели отечественные «рожи». Они действительно относились к «своим» трудящимся гораздо гуманнее, нежели «наши», для которых не платить и без того нищенскую зарплату годами было нормой, а «заказ» конкурента выступал банальным бизнес-процессом. Вот только основание всего этого, разумеется, постсоветским было неведомо. (Впрочем, даже если бы они его и узнали – то вряд ли смогли принять.) Дело в том, что «мягкость» эксплуатации в т.н. «развитых странах» определялась вовсе не загадочной «хорошестью» власть имущих – а тем, что в течение полутораста лет там шла активная, жесткая, а порой и кровавая борьба трудящихся за свою жизнь. С массовыми демонстрациями и забастовками – а так же с жесткими и жестокими разгонами их. (Когда могли применяться не только дубинки, водометы и резиновые пули – но, порой, и пули реальным.) И разумеется, победа «низов» в этой самой борьбе стала возможна только тогда, когда они получили в свои руки мощнейший козырь – «Тень СССР». То есть – некую гипотетическую возможность вмешательства Советского Союза в плане помощи. (То, насколько она могла быть реальной – тут не важно. Хотя Испанскую Республику действительно поддерживали – и проиграла она только потому, что «на другой стороне» был Третий Рейх.)

Таким образом, основанием для превращения эксплуататоров в пресловутых «хороших людей» послужило именно то, что для позднесоветского человека выступало анахронизмом и мракобесием. Классовая борьба! Причем, не просто классовая борьба, а классовая борьба, перешедшая в классовую войну – порождением победы в которой и стал СССР. Именно она смогла создать тот самый, гипотетический «надклассовый интерес», выглядевший столь актуально к моменту излета нашей цивилизации. Однако именно поэтому, ровно с того момента, когда СССР перестал отбрасывать свою Тень – то есть, когда он перестал считаться классовым государством – в мире начался обратный процесс. Процесс нового отращивания «хорошими людьми» своих «классовых зубов» – нужных для того, чтобы снова впиться ими в тело народа, и снова начать сосать полной грудью пресловутое «бабло». То есть – народный труд, обращаемый ими в капитал. Который, в свою очередь, неизбежно обращается в самое главное занятие высших классов – в борьбу их представителей друг с другом.

***

В подобном мире «хороших людей» быть просто не может – потому, что «хорошесть» становится характеристикой локальной. Пригодной только для обозначения представителей своего круга, узкой группы, члены которой не желают друг другу гибели хотя бы явно. Поскольку, как уже было сказано, конкуренция пронизывает все классы, то даже для среди «высших» не может быть однозначного единства: скажем, «хозяева» одной страны считают врагами «хозяев» иной. (Можете вспомнить карикатуры времен Первой Мировой войны, где капиталисты и аристократы «вражеских сторон» изображались в подчеркнуто дегуманизированном виде.) Что же касается противоречий между «высшими» и «низшими» классами, то оно вообще выступает неустранимой и неизменной особенностью данной системы: «верхи» хотят, чтобы «низшие» побольше работали за как можно меньшую зарплату. (Желательно, сводимую к прожиточному минимуму – чтобы все остальное положить себе в карман и использовать в качестве аргумента в указанной борьбе друг с другом.) Ну, а «низы», разумеется, желают жить чуть лучше – и при этом «конкурентные аргументы» высших их ни грамма не волнуют. Причем, не волнуют совершенно верно – поскольку уровень эксплуатации зависит исключительно от того, насколько «верхам» удастся нагнуть «низы», а вовсе не от состояния «элитарной конкуренции».

Разумеется, это очень и очень упрощенная модель, поскольку в реальности существуют «факторы второго рода», которые могут быть очень и очень важными. Однако даже такое представление лучше, нежели не имеющая никакого отношения к реальности идея «хороших людей». (То есть – представлений о том, что люди могут нести благо просто по своей «природе», вне каких-то там классовых, и вообще, социальных особенностей окружающего мира, что общественное устройство вообще ничего не значит.) Более того, указанная идея – вследствие своей абсолютной неверности – способна приносить исключительно зло. (То есть – Хаос и разрушение.) Это уже было доказано в приведенном выше примере с 1990 годами – то есть, с ситуацией, когда люди легко согласились на изменение социального устройства, считая, что это нечто несущественное. (А потому удивлялись, когда к ним приходили «добрые соседи» и заявляли: русские, убирайтесь в свою Россию – а то вас будем немного рэзать!)

Тем не менее, до сих пор принятие классовых представлений о мире существенно тормозится. Что поделаешь – ведь ломается одна из базовых конструкций господствующего общественного сознания. Поэтому, в полном соответствии с принципом Ле Шателье, оно ищет способ избежать данной перестройки, отчаянно изыскивая причины, согласно которым происходящее можно объяснить без привлечения концепции «фундаментально разделенного мира». Например, еще недавно любимым объяснением было списывание всех бед на «дикость» и культурные особенности той или иной местности. Скажем, началась резня на Ближнем Востоке – так это исламисты, что с них взять! Об Африке и говорить нечего – «обезьяны, только слезшие с деревьев!» То же самое говорили о Таджикистане, Нагорном Карабахе, наконец, о Чечне. И лишь после событий на Украине стало понятным, что никакой недоразвитостью и дикостью тут даже не пахнет. (Впрочем, для спасения распадающейся конструкции даже тут началось активное придумывание новых аргументов – пошли в ход пресловутые «селюки», «западэнци» и т.д. Все, что угодно – лишь бы не допустить возможности деструктивного влияния социального расслоения.)

Впрочем, чем дальше, тем более становится понятным, что конструкт, состоящий исключительно из заплаток и подпорок, существовать больше не может. А значит – рано или поздно, но придется признать: все то, что мы знали и во что верили лет тридцать назад с текущей реальностью, не имеет ни малейшей связи. (Правда, то, что оно не имело указанной связи и тридцать лет назад, пока еще мало кому понятно.) И значит, надо переходить к иным – пускай кажущимся на первый взгляд архаичными и неточными – но, по крайней мере, проверенным временем моделям.

И только после этого можно будет возможным говорить о движении дальше – к новому знанию…

anlazz https://anlazz.livejournal.com...