26 февраля я побеседовал с Аджамой Баракой. Барака - ветеран массовых общественных организаций, чьи корни уходят в Движение чёрного освобождения, солидарность с Центральной Америкой и борьбу с апартеидом. Он - всемирно признанный лидер американского движения за права человека, и более 25 лет борется за социальную справедливость в США. Он является руководителем Чёрного альянса за мир. Барака преподавал политологию в различных университетах в США и за рубежом. Он выступал в различных СМИ, включая CNN, BBC, Telemundo, ABC, RT, Black Commentator, Washington Post и New York Times. Сейчас он является редактором Black Agenda Report и журналистом Counterpunch.
Коллибри терре Сонненблюм: С точки зрения внешней политики, кажется, что последние выборы были сосредоточены только на вопросе: Трамп или не Трамп, и не было никаких дискуссий об отличиях правительства Байдена.
Аджаму Барака: Действительно, таких дискуссий не было. В буржуазной прессе, во время так называемых дебатов, количество времени, посвящённого внешней политике, составило менее часа. Но, тем не менее, вы видите, что когда правительство Байдена пришло к власти, некоторые из первых его шагов касались внешней политики. Так что, действительно невероятно, что несмотря на тяжесть ответственности, лежащей на исполнительной власти, так мало разговоров о внешней политике. В результате, Байден получил одобрение, и во время предвыборной кампании не было реальных дискуссий даже среди гражданского общества. Предполагалось, что нужно просто избавиться от Трампа, и всё станет хорошо. Это было возвращением к нормальному. Никто, не говорил, что означает это «нормальное», и насколько оно отвечает интересам людей в США и странах Глобального Юга, который постоянно сталкивается с агрессивной политикой США.
Сонненблюм: Похоже, в наши дни одной из неприкасаемых тем в политике и гражданском обществе стал военный бюджет США, который, как мы знаем, составляет более 50% дискреционных расходов. Это непристойно. Это в 10 раз больше, чем в России. Это больше следующих 10 стран в рейтинге. Когда заходит разговор: «Как нам оплатить Medicare для всех?», можно ответить: «Давайте сократим военный бюджет», но этого никогда не происходит.
Барака: Одна из причин молчания об этом - опять же, похоже, что существует двухпартийное согласие, что военные получат не только то, что хотят, но и гораздо больше. Когда Дональд Трамп стал президентом, его первый бюджет, который он представил Конгрессу, предусматривал увеличение военных расходов на 54 млрд. долларов. Это было интересно, поскольку Дональд Трамп просто не знал, как отфильтровать свои речи, и временами говорил честно, и однажды сказал то, что думал - что эти 54 млрд. долларов были просто сумасшествием. Сначала даже демократы высказывали сомнения об этом увеличении, но через пару месяцев они, наверно, получили директиву, и всё внезапно стихло. Они не только согласились с трамповским предложением увеличить военные расходы на 54 млрд. долларов, но в тот же год увеличили их ещё на 30 млрд. долларов. Так что это двухпартийный консенсус.
Мы, как народ, должны сделать эту проблему важным вопросом. По-настоящему потребовать перераспределения наших ресурсов на объективные нужды прав человека. Потому что, кому приносят выгоду эти 750 млрд. долларов, а на самом деле более триллиона долларов, потраченных на оборону? Эти деньги получают жирные коты. Руководители военно-промышленного комплекса. Все получают эти деньги, кроме народа. Народ страдает, поэтому мы должны потребовать, чтобы они сократили расходы, чтобы они закрыли более 800 военных баз по всему миру, и вернули эти ресурсы народу. Для обеспечения достойного жилья. Для обеспечения достойного здравоохранения. Очистки окружающей среды. Создания первоклассной системы образования для нашей молодёжи. Но пока интересы правителей будут в приоритете, у нас будет это непристойное поведение, этот непристойный бюджет.
Мы пытаемся рассказать людям, что у нас есть глобальная система военных баз, эта командная структура, и мы задаём очень простой вопрос: чьи интересы защищаются такими огромными расходами государственных средств? Чтобы поддерживать эти войска, эти базы, которые установлены в различных частях мира. Помогает ли это вашей семье получить лучшее образование? Помогает ли это получить вам медицинскую помощь? Центр отдыха в вашем районе? У вас есть доступ к большему капиталу, если вы захотите начать бизнес? Если бы демократы поднимали эти вопросы, или проводили политику, которая соответствовала бы интересам рабочего класса и низшим элементам среднего класса (или как мы называем его, мелкой буржуазии), возможно, Трамп не смог бы победить на выборах.
Эти основные вопросы об интересах, которым служит политика - те самые вопросы, которые должны подниматься в либеральной части уравнения. Потому что они уже поднимаются среди радикальных правых, и вы видите, как происходит радикализация, кульминацией которой стало событие 6 января. Таким образом, либералы проигрывают, потому что сдали свои политические позиции неолиберальной буржуазии, разоружившись политически и идеологически. В результате, они уступили значительное идеологическое пространство радикальным правым. Они играют в очень опасную игру. И проигрывают не только они, проигрываем все мы.
Сонненблюм: Вы говорили, что неолиберализм - форма или выражение неофашизма. Я слышал, как недавно вы говорили об этом на Black Agenda Radio, и для меня эта мысль оказалась новой.
Барака: Вы наблюдаете опасную коалицию сил правящего класса - Силиконовая долина, военно-промышленный комплекс, корпоративные СМИ, которые контролируют 90% новостного и развлекательного контента, и элементы государства, например разведывательные службы. У нас уже установлена диктатура капитала. Если мы говорим о либерально-буржуазном процессе, то он является оболочкой диктатуры капитала. Эта оболочка не может быть преградой для неолиберальной буржуазии. Таким образом, они постепенно приучают население США к настоящему фашистскому правлению. Именно поэтому Байден говорит, что хочет защищать демократию и права человека, поддерживая в то же время фашизм на Гаити и ультраправые элементы, которые хотят захватить власть в Венесуэле.
Поэтому я говорю не только о неофашизме, как о неолиберализме, но и о важности понимания, что в контексте глобальной системы этот фашизм, который существует сейчас в США, был замаскирован. Так что в центре, вы можете увидеть демократию, демократические процедуры, и в то же время экономические и общественные сферы этой империи тесно связаны с фашизмом. Если мы взглянем на эти отношения с точки зрения угнетённых и колонизированных, мы можем спросить: «Кто-нибудь объясните нам, как же это у нас нет фашизма?».
Я надеюсь, что люди будут предупреждены об этом дружественном фашизме, который развивается, потому что, во многих отношениях, он более коварен, потому что его существование официальное не признаётся. Четыре года они заставляли нас ограничиваться буффонадой Дональда Трампа, с его нелепым и клоунским поведением, пока они систематически ужесточали тоталитарное полицейское государство, заставляя население принимать оруэлловское двоемыслие и новояз. Нынешняя ситуация вызывает большое беспокойство, потому что элементы, которые, по-вашему, должны были выступать против этого, на самом деле соглашаются и присоединяются. Недавно Nation написала о ситуации в Facebook, и назвала Марка Цукерберга опасностью для демократии. Действительно Facebook подавляет свободу слова, но почему Nation критикует его? Потому что хочет дальнейшего ужесточения цензуры. По-моему, это какое-то безумие.
Сонненблюм: Вы давно говорили об этой конкретной проблеме социальных сетей, ссылаясь на приватизацию нашего общественного пространства.
Барака: Верно. Оно приватизировано. Оно колонизировано. И следовательно, становится всё сложнее и сложнее распространять альтернативную информацию. Ведь, они давно хотели это сделать. С тех пор, как они увидели возможности и опасности интернета и социальных сетей. Вы можете вспомнить, что в какой-то момент они преследовали гражданских журналистов, называя их неавторитетными, лживыми и т.д. и т.п.. Они всегда боялись, что неодобренная властями информация будет распространяться и становиться источником реальной политической оппозиции в стране и всём западном лагере. Но раньше у них не хватало смелости на открытую цензуру. А когда появилась теория о «русском вмешательстве», они получили возможность для идеологической цензуры, и взялись за это с удвоенной силой. А уже через 4 года либеральный журнал Nation открыто призывает к цензуре, и никого это не волнует.
Сонненблюм: Для деколонизации мы должны ликвидировать США?
Барака: Ну, если кратко - да. Ведь США - колониально-поселенческий проект, колониально-поселенческое государство. Эта преемственность сохранялась с 1791 года, когда был завершён новый конституционных процесс, который привёл к консолидации власти колонизаторов, которые мигрировали на эту землю с 1619 года. Даже после Гражданской войны эта преемственность сохранялась, потому что национальное государство США победило в конфликте с Конфедерацией. Тот факт, что материальная база США коренится в завоевании этой земли и заключении коренных жителей в концлагеря, которые мы называем «резервациями» - это не просто моральная критика, но моральное основание для выдвижения справедливого решения этой проблемы.
Т.е. мы не можем просто сказать «извините», и всё. И даже если это репарации, какими бы они ни были, этого недостаточно, на самом деле, необходима ликвидация колониально-поселенческого государства. И этот процесс ликвидации колониально-поселенческого государства нуждается в деколонизации сознания. Всё это взаимосвязано. Этот процесс деколонизации сознания должен искоренять идеологические основы расизма. В этом обществе, в котором господствует идеология белого превосходства и поселенческого колониализма, все граждане, независимо от происхождения, национальности, расы и всего прочего, воспитываются в рамках этой идеологии и поддерживают расизм. Это заложено в американскую ДНК. Вас с рождения приучают к белому превосходству. Это настолько распространено, что даже не осознаётся. Это стало нормой.
Поэтому мы должны пройти через процесс очищения. Не рассматривать Европу вершиной цивилизационного развития, понимать, что на этой планете есть другие народы, другие цивилизации, и их нужно признавать и уважать, так как они так же ценны, как и европейцы. Мы должны освободиться от евроцентризма, который сильно распространён у нас. Поэтому процесс деколонизации нуждается в процессе деколонизации сознания, деколонизации науки, деколонизации самой основы бытия. Этот процесс должен произойти в нашей стране и всём западном мире, потому что само понятие современности и человеческого развития должно быть переосмыслено. Отчасти это переосмысление - тоже часть процесса деколонизации. Ликвидации евроцентризма. Деколонизации всего процесса современности.
Сонненблюм: Это заставляет меня задаться вопросом: в какой степени современное технологическое и индустриальное государство зависит от расизма? Ведь богатство, которое делает это возможным, исходит из этих же структур. Мы смотрим на наши телефоны и другие технологии, и всё это колониальный и расистский процесс. Мы знаем о детском рабском труде в Африке, на котором зарабатывают наши корпорации. Возможна ли современная жизнь без всего этого? Можем ли мы сделать сотовый телефон без колониализма?
Барака: Это очень важный и умный вопрос. Колониальные отношения таковы, что когда они разделены, должно произойти изменение в том, как мы потребляем и как относимся к природе. Это часть процесса. Сейчас мы не можем повернуть время вспять. У нас есть эти промышленные и технологические процессы, но прямо сейчас они таковы, что действуют против коллективного человечества.
Таким образом, часть процесса деколонизации состоит в том, чтобы овладеть этими технологическими инновациями и промышленными процессами, и преобразовать их так, чтобы сделать их более разумными, способными помочь защитить и улучшить жизнь. А это означает множество радикальных перемен. Например, что это может означать для наших мегаполисов? Можем ли мы продолжать позволять себе эти мегаполисы? Когда мы возьмём под контроль промышленную базу, возможно мы сможем преобразовать сельское хозяйство, чтобы позволить людям покинуть города, вернуться в деревни и заняться мелким фермерством для местных и национальных рынков.
Необходимо по-новому взглянуть на логику и объяснение капиталистического общества. Есть ряд движений, которые уже занимаются этим. Таким образом появляется понимание, что мы должны полностью преобразовать все аспекты общества, если хотим выжить, так как одно из очевидных противоречий и следствий нынешних производственных процессов, заключается в уничтожении возможности человека жить на этой планете. Мать-Земля выживет. Она может измениться по-разному, но мы уничтожим нашу способность выжить на этой планете. И пока мы не сможем забрать власть у меньшинства, которое инвестирует в промышленные процессы и социальные отношения, чтобы заставить всех работать на них, то такое нерациональное положение будет приносить нам вред. Поэтому мы все кровно заинтересованы в глобальном революционном процессе.
Основное противоречие, которое определил Маркс, заключалось между капиталистами и трудящимися. И это противоречие сохраняется до сих пор, но, по-моему, на данном этапе глобальные капиталистические монополии и иррациональности их процессов выходят на первое место, и противоречие заключается уже между капиталистическим классом и всем остальным человечеством. Мы должны забрать власть у этих маньяков, если хотим выжить. Таким образом, у нас есть объективная материальная потребность признать, что мы заинтересованы в отборе власти у капиталистического класса, если мы хотим выжить и спасти наших детей.
Именно это мы должны рассмотреть сейчас. Какое общество мы построим, если возьмём власть? Это уже другая часть дискуссии, потому что есть люди, которые будут утверждать, что разрабатываются некоторые модели посткапиталистического общества. Что ж, возможно. Но в некоторых из этих моделях есть аспекты, которые не нравятся некоторым из нас. Поэтому, мы не знаем, какое общество будет построено. Но мы должны найти новый вид этических рамок, которые основаны на сотрудничестве, равенстве, рациональности и порядочности. Думаю, что все вместе мы сможем понять, как преобразовать общество, чтобы гарантировать наше выживание в мире нового типа. Думаю, это вполне возможно.
Оценили 2 человека
4 кармы