Духовность абстрактная и конкретная.

Духовный человек.

Что мы обычно думаем, слыша эти слова. Ну, значит человек литературу всякую читает «духовную»… Ну, в церковь ходит… Не ругается… Добрый…Всё? А должен ли духовный человек быть обязательно бедным? И где граница между бедностью и богатством? А должен ли добрый человек быть добрым с тем, кто покушается на жизнь его и его семьи? Может ли человек, который ходит в церковь быть бездушным? Какая литература считается духовной? Если мы начинаем применять эти критерии оценки к конкретному человеку, то быстро осознаём их малую пригодность для такой конкретной оценки.

Но ведь так не везде. В окружающем мире очень немного вещей, которые мы не можем оценить. Я уж не говорю, про объекты, которые подлежат идентификации органами чувств – их очень просто ранжировать, но даже такие «размытые» понятия как «состояние здоровья», «настроение», в принципе, поддаются более или менее объективной оценке. А вот с духовностью какая-то засада.

Такое размытое определение, а также модность термина, позволяют рядиться в «духовные» одежды всем, кому не попадя, а также спокойно обвинять друг друга в «бездушности», нисколько не боясь быть обвинённым во лжи – критериев-то нет, а человек вроде как уже пригвождён к позорному столбу. Ату его, тварь бездушную!

Возможно, корень духовности лежит в делах? Вот помогает человек детям, значит духовный. Всё было-бы так, если бы перед глазами не стояли примеры, когда помощью детям прикрывали совершенно неблаговидные дела, а, с другой стороны, сколько действительно благих намерений было опорочено недоброжелателями приведением тех или иных фактов, которые не ложились в общепринятые критерии «духовности». Разве может духовный человек ругаться матом и наказывать детей? Да что в ы, что вы! Какой же он духовный человек после этого! И возразить ничего нельзя – нет критериев.

Конечно, духовность – это качественная характеристика, но все качественные характеристики имеют количественное измерение. Качество ткани, качество стали, качество здоровья или качество жизни имеют количественное представление. И именно это количественное представление позволяет ввести понятие в область строгих измерений и социальных конструкций. Порядок в социуме строится именно на таких измеряемых понятиях. До тех пор, пока понятие не имеет измерения, введение его в социальные отношения лишь плодит неразбериху и кривду, каким бы положительным и высокодуховным не было это понятие. Это всё равно, что сказать, что к употреблению допускаются только яблоки красного цвета, но не дать критериев «красности». Употребить будут пытаться все оттенки от зелёно-коричневого до гнилого чёрного , аргументируя это тёмно-красностью.

Итак. Невозможно построить духовное общество не давая критериев оценки духовности.

Пора, всё же переходить от духовности абстрактной к духовности конкретизированной, а то, как бы поговорка про благие намерения в тему не оказалась.