Сталинские репрессии. Казни в Иркутске.

«Устрашение, смертные казни, убийства и все ужасы неистовства» (определение террора В. Далем) были своеобразными символами советской власти всю ее историю, особенно в первые десятилетия, на этапе укрепления. Красный террор, раскулачивание, атеистическая пятилетка, борьба с вредителями, троцкистами, шпионами, врагами народа — таковы ступени к «светлому будущему». Но в исторической памяти и общественном сознании особое место занимает «тридцать седьмой». Этот год можно считать окончательным утверждением тоталитарного режима власти.

Приближение с обострением

В декабре предыдущего, 1936 года была принята «сталинская конституция», одна из самых прогрессивных конституций своего времени, провозгласившая победу социализма, впервые в истории страны был введен принцип всеобщего, равного и тайного голосования, гарантированы права и свободы граждан, в том числе и право на труд. По буквальному содержанию это была антисталинская конституция, но поскольку в «советском зазеркалье» конституционным нормам была противопоставлена реальность тоталитаризма, то право на труд стало гулаговским рабством и колхозным крепостным правом.

Другая ипостась 37-го — это начало Большого террора, когда у человека власть отбирала право не только на ЖИЗНЬ, но и на СМЕРТЬ — естественное окончание жизни, заменив ее УБИЙСТВОМ. Из двух миллионов репрессированных с августа 1937 года по ноябрь 1938-го, — период Большого террора, — было расстреляно более 700 тысяч. Это было время беспрецедентной плановости репрессий, неведомые мировой истории масштабы фальсификации обвинений, санкционированное применение пыток, закрытое судопроизводство. 

На февральско-мартовском (1937 г.) пленуме ЦК Сталин заявил: 

 «С приближением социализма нарастает классовая борьба, загнивающий класс ожесточается. В Советский Союз, единственную страну, строящую социализм, капиталистические государства заслали армии шпионов и диверсантов, задача которых помешать строительству социализма». Помощниками «шпионов и диверсантов» являлись «бывшие кулаки, члены антисоветских партий, бывшие царские чиновники, белогвардейцы, участники бандитских формирований, служители культа».

 «Как собак, расстрелять!»

Для усиления репрессий у Сталина было несколько причин — окончательно покончить с оппонентами, найти виноватых за экономические трудности, но главная цель репрессий — наведение страха на советских людей. В декабре предстояли выборы депутатов Верховного Совета СССР, и впервые у избирателей, согласно новым конституционным нормам, появился шанс сказать власти все, что они о ней думают. Единственной надежной гарантией, что избиратели проголосуют за «единый блок коммунистов и беспартийных», должен стать всеобъемлющий страх «органов» (народное название НКВД). Если угодно — ГОСТРАХ...

Власть формировала и рвение толпы, для этого была усилена идеологическая пропаганда. Под ее пресс попали все слои населения, даже дети. 

В одном из номеров «Мурзилки» было помещено обращение:    «Ребята! Наши славные чекисты во главе с Николаем Ивановичем Ежовым, народным комиссаром внутренних дел, разоблачили еще одно змеиное гнездо врагов советского народа. Перед Верховным судом СССР держат ответ фашисты Бухарин, Рыков, Ягода и другие. Они хотели продать немецким, японским и английским фашистам нашу Родину. Они хотели сделать нашу счастливую страну снова капиталистической и отдать фабрики капиталистам, землю — помещикам… Фашист Ягода задумал отравить руководителя советской разведки тов. Ежова, но твердая чекистская рука схватила предателей. Врагам народа нет места на земле! Расстрелять бандитов!». 

В «Известиях» от 1 февраля 1937 года были помещены стихи десятиклассницы Евы Нерубиной:   «Трижды презренные, мерзкие гады/ Смертью посмели кому угрожать./ Нет, не дождетесь вы больше пощады,/ Суд вам один — как собак, расстрелять!».

На многочисленных собраниях одобрялись «действия славных чекистов» и сыпались угрозы врагам. Так, секретарь МГ ВКП(б) Н. Хрущев заявлял: «Пусть знают враги, что, как бы глубоко они ни сидели в своих норах, мы разоблачим и уничтожим их, сотрем врагов всех в порошок и развеем их пыль по ветру, чтобы и следа не осталось от этих проклятых изменников».

==============================================

Из допросов осужденных за антисоветскую агитацию

Хрущёв был одним из тех, кто подписывал разнарядки на увеличение квот по выявлению "врагов народа" и расстрельные приговоры. Простой народ не жаловал этого палача, заменившего в 1953 году Сталина — некоторые сведения об этом были опубликованы в томе «Надзорные производства Прокуратуры СССР по делам об антисоветской агитации и пропаганде. Аннотированный каталог. Март 1953 — 1991.» — М.: Демократия, 1999. — 940 с. [из серии «Россия. ХХ век. Документы»] :

Мацегора Г.А. (1896 г.р., украинец, сторож, ст. Алма-Ата) в мае 1956 года под впечатлением решений XX съезда КПСС написал анонимное письмо в «Казахстанскую правду»: «Хрущев сделал доклад на XX о бандите Сталине. А дальше он же сам в этой шайке», а 10 июля 1956 г. около школы вывесил листовку: «Сталин не культ. Это бандит мирового рабочего класса. Он и его соратник и бандит Берия расстрелял и погубил 63 миллиона людей в СССР

Кедров Н. А. (1937 года рождения, русский, из семьи священника, заключенный, г. Потьма Мордовской АССР) в 1959–1961 гг. среди заключенных ругал Хрущева, читал антисоветские стихи "Проснись Ильич" и "Мне бы топор вместо пера" и песни про Хрущева, "содержание такое, чтобы т. Хрущева посадили в спутник и отправили вместо собаки", написал письмо Хрущеву с нецензурной бранью.

Ф. 8131, оп. 31, д. 97424

SS

===================================================

Иркутяне — в «передовиках»

Поразительны организация и проведение Большого террора. Думается, прав Л. Юзефович, когда в романе «Зимняя дорога» предположил, что генерал А.Н. Пепеляев, досрочно освобожденный 6 января 1936 года, нужен был органам для фабрикации дела «о восстановлении в СССР монархического строя». Через год генерал был снова арестован и с мнимыми сообщниками (более тысячи) по делу «белогвардейско-монархической организации» приговорен к расстрелу. Такой метод провокаций был распространен повсеместно. В Иркутске, вероятно, такую роль сыграл профессор И.А. Бялый, сосланный из Ленинграда в русле «кировского потока» и ставший здесь референтом облисполкома. Он, как отмечается в одном из архивных документов тех лет, «находясь под арестом больше года, использовался в процессе следствия по делу «О правотроцкистской контрреволюционной организации, возникшей в 1927 году», членам которой инкриминировалось проведение шпионажа в пользу Японии и Германии, подготовка бактериологических диверсий и террористических актов.

Показания Бялого стали основой обвинения М.О. Разумова и С.П. Коршунова — секретарей Иркутского обкома партии, Я.З. Пахомова, П.Г. Важнова и В.Л. Букатова — руководителей облисполкома, И.П. Зирниса — начальника УНКВД, Н.В. Камбалина — председателя горсовета и других. Удар по областному руководству обусловил поиски врагов в других структурах и уровнях. 

На пленуме ЦК ВКП(б), состоявшемся с 23 февраля по 5 марта 1937 года в Москве, с основными докладами выступили народный комиссар внутренних дел Николай Ежов, председатель совнаркома Вячеслав Молотов, нарком путей сообщения Лазарь Каганович и (в завершение пленума) Генеральный секретарь ЦК Иосиф Сталин. Пленум окончательно сформулировал идеологическое обоснование массовых репрессий, дал политическое добро на Большой террор.

Всеобщая поддержка

Для нормального человека эти репрессии были бессмысленны, но, если следовать логике тоталитаризма, обоснованны. Большевики создали социальную систему, опирающуюся не на разум, а на эмоциональную логику аффекта. Этим и объясняется необходимость террора — строительство нового общества требует жертв. С их числом можно было не считаться и в смысл происходящего не вдумываться. Доносить на близких, отрекаться от родителей. В такой вывернутой наизнанку системе ценностей, когда зло становится добром, социально-психологические корни формирования советского человека сталинской эпохи, у которого идеологические догмы превратились в условные рефлексы.

Загадка террора заключается в том, что массовое убийство, по здравой логике, должно было вызвать негативное отношение к власти, лишить ее социальной основы. Между тем именно в этот период единство народа и власти достигло апогея. Террор проводила и поддерживала вся страна. Почти вся. Это было невиданное в истории самоистребление. Печальная истина, не осознанная и поныне. Вероятно, здесь еще раз подтвердился вывод М. Бакунина о неистовой вере русского народа в царя и бога. Теперь таким царем и богом стал Сталин.

В качестве примера — записи из дневника Ф.И. Саенко, директора Бирюсинского лесозавода:

«10.10.37 — назначен директором, положение тяжелое, завод в прорыве; 12.10 — провожу производственные совещания по цехам – решили вытаскивать завод из прорыва; 5.11 — настроение улучшается, завод готов достойно встретить ХХ-летие Октября; 7.11 — делал доклад о Сталине, его борьбе с врагами народа, о том, как каждый бывший бедняк под мудрым руководством Иосифа Виссарионовича стал государственным деятелем. Имя Сталина рабочие встречали горячими аплодисментами».

 Масштаб и ограниченные сроки репрессий потребовали и смены чекистских кадров всех уровней. Так, начальник управления НКВД по Восточно-Сибирской области М.И. Гай был заменен Г.А. Лупекиным, перед которым Ежов поставил задачу: «Вскрыть и тщательно до конца выкорчевать правотроцкистов, диверсантов и шпионов, агентов фашизма, пытающихся продать трудящихся Восточной Сибири в рабство японо-германскому фашизму». Лексика и семантика директивы показывают образовательный и интеллектуальный уровень руководства. И не только Ежова — партфункционер Михаил Шкирятов, представлявший Германа Лупекина личному составу Иркутского управления НКВД, был еще косноязычнее и безграмотнее. 

Загадка Большого террора заключается и в том, что сажали и убивали, в том числе  своих, самых преданных членов партии, вчерашних героев революции, которые умирали с клятвой Сталину на устах.

Тайна 1937-го и его самоубийственная суть отражены в поэтических строках Наума Коржавина: «Всё сами, сами развязали,/ Стремясь вести, владеть страной./ И просто мздой, не наказанием пришел к нам год тридцать седьмой»./

 http://baikvesti.ru/new/import...

Сегодня большинство не инфицированных коммунизмом людей считает, что все эти "герои" гражданской войны и руководители сталинских антинародных акций вроде раскулачивания и околхозивания, понесли заслуженное наказание от своего хозяина, списавшего таким образом свои просчёты на подчинённых карателей, а на их место назначившего новую команду палачей, в которой "блистал" личный охранник Л.П.Берия — Нодарая  . 

Городские жители были более подвержены влиянию советской пропаганды , а вот в сельской местности людей с ясным сознанием и не подверженных идеологическому бреду было гораздо больше. И люди, несмотря на суровое наказание, предусмотренное даже за анекдот про Сталина, не боялись говорить про него и про коммунистов-кровососов то что думают , за что по доносам стукачей отправлялись в лагеря по 58й статье за антисоветскую пропаганду , где попадали под пресс не только администрации лагерей, но и под пресс уголовников, лидеры которых были в основном соплеменниками Сталина-Джугашвили и выполняли роль внутрибарачных надсмотрщиков.  

***

Страшные ночи

Для арестов и первых допросов в крупные города страны были направлены специальные команды. В основном они состояли из сотрудников новой формации, ранее служивших в конвойных войсках и преданных наркому Ежову. Не имея специальных познаний и навыков оперативной работы, они охотно взялись за грязные дела.

В Иркутской области ими руководили вновь прибывший на должность начальника управления НКВД Лупекин [1] (в конце 1937 года был награжден орденом Ленина) и сменивший его в начале 1938 года Малышев [2] , а также их ближайшие помощники: Бучинский, Василькиотти, Верещагин, Дьячков, Копов, Попов, Руденко, Сарычев, Степин, Троицкий.

Массовые аресты в Иркутске и по области начались в ночь на 15 августа 1937 года. Иркутская тюрьма еще не была готова к массовому приему. А потому арестованных в грузовиках свозили к зданию на улице Литвинова и загоняли в подвальные помещения. Камеры были переполнены так, что люди могли только стоять, но некоторые от усталости, потрясений и страшной духоты теряли сознание и сползали на цементный пол. В туалет выводили редко, а многие страдали расстройством желудка. Не кормили совсем — пищеблок не был предусмотрен. Иногда конвоиры забрасывали в камеры куски хлеба.

На первом допросе люди были еще способны возмущаться по поводу произвола. Однако после применения методов физического воздействия (так именовались пытки и избиения, которые ЦК ВКП(б) официально разрешил) человек ломался. Второй-третий допросы подследственный уже не выдерживал — его тащили в другое подвальное помещение, где убивали.

А поблизости, во Власовском переулке (ныне Пионерский), день и ночь толпились родственники, пытавшиеся хоть что-нибудь узнать о близких. Людей разгоняла милиция. Передачи не принимали. Толпа выкрикивала: «Варвары! Что вы творите! Приедет Сталин — разберется с вами!» Через несколько месяцев уголовников перевели в концлагеря, а репрессированных — на их место в общую тюрьму. Туда же переместилась и скорбная очередь.

По словам ветерана и историка органов госбезопасности Г.М.Белоусова, однажды ранним утром (был 1937 год) на улице Литвинова он встретил выезжавший из ворот грузовик с прицепом, наполненным трупами расстрелянных. Под небрежно наброшенным брезентом виднелись колени, ступни, руки. (Пройдет много лет, и во рву близ Пивоварихи будут откопаны останки тысяч казненных — о страшном месте знали местные жители, но из страха молчали. А в Киренске захоронение расстрелянных обнаружили в подвале дома.)

После экзекуции палачи обычно собирались в буфете и глотали коньяк. Узнать их можно было по дорогой одежде — регланам, бекешам, фетровым буркам. Носили яркие, с красным околышем и синим верхом, фуражки, гимнастерки из коверкота, на рукавах красовался чекистский герб с мечами. Квартиры им выделяли в центре города. После службы возвращались домой ночью и группами — боялись расправы. Получали огромные оклады. Повсюду был голод, а их жены отоваривались в торгсине (так назывались специализированные магазины торговли с иностранцами, где все было в изобилии).

По приказу Ежова № 60486 родственники расстрелянных подлежали выселению в северные края. Ежовцы брали и пожилых, и малых и гнали их на вокзал — кого в грузовиках, кого пешком. На вокзале заталкивали их в теплушки. Там стоял крик, многие были избиты до крови.

После отправки эшелонов палачи в квартирах репрессированных составляли протоколы конфискации по приговору суда, хотя никаких приговоров не выносилось, решала судьбу «тройка», там в протоколах записывали: «Подлежит расстрелу с конфискацией имущества». Это имущество куда-то свозили. Говорили, что оно попадало в скупочные (комиссионные) магазины. Г.М.Белоусов вспоминал: работая в управлении, он был свидетелем, как к дежурному обращались родственники репрессированных с заявлениями, что у кого-то видели свою мебель, и просили вернуть...

Трагедия продолжалась

31 января 1938 года ЦК ВКП(б) одобрил предложение Ежова о дополнительном репрессировании по СССР. В Иркутской области планировалось 3000 человек осудить по 1-й категории (расстрел) и 500 человек по 2-й (8—10 лет лишения свободы в лагерях). На проведение этой операции ЦК отпустил 3 месяца, однако фактически она затянулась, поскольку НКВД не справлялся с объемами «работы». В августе 1938 года начальник управления НКВД по Иркутской области Малышев совместно с первым секретарем обкома ВКП(б) Филипповым отправили на имя Сталина и Ежова шифротелеграмму: «Ввиду незаконченной очистки от правотроцкистских, белогвардейских, панмонгольских контрреволюционно-враждебных элементов, колчаковцев, харбинцев, эсеров, кулаков, подпадающих под первую категорию, просим ЦК ВКП(б) разрешить дополнительный лимит по 1-й категории для Иркутской области на 5 тысяч человек».

 ^ Просьба и. о. секретаря Иркутского обкома А. А. Филиппова и начальника НКВД Иркутской обл. Б. А. Малышева об увеличении лимита по первой категории с резолюциями членов Политбюро

Получив разрешение, Малышев бросил все силы на очередные рейды по квартирам мучеников, привлекая для этого офицеров конвойного полка и местного гарнизона, а также следователей и оперативников из управления милиции. Происходила путаница: среди подлежавших аресту оказывались и выделенные для УНКВД командиры гарнизона. Однако успели подготовить тюрьму — туда гнали под конвоем. Трудно передать, что творилось на улицах города при виде колодников, которые под улюлюканье и слезы под ружьем бежали в камеры.

Г.М.Белоусов: «Я был почти мальчишкой, но такие сцены видел. Транспорта тогда не хватало, и все происходило на глазах у растерянных иркутян. Стали принимать передачи, но что творилось у стен тюрьмы — настоящее издевательство над родственниками. Кстати, и их всех по тому же приказу Ежова подвергли такому же унизительному маршу до вокзала для отправки в ссылку. Тюрьма была переполнена пятью тысячами смертников. Ежовцы с 9 утра до 2 часов ночи глумились над ними. Зачастую при аресте не предъявляли ордеров — люди безропотно подчинялись. При допросах не всегда предъявлялись обвинительные заключения. Обвинения в шпионаже доводили устно и этим сразу добивали несчастного, которого после избиения, уже полуживого, тащили не в камеру, а в другой подвал. Это был убыстренный круговорот адской машины.

По 2-й категории стали арестовывать с лета 1938 года. Допросов не было, просто подследственного загоняли к следователю, а тот сразу бросал надуманные обвинения и требовал выдачи сообщников. После избиения на следующее утро человека везли на вокзал для отправки в концлагерь, где он должен был отбыть 10 лет (у конвойных был только список с данными узника и срока наказания)». В начале 1938 года на пост первого секретаря обкома ВКП(б) прибыл Щербаков.

В Иркутске он устроил разгром партийно-государственного аппарата. Были репрессированы сотни партийных, советских, хозяйственных, профсоюзных и комсомольских руководителей. Только на уровне секретарей райкомов репрессиям подверглось 80 человек. Например, в Ольхонском районе было репрессировано (и не по одному разу) все районное руководство.

Значительно пострадали от большого террора военнослужащие Забайкальского военного округа. Только в мае — сентябре 1937 года (до разделения Восточно-Сибирской области на Иркутскую и Читинскую) было арестовано 189 военнослужащих, в том числе начальник штаба округа Рубинов, командиры корпусов Коханский, Давидовский. Был репрессирован и бывший командующий ЗабВО — герой Гражданской войны Грязнов. Впоследствии та же участь постигла и его преемника Великанова.

http://baikal-info.ru/sm/2008/...

****

Карательная машина работала на вал, об этом свидетельствует одна из дошедших до наших дней шифрограмм НКВД: "Пришлите 200 кусков мыла..." (заочно приговоренных к расстрелу. — Прим. авт.). "Высылаем 230", — рапортовали в ответ безымянные исполнители. Привычка перевыполнения плана охватила даже такую "отрасль", как расстрельные операции. В конце восьмидесятых годов завесу тайны репрессий в Иркутской области приоткрыли общественная организация "Мемориал", газеты "Восточно-Сибирская правда" и "Советская молодежь". С участием журналистов, общественников и археологов работники УКГБ и областной прокуратуры провели изыскания на местах массовых захоронений репрессированных: в 1989 году в поселке Пивовариха под Иркутском, а в 1991-м в Киренске. Накануне Родительского дня об этой скорбной работе рассказал прокурор-криминалист Николай Ерастов.

Дача Лунного Короля

Самым крупным местом захоронения казненных "врагов народа" считается так дача так называемого Лунного Короля в селе Пивовариха. Этим странным названием место обязано бывшему владельцу здешней усадьбы — участнику Польского национального восстания 1864 года Юзефу (по другим источникам — Юзефату) Огрызко. Приговоренный сначала к смертной казни бунтовщик был помилован и отправлен в двадцатилетнюю ссылку. Пройдя по кандальной дороге, бывший царский чиновник остановился в заимке Новоямское (позднее село Пивовариха). Здесь он снял небольшой дом, а прозвище Лунный Король получил вследствие того, что на улицу он выходил только после заката солнца, по обыкновению в лунные ночи. Эта его таинственная для местных жителей привычка объяснялась просто: еще до ссылки у польского бунтовщика начались проблемы со зрением, и так как ему запретили посещать врача, болезнь прогрессировала. В итоге на один глаз Огрызко ослеп вообще, второй перестал воспринимать солнечный свет.

Словосочетание "дача Лунного Короля" прочно закрепилось за этим красивым местом, впоследствии ставшим зловещим. Кровавую запись в летопись Пивоварихи поставили 37—38-е годы прошлого века (к этому времени дача перешла в собственность НКВД). Спецзона пригодилась сталинским карателям, когда репрессии в стране приобрели массовый характер. До 1937 года расстрелянных хоронили на обычных городских кладбищах (эти работы выполняли специальные похоронные команды); но когда была официально объявлена охота на всевозможные контрреволюционные организации с названиями одно нелепее другого: троцкистская, белогвардейская повстанческая, кулацкая повстанческая и так далее, потребовались такие места, где можно было утилизировать тела людей сразу сотнями.

— Каждое утро в так называемый приемник-накопитель НКВД, расположенный напротив железнодорожного вокзала Иркутска, свозили до трехсот человек, обвиненных в измене Родине, — рассказывает бывший прокурор-криминалист, в настоящее время начальник отдела криминалистики областной прокуратуры Николай Ерастов. — Тем же вечером их расстреливали. Об этом свидетельствует обнаруженная в архивах УКГБ разнарядка на поставку очередной партии репрессированных: "Пришлите 200 кусков мыла" и ответ: "Высылаем 230", то есть план даже здесь перевыполняли... В столовой нынешнего ГУВД на улице Литвинова раньше располагалась мастерская. Уже в пять часов вечера там задергивали шторы на окнах и заводили дизель. Под этот грохот и приводили в исполнение высшую меру наказания "врагам народа", трупы из подвала подавали на транспортере. И если этот факт практически ни для кого не был секретом, оставалось непонятным, куда увозили тела после этих ночных казней. Предполагалось, что в окрестностях Иркутска имелись два таких места: район поселка Ново-Разводная (это место позднее затопило Иркутское водохранилище) и село Пивовариха...

Еще до Великой Отечественной войны обнесенная колючей проволокой спецзона в Пивоварихе стала обрастать робкими слухами, что в 37—38-х годах сюда безвозвратно увозили тысячи живых и мертвых людей. А уже после 45-го года, когда охрана с засекреченного объекта была снята, каждый Родительский день на это место стали приносить цветы. Бог его знает, каким чутьем родственники репрессированных находили сюда дорогу.

— Как свидетельствовали жители колхоза имени 1 Мая (объединившего села Пивовариху и Дзержинск. — Прим. авт.), в 37—38-х годах в районе спецзоны НКВД гремели взрывы, — рассказывает Николай Ерастов. — Сообщали также, что в сторону пресловутой дачи Лунного Короля постоянно шли грузовые машины, накрытые брезентом.

Можно сказать, что тайну дачи Лунного Короля позволила развеять начавшаяся перестройка. Провозглашенная в стране гласность обнажила многие нелицеприятные страницы советской истории, все увереннее стали говорить и о возможных массовых расстрелах в Пивоварихе.

Восемь слоев останков людей

Как рассказывает Николай Ерастов, главная задача, которую поставила перед собой поисковая группа (в нее, кроме следователей, вошли сотрудники УКГБ, археологи ИГУ, члены добровольного общества "Мемориал" и журналисты), заключалась в том, чтобы доказать сам факт массовых расстрелов:

— Никаких документов, обозначавших точные схемы захоронений, не существовало, все было уничтожено, скорее всего, еще до войны. Понятное дело, не дожили до девяностых годов и сами палачи. По заведенному порядку, НКВД избавлялся от непосредственных исполнителей смертных приговоров. Так что место братской могилы пришлось разыскивать, основываясь на косвенные признаки.

В сентябре 1989 года поисковая группа приступила к работе. Начали с заброшенного поля недалеко от проселочной дороги, в километре от дачи Лунного Короля. Плодородная здешняя земля, неизменно дававшая местным жителям хороший урожай картофеля, была брошена, казалось бы, из-за суеверия: старожилы говорили, что кормиться с этого места грешно. Мол, нехорошо, да и опасно.

— Мы сделали несколько пробных шурфов и практически сразу наткнулись на останки человека, — продолжает Николай Васильевич. — Они находились на глубине всего 50 сантиметров. Это был скелет молодой девушки (пол опередили по сохранившейся кофточке и длинным русым волосам, заплетенным в косу, примерный возраст позднее установила экспертиза). Дальше больше, этот шурф был расширен до прямоугольника размерами 4 на 15 метров. Повсюду находили костные останки людей. Они лежали друг на друге, вперемежку: мужчины, женщины, подростки. Дальнейшие раскопки показали, что трупы сбрасывали сюда слоями, каждый раз присыпая их опилками. В общей сложности было восемь слоев... Первые четыре слоя были сухими, а глубже пошла глина, почти пятьдесят лет они хранились там, как в консервной банке. Жуткое, конечно, зрелище... Здесь мы нашли калошу, на которой сохранился оттиск 36-го года, расчески, курительные трубки, толстые кожаные кисеты, кошельки, железную посуду, пенсне. Было много самодельной охотничьей обуви — так называемых ичиг, истлевших шинелей с пуговицами железнодорожников и армейцев. Все указывало на то, что здесь лежат люди разных возрастов, полов, социальной принадлежности и национальности.

Перечень найденных предметов также нес информацию для следствия. Все эти вещи были разрешены для арестантского пользования, ничего лишнего. Но главным подтверждением того, что в эту яму были свалены именно жертвы сталинских репрессий, а не какой-нибудь эпидемии (нельзя было исключать и такую версию), являлись повреждения на костных останках.

— На черепах имелись пулевые отверстия, как правило в затылочной части, — вспоминает начальник отдела криминалистики областной прокуратуры. — Кроме этих ранений имелись также следы от ударов прикладом и трехгранным штыком. Переломы лицевых костей свидетельствовали о том, что перед расстрелом людей жестоко избивали. Здесь были найдены пули и гильзы калибра 5,6 миллиметра, подходившие к револьверам-наганам, а также калибра 6,35 — от пистолета системы Коровина.

Хранящийся в архивах ФСБ документ свидетельствует, что в подвале НКВД, стены которого были обиты железом, а пол посыпан опилками, расстрелы производил мужчина, вооруженный маленьким пистолетом. Он вызывал людей по списку, приказывал встать на колени и производил выстрелы в мозжечок. Во время расстрелов во дворе находился трактор с включенным двигателем. Тела отвозили в совхоз имени 1 Мая. Так кем же был этот человек с маленьким пистолетом, творившим великое зло? Получается, не таким уж рядовым винтиком системы — миниатюрными, практически бесшумными пистолетами Коровина вооружали высший командный состав Советской армии предвоенного времени и партийную верхушку...

Осенью 1989 года под селом Пивовариха было обнаружено три рва-накопителя с неровным, воронкообразным основанием (торопившиеся выполнить приказ палачи не рыли, а взрывали эти котлованы), в которых находились останки людей.

— Только из одного рва нами были извлечены останки 402 человек; установить их личности, к сожалению, не удалось, — рассказывает Николай Ерастов. — После всех необходимых экспертиз, которые проводились в рамках возбужденного уголовного дела, эти останки были перезахоронены. Большее на тот момент нам было не по силам. А вообще, по самым приблизительным подсчетам, в районе Пивоварихи было погребено до 15 тысяч казненных...

Уже второго октября 1989 года на рабочем совещании участники поисковых работ пришли к мнению, что это место следует объявить мемориальным, отметить его памятным знаком. Вскоре здесь появился обелиск Памяти жертв политический репрессий.

Дом на костях

Не менее таинственной и зловещей оказалась история о подвале Киренского НКВД. Семьдесят лет назад жители Киренска старались обходить стороной дом N 46 по улице Советской, который венчал вереницу корпусов бывшего спиртоводочного завода, возведенного еще в начале XX века местными каменщиками и ссыльными. В тридцатые годы здесь размещалась тюрьма местного отделения НКВД.

Политические репрессии 37—38-х годов коснулись многих семей жителей Киренского, Катангского и Казачинско-Ленского районов. Их родственников увозили в Киренск на Советскую-46. В редких случаях семья получала извещение: 10 лет без права переписки. За что и где искать — задавать такие вопросы было небезопасно. Люди надеялись, что ТАМ разберутся, отпустят, но никто не возвращался. И неизвестность мучила, пожалуй, больше, чем весть о смерти. Свыкаясь через годы и десятилетия с мыслью о гибели любимого человека, родственники желали получить официальную похоронку. И с этим "повезло" только двадцати шести семьям, правду они узнали весной 1991 года.

Многие понимали, что страшную тайну хранят стены тюрьмы Киренского НКВД, но чтобы в самом в буквальном смысле этого слова — такого никто не ожидал...

Как сообщил в интервью "Советской молодежи" начальник Киренского отделения УКГБ Анатолий Швидкий, с начала реабилитации невинно пострадавших от репрессий в 30—40-е до начала 50-х годов многие киренчане обращались к нему с просьбой помочь в установлении данных о репрессированных родственниках: "Поступали сведения, подчас противоречивые, о предполагаемых местах массового захоронения в Киренске, но прямых свидетелей не было. В архивах по Иркутской области упоминаются Пивовариха да Бодайбинский район. Никаких документов о том, что приговоры приводились в исполнение непосредственно в Киренске, в районном отделении нет. Тем не менее версия продолжала существовать. А в прошлом (1990-м. — Прим. авт.) году к нам обратился бывший наш работник, Георгий Григорьевич Житов, и высказал догадку о захоронениях в тюремном подвале. В конце 40-х годов, работая в Киренске, он столкнулся с теми, кто служил в тюрьме НКВД в 1937—1938 годах. Как-то в компании за выпивкой разговор среди них зашел о том, что зимой 1937 года часть приговоров осуществлялась здесь прямо в тюрьме...". Бывший тюремщик, в частности, рассказал, что их похоронную команду запирали на ночь в злосчастном подвале, "давали лопаты, свечи, хлорку, много водки и заставляли закапывать очередную партию трупов...".

Подтвердить эту жуткую версию было несложно: при тщательном осмотре подвала бывшей тюрьмы НКВД (впоследствии ставшей обычным жилым домом, ничего не подозревавшие его обитатели хранили в бывших душегубках картошку) было обнаружено, что некогда искусно уложенная кирпичная кладка в угловом помещении нарушена и заменена грубой работой. Сомнений уже не оставалось. Для извлечения останков мучеников в Киренск была приглашена поисковая группа, которая уже имела опыт такой работы в селе Пивовариха. Состав группы практически не изменился, на место трагедии вылетел и прокурор-криминалист Николай Ерастов.

Раскопки начались 16 апреля 1991 года.

— Разобрав кирпичный пол, мы обнаружили сорокасантиметровый слой гравия, — вспоминает Николай Васильевич. — Далее шел слой извести, под ним — останки людей. Впервые при подобных раскопках появилась возможность идентифицировать личности некоторых погибших. Трупы законсервировались в вечной мерзлоте (внизу находилась ледяная гильза). Частично сохранились одежда и личные вещи арестантов. Судя по строению черепов, внешним признакам, элементам одежды, это были люди в возрасте от 20 до 70 лет, крестьяне и интеллигенты. Они были одеты в косоворотки, ичиги, сохранилась даже парусиновая туфля — все это носили в конце тридцатых годов. В карманах одежды нашли кошельки с деньгами того времени, а у одного мужчины — нарезанную для самокруток газету. На этом клочке, как нарочно, стояла дата — 1937 год.

Вскрытие зловещего могильника продолжалось почти месяц, в общей сложности на экспертизу было отправлено 83 тела. Все они имели признаки насильственной смерти: следы ударов штыками, раздробленные черепа, пулевые отверстия.

Впервые в России была установлена личность казненного

Как и на даче Лунного Короля, в подвале НКВД были погребены молодые люди и старики, крестьяне и интеллигенция. У одной из трех женщин на руке осталось золотое кольцо с гравировкой: "1897 г. Юрий Т. 4 июня". В братской могиле нашли батистовый платок с инициалами "Х.М.И.", а на нательной рубахе пожилого мужчины синими нитками было вышито: "П.Л.". Все это давало зыбкую надежду установить личности погибших. Но когда был исследован карман одежды одного из мужчин, Николай Ерастов не поверил собственным глазам:

— В кармане лежали две квитанции с номерами, одна из них — от 8 января 1938 года — на имя Налунина Степана Афанасьевича, с печатями Карамского сельсовета Казачинско-Ленского района. Это был первый в России случай, когда удалось установить личность репрессированного через пятьдесят лет после расстрела. В этом, конечно, нам помогла невнимательность энкавэдэшников, которые перед убийством не досмотрели как следует карманы арестованного.

Из найденной в архиве УКГБ по Иркутской области справки на арест Степана Налунина от 23 февраля 1938 года:

"Единоличник. Основание к аресту: "Говорил, что "чем идти в колхоз, лучше пойду куда-нибудь шляться, и что Советская власть всех нас ограбила, что мы, единоличники, живем лучше, чем колхозники... У них не хватает даже своего хлеба". Обвиняется в том, что является участником белогвардейской повстанческой организации. Завербован в 1937 году Налуниным (то есть младшим братом Василием. Степану к моменту гибели исполнилось 54 года, Василию 48, оба реабилитированы посмертно в 1957 году. — Прим. авт.)" [И среди пострадавших от сталинского коммунистического режима, абсолютное большинство — такие же русские земледельцы ; SS]

Эта фамилия дала зацепку для следствия, ведь по обвинению проходила целая группа "контрреволюционеров". Так были установлены имена и фамилии еще 25 человек, захороненных в подвале НКВД. 26 мая 1991 года жертв киренского расстрела хоронили заново (на этот раз по-христиански — в гробах и с отпеванием), опознанных и неизвестных, всех в одной большой братской могиле на Хабаровском кладбище.


P.S. По словам начальника отдела криминалистики областной прокуратуры Николая Ерастова, мрачные времена оставили нам еще много загадок. Есть, в частности, предположения, что подобные захоронения есть на одном из островов на реке Лене, в предместье Рабочем Иркутска и где-то по Александровскому тракту...

http://baikal-info.ru/sm/2005/...

Прим.

[1]. Герман Антонович Лупекин, «сын грузчика и прачки, образование нисшее» (цитата из автобиографии), родился 30 апреля 1901 года в Киеве... подробнее здесь : http://baikvesti.ru/new/baikal...

[2]. Борис Малышев... подробнее : http://baikvesti.ru/new/import...

Помощник Малышева палач Борис Петрович Кульвец :  https://d-v-sokolov.livejourna...

На заглавном фото : Герман Лупекин и его сменщик на должности главного иркутского палача — Борис Малышев  

Ещё о сталинских репрессиях в Иркутской области :

Большой террор. Иркутск.  http://irkipedia.ru/content/bo...

* ‪Репрессии в г. Иркутске (1920 – 1930-е). http://irkipedia.ru/content/re...

* ‪Антирелигиозная кампания в Иркутске (1920-1930-е годы) http://irkipedia.ru/content/an...

* ‪Утраченные храмы Иркутска: список, описание, фотографии: http://irkipedia.ru/content/ut...

* Ангарлаг (Ангарский лагерный комплекс). http://irkipedia.ru/content/an...

* Братский ИТЛ. http://irkipedia.ru/content/br...

* Западный железнодорожный ИТЛ. http://irkipedia.ru/content/za...

* Тайшетлаг – исторические сведения: http://irkipedia.ru/content/ta...

* Лагеря ГУЛАГа в Иркутской области в 1940-х – начале 1960-х годов: http://irkipedia.ru/content/la...

* Общая судьба, общая память, общая боль: http://irkipedia.ru/content/ob...

SS. 28.09.2018.