Наш Легион в мае 1944 года отправился в Польшу для переформирования, на огромном поле в местечке Дебица между Краковым и Лембергом.
Более восьмисот бельгийских рабочих заводов Рейха после моей агитации добровольно записались в нашу бригаду.
Первый контингент из трехсот моих соотечественников едва прибыл в лагерь в июле 1944 года, когда началось новое наступление советских войск. Был взят Минск. За две недели мощная волна войск затопила немецкий фронт, сметая все на глубину в триста километров. В том же месяце советские армии подошли к границам Литвы и Пруссии. Зацепив половину Польши, они достигли пригородов Варшавы. Дорога на Берлин была открыта. Для отпора под Варшаву бросили дивизию «Викинг» с новыми танками.
Второй мощный удар Советов потряс фронт, на этот раз он потряс эстонский сектор Восточного фронта до линии Финского залива. На острие позиций под Нарвой стоял отборный корпус СС, третий танковый корпус, составленный из добровольцев всех германских стран: фламандцев, голландцев, датчан, шведов, норвежцев, латышей. Все они отчаянно сопротивлялись, но у них были большие потери...
Восстановленный мост через Нарву ; март-апрель 1944года. На заднем плане за спинами солдат Ваффен СС видны руины одной из нескольких взорванных немцами в феврале 1944 года башен Ивангородской крепости — Пороховой. Снимок военного фотокорреспондента войск СС Ханса(?) Труёля (Truöl) https://pastvu.com/p/507796
Июль 1944 года
Наше судно, бывший перевозчик бананов из Гвинеи, медленно прошло вдоль берегов Пруссии...
В пять часов утра мы прибыли в спокойный залив, отливавший стальным и голубым цветами напротив столицы Эстонии, знаменитого Ревеля тевтонских рыцарей, разбросанного по склону, утыканного острыми колокольнями, где возвышались мощные валы славного града.
Эстонский фронт – это было что-то немыслимое. Русские были у ворот Варшавы, а несколько десятков тысяч добровольцев со всех германских стран еще цеплялись за опустошенные леса под Ленинградом!
Нарва обозначала границу старой Европы и славянской Азии. По обе стороны маленькой речки, пересекавшей город, встали два мира: на западном берегу возвышался старый замок тевтонских рыцарей; прямо напротив него русский город раскинул ярусами от воды свои зеленые луковые огороды и церкви в восточном стиле.
Третий германский корпус, в котором немцы составляли меньшинство, обеспечивал здесь надёжную оборону. Замок этот чуть было не взорвался в июле 1944 года. Более тысячи русских танков были подбиты во время ожесточенных боев. Легионы европейских волонтеров были обескровлены: в одном из голландских полков уцелело всего десятка два бойцов из трех тысяч; другие, находясь много дней в окружении, погибли на месте.
Наступление Советов провалилось: третий корпус сдал только километров пятнадцать фронта.
Бригадефюрер СС Юрген Вагнер говорит с солдатами после их награждения Железными крестами во время боев под Нарвой. http://waralbum.ru/category/war/east/pribaltica/
В Дерпте выделили подкрепление из разношерстных частей, которые он [командующий ударной группой генерал Вагнер; SS] должен был спешно организовать : сброд из разрозненных немецких подразделений, эстонские гвардейцы в штатском с повязкой на рукаве, беспорядочно прибывшие, ужасно плохо вооруженные, со своими женами по бокам, потные от усталости и страха на пыльных дорогах.
Но нужна была новая кровь. Наша, совсем свежая, была там, готовая вспыхнуть вновь...
***
В середине августа Советы предприняли широкий обходной маневр, чтобы окончательно смять эстонский фронт. Не сумев прорвать его между Нарвой и северной оконечностью озера Пейпус, они начали крупное наступление на южную часть этого озера, начав с пограничного города Плескау.
Было очевидно, что целью этого наступления было прорваться к эстонскому местечку Дерпт, затем оттуда на Ревель в обход всего сектора Финского залива.
МЕЛЬНИЦА ПАТСКА
Минуты перед рукопашной всегда очень тяжелые, томительные. Из всех парней, застывших в ожидании, сколько будет опрокинуто на землю с широко раскрытыми глазами? Сколько других, окровавленных, попытаются избежать пуль?
Мы слышали шум приближения противника. Русские уже должны были видеть башни Дерпта. Деревня Патска на вершине склона казалась плотно занятой и укрепленной. Я проскользнул за кусты, откуда в бинокль следил за проходом войск Советов.
Значительный большевистский контингент, поддерживаемый артиллерией, занимал оба склона дороги, которую нам предстояло захватить на глубину в пять километров.
Местность была совершенно голой. Но холмы, занятые слева и справа противником, были покрыты лесом.
Мои солдаты молча засели на насыпи в хлебах, застывшие, словно сухие поленья. В шесть часов я двинулся вперед вместе с танками: наши люди развернулись и бросились в атаку.
При шуме танков, движущихся по долине, неприятеля охватила всеобщая суматоха. Солдаты бежали к траншеям, к орудиям, минометам. Один русский офицер, ростом настоящий гигант, встал во весь рост на открытом месте прямо на гребне и, не обращая внимания на нас, отдавал приказы.
Все соседние дома взлетели один за другим. Гигант оставался невозмутим. Когда дым рассеивался, он по-прежнему был там виден, похожий на каменную глыбу.
Наши роты взбирались по склону. Железный потоп обрушился на наши танки, советские пулеметы простреливали долину. Один танк, подбитый прямой наводкой, продолжал движение.
Наши сорви-головы пробежали девятьсот метров пологого склона. Мельница защищалась отчаянно. Двое из наших офицеров добрались до нее через все и всех. Они оба упали у самого входа в строение, один убитый наповал, другой – тяжело раненый. Но рота бросилась через их тела. Русский великан был убит. Мельница была наша.
Другая рота, шедшая по правому флангу с таким же напором, бросилась на неприятельские позиции ценой таких же жертв. Командир этой роты был ранен трижды. Он не мог больше двигаться. Тогда он зацепился за пушку, отвоеванную у русских, и в последнем усилии развернул ее против них. Он стрелял еще двадцать минут, пока не упал на груду гильз.
За пятьдесят минут наш прорыв был сделан на пять километров. Патска была взята, сметена, советская артиллерия побита.
***
К несчастью, у нас не было никаких известий об атаке наших союзников, которые должны были на востоке выйти нам навстречу и соединиться с нами у мельницы. Нельзя было дать противнику возможность прийти в себя, перегруппироваться, поэтому я бросил в наступление моих людей на Патску, охватывая зону в пять километров, определенную для атаки наших братьев по оружию. Операция на Патске имела смысл только в том случае, если бы стрела неприятельского удара была бы радикально отрезана. В противном случае, отрезали бы нас.
Мы пробили еще одну брешь в два километра. Таким образом, мы прошли семь километров из десяти. Наши потери были огромны: из четырех моих новых офицеров из Тёльца трое были убиты, четвертый серьезно ранен. В Войсках СС средняя продолжительность жизни одного офицера на фронте составляла три месяца.
Мой офицер связи с пробитой левой рукой был эвакуирован. Сотня моих солдат были убиты или ранены.
Что делала часть, шедшая нам навстречу с востока, в то время, как мы бросились в ее сторону? Мы отчаянно бились на обоих склонах, где враг непрерывно пытался заглушить нас, окружив. Пытаться идти дальше в конечном счете означало бы для нас попасть в ловушку.
Факт, что с востока не было движения, сильно тревожил меня. В восемь часов вечера мы по-прежнему были одни. Наши танки, вызванные в другое место, покинули нас.
В девять часов я был проинформирован о полном поражении атаки наших однополчан: слишком слабые численно, они даже не смогли преодолеть линию своих позиций. Мы получили приказ закрепиться на западе от деревни Патска. Оттуда мы сможем преградить подход новых советских подкреплений. Но стрела русского наступления не была отрезана.
***
После дневного разгрома русские отступили и перегруппировались, чтобы смять нас. Со ста пятьюдесятью товарищами я держал плацдарм в самом сердце неприятеля, в конце узкой насыпи. Оба наши фланга прикрывали пулеметы. У нас не было ни одного орудия. Наши танки не вернулись.
Враг подтянул «Катюши». В течение всей ночи он обрушил на нас шквальный огонь двойными залпами по тридцать шесть снарядов.
Затем наступил рассвет. Роса увлажнила траву и обдавала нас ледяным холодом. Я установил несколько пулеметов на опушке березового леса, от него можно было контролировать проход Советов к Дерпту.
«Катюши» метр за метром обрабатывали местность, но засев в окопах, мы не сдали позиций. Проход неприятеля через населенный пункт Патска был невозможен. Открытая улица была постоянно под нашим огнем.
Эстафеты несли любопытные новости. Русские были уже на много километров сзади нас, на западе, они полностью обходили нас. Отовсюду они появлялись на окраине леса. Много красных солдат было убито прямо на дороге в трех километрах за нашей спиной.
КАМБЬЯ
Утром 21 августа 1944 года положение на эстонском фронте было следующее.
Оборона, выдвинутая к Дерпту между озером Пейпус и дорогой на Плескау, была взорвана; русские даже массированно высаживались на западный берег озера.
Центральная диспозиция была сильно атакована советскими солдатами, овладевшими Камбьей.
Западное крыло фронта – от Камбьи до дороги Рига-Дерпт и далее до озера Вира была еще свободна.
Солдаты войск СС в окопе под Нарвой. http://waralbum.ru/category/war/east/pribaltica/
Сельская проселочная дорога связывала Камбью с большой дорогой на Плескау в пятнадцати километрах к югу от Дерпта. Но эта вилка сама была под угрозой советских войск, выходивших с юго-востока.
Я должен был, во-первых, сдержать врага у Камбьи силами ста пятидесяти пехотинцев, взвода минометов и силами нескольких немецких орудий. Во- вторых, обеспечить оборону перекрестка дорог Плескау-Дерпт и Камбья-Дерпт. Победоносный неприятель подошел к этому дорожному узлу на расстояние в один километр, впрочем, совершенно открытому и на ровной, как ладонь, местности. Артиллерия противника, минометы и «Катюши» занимали лес слева от нас. Чтобы закрыть проход, я располагал лишь тремя пушками.
Я устроил свой КП на одной фермочке рядом с перекрестком. Там нас постоянно обстреливали силы Советов, каждый час. Ночью в любой момент мы ждали появления большевистских танков на территории фермы. Мы никогда не спали более десяти минут кряду, не снимали обувь, с гранатами и автоматом на расстоянии вытянутой руки.
Три-четыре раза ночью и днем я бегал от этого дорожного узла до наших позиций в Камбье, в четырех километрах на юго-запад.
Русские кишели повсюду. Моя маленькая машина должна была двигаться с бешеной скоростью, в окружении пуль, свистевших, как комары.
Когда я был в Камбье, я беспокоился за наши пушки у перекрестка. Когда я был на перекрестке, я опасался возможной катастрофы в Камбье и с ужасом смотрел на дорогу, постоянно ожидая, что на нее хлынут остатки моей разбитой части, по пятам преследуемой таджиками и калмыками.
Советские связисты прокладывают линию связи во время уличных боев в Тарту (Эстония). http://waralbum.ru/category/war/east/pribaltica/
***
Вся Эстония в панике бежала перед русскими, куда глаза глядят. Ни одного человеческого существа не оставалось в домах.
Эти люди узнали, что такое Советы, не те, что были в 1918 году, но те, что были в 1940-м, так сказать, усовершенствованные, цивилизованные, демократизированные. И они оставили после себя ужас.
Эта всеобщая паника воспитывала нас лучше, чем любые политические речи. И не только горожане-буржуа бежали, но и десятки тысяч поденщиков, разнорабочих, мелких крестьян и рабочих с лесопилок из сосновых лесов. Женщины в изнеможении тащили по дорогам свиней, двух-трех баранов. У бедных животных кровоточили ноги. Одна девушка толкала поросенка как тачку, взяз его за задние ноги. Все животные перемешивались, с криком, мычанием, хрюканьем и блеянием. Многие подыхали.
Стояла отвратительная жара. Пожилые женщины были на грани обморока. Внезапно налетали советские самолеты, ныряли на эти гражданские колонны и дико расстреливали их, среди ужасных криков женщин и детей, пронзительного ржания лошадей с распоротыми очередью животами.
Все бедное добро двадцати, пятидесяти семей валялось на земле: распоротые перины, съестные припасы. Несчастные обливались потом, женщины судорожно прижимали младенцев, бежали со сбитыми ступнями в сторону дальних колоколен; старики, качая головами, поднимали брошенные тазы, силой тащили коров.
Куда они дойдут? Где их нагонят? Или где умрут они? До самого края страны те же толпы беженцев бурлили по дорогам, те же истребители расстреливали их...
Звено штурмовиков Ил-2 из состава 6-го гвардейского штурмового авиаполка во время боевого вылета. http://waralbum.ru/category/wa...
***
Когда я был с докладом в пригороде Дерпта у генерала Вагнера, чтобы вернуться на свой КП, мне пришлось пробираться через эти обозы страданий, вид которых переворачивал сердце.
Впереди все пылало; большие квадратные фермы, с сотнями черно-белых коров, богатые, зажиточные деревни, красивые белые замки у голубых озер, крыши сараев, покрытые тонкой сосновой черепицей и даже беседки на кладбищах, ярусами спускавшихся по холмам, облагороженных кипарисами, покрашенными грубыми скамьями, откуда при жизни люди столько раз мирно смотрели на деревни, вспоминая своих умерших.
Страна умирала. Чудесные августовские ночи были измазаны факелами горевших деревень. Коровы, свиньи, куры, гуси, – все было брошено на пастбищах и фермах. Ни одной живой души. Советской оккупации каждый предпочитал дорогу, исход, обстрел.
22 августа 1944 года
У него [генерала Вагнера], можно сказать, не было подходящей пехоты, но он был завален тысячами эстонцев всякого сорта, посылаемых ему скопом, ошалелых, в шляпах с перьями или расширяющимися кверху, вооруженных охотничьими ружьями или берданками-самострелами, с сильным желанием удрать.
23 августа 1944 года.
ЛЕМНАСТЕ
До смерти буду я вспоминать утро 23 августа 1944 года. Сразу выехав за Дерпт, я был поражен при виде большого количества автомашин, ломившихся к городу. К машинам со всех сторон прицепились солдаты. Затем я увидел отдельных потерявшихся солдат, бежавших сломя голову. Свистели пули. Одна из них попала мне прямо в лобовое стекло на уровне плеча... --> https://cont.ws/@artads/108680... -"Леон Дегрелль. Эстония. Лемнасте".
25 августа 1944 года
Настал полдень. Мы по-прежнему отбивались вдоль высот, контролирующих выход из Нойэлы, примыкавший к дороге Дерпт-Ревель.
Связной передал мне приказ срочно явиться на КП к генералу Вагнеру. Зрелище того, что я увидел в километре за нашими позициями, было апокалипсическим.
Брошенная немцами в районе торгового порта Таллина 40-мм зенитная пушка «Бофорс». http://waralbum.ru/category/war/east/pribaltica/
На сколько хватало взора, повсюду царила самая страшная паника. Все то, что Эстония считала солдатами из коренного населения, бежало по песчаным дорогам. Тысячи людей, сняв башмаки, тащились и неслись посреди невообразимого караван-сарая. Тысячи крестьянских повозок вперемешку с грузовиками. Повсюду дорога горела. Женщины плакали, избивая палками изможденных коров, не могущих идти. Кюветы были завалены бочками, тюками, цинковыми тазами, дохлыми баранами, жбанами, птичьими клетками. Через эту кутерьму гражданские люди, эстонские солдаты, весь человеческий поток валил к Ревелю в полном смятении и с мрачным шумом...
^ Беженцы в сентябре 1944 г. http://www.estonica.org/ru/Беж...
Автор Леон Дегрелль. РУССКАЯ КАМПАНИЯ 1941-1945. Из главы VII «Эстонская эпопея» ; http://www.wolfschanze.ru/knig...
На фото ^ советские бойцы под Нарвой
https://cont.ws/@artads/987263 -Леон Дегрелль. Предисловие к книге Русская кампания 1941-1945.
https://cont.ws/@artads/982545 -Леон Дегрелль о ауле Армяно-Кубанский и о армянах.
SS. 07.10.2018.
Оценили 8 человек
21 кармы