Теперь уже не может вызывать удивления, что подтверждения отравления российского оппозиционера Алексей navalny Навального именно препаратом группы «Новичок» сыплются, как из рога изобилия. Очередной шаг в этом направлении сделала… немецкая разведка. Директор Федеральной разведывательной службы Германии (BND) Бруно Каль в ходе некоего секретного совещания, о котором легко узнали журналисты, якобы сообщил, что вещество, обнаруженное в организме пациента берлинской клинике «Шарите», является новой, более тяжёлой формой развития «Новичка».
Других подробностей нет. Но, возможно, свет на них прольют последующие заявления немецких пожарных, общества химиков-любителей и профсоюза больничных уборщиц. Так что ещё рано переключаться с новостей.
Но за всей этой шумихой остаётся невыясненным один вопрос. А как можно быть вообще уверенным в обнаружении именно «Новичка» спустя весьма продолжительное время после предполагаемого отравления? Разве не должен был смертоносный токсин метаболизироваться в организме жертвы и вывестись с естественными выделениями? А если даже что-то и нашлось в виде следов взаимодействия, то как по ним можно установить исходную формулу яда?
Оказывается, вполне возможно. И нечто подобное, пусть и с другим ингибитором ацетилхолинэстеразы – зарином – уже проделывал как раз Институт фармакологии и токсикологии Бундесвера в Мюнхене.
Весной 2013 года мир был взбудоражен сообщениями о применении боевых отравляющих веществ в Сирийской Арабской Республике во время продолжающегося конфликта. Власти и оппозиция обвиняли друг друга в химатаках, из-за которых гибли ни в в чём не повинные люди. #Россия тогда, помнится, активно поддерживала официального правителя в Сирии, Башара Асада. И поначалу отрицала даже сам факт атак.
Однако своё слово веско сказали эксперты. В их распоряжение попали образцы крови и тканей одной женщины, ставшей жертвой отравления в сирийском городе Саракеб, которая скончалась 29 апреля 2013 года. По свидетельству очевидцев, перед смертью у неё наблюдались сужение зрачков и другие симптомы холинергического криза, что дало основание заподозрить применение фосфорорганических ОВ – зарина, зомана или VX («Новичок» тогда ещё не был так популярен). Пробы тканей из ряда внутренних органов, а также образцы крови и фрагменты волос, взятые через несколько недель после смерти, были отправлены в лабораторию Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) в Гааге в июле 2013 года – спустя три месяца после предполагаемой атаки. Весь процесс сбора и транспортировки был тщательно задокументирован.
Ещё спустя некоторое время образцы были переданы в Институт Бундесвера и в Голландскую ассациацию прикладных научных исследований TNO в Рейсвейке для анализа, который проводился независимо друг от друга. И подтвердил применение зарина.
Пять лет спустя эксперты Института фармакологии и токсикологии в Мюнхене подробно рассказали, как проходил сам анализ. Их статью в научных кругах считают одним из классических образцов применения аналитических методов в исследованиях отравлений боевыми ОВ.
Если вкратце, то немецкие исследователи сосредоточились на анализе относительно стабильных метаболитов, полученных при взаимодействии ОВ с различными белками человека. В человеческом организме зарин подвергается двум основным процессам биотрансформации: гидролизу и образованию аддуктов. Образующиеся продукты реакции являются однозначными биомаркерами воздействия, которые можно оценить с помощью современных масс-спектрометрических методов. Для анализа применялись также газовая и жидкостная хроматография.
Характерные спектрограммы и хроматограммы не оставили сомнений: была применена одна из разновидностей зарина. Поскольку все найденные маркеры однозначно указывают на фосфорорганический агент, принадлежащий к строго контролируемому классу химикатов, включающему конкретные токсины (зарин, хлорзарин и др. модификации) и их синтетические прекурсоры.
Причём следы взаимодействия с ним были найдены в самых разных тканях.
Тут нужно заметить, что белковые аддукты демонстрируют довольно длительный период полужизни in vivo, определяемый естественным оборотом белка (около 21 дня для альбумина и около 12 дней для бутирилхолинэстеразы). Это позволяет успешно обнаруживать применение яда, даже если образцы не могут быть взяты сразу после взаимодействия с ним.
Профессионалы, химики и токсикологи, возможно, смогут более предметно разобрать статью по ссылке и даже покритиковать использование тех или иных конкретных методов исследования или интерпретацию полученных результатов. Но пока – для дилетанта – всё выглядит достаточно убедительно. И, насколько известно, с российской стороны какой-либо критики данной работы, опубликованной ещё в 2018 году, так и не прозвучало. Более того, Россия достаточно быстро перешла с линии никакой химатаки не было на позицию боевое ОВ применял не Асад, а затем и на власти Сирии согласились уничтожить остатки химоружия под международным контролем. Ничего нового, в общем.
Вполне возможно, что столь же подробных и обстоятельных анализов по кейсу Навального придётся ждать тоже ещё лет пять, а то и 15, учитывая секретность «Новичка». Но уже сейчас не будет большим прегрешением против истины предположить, что инструментарий и квалификация экспертов Института Бундесвера в Мюнхене вполне позволяет ему обнаруживать и устанавливать подобные токсичные соединения. Тем более – в сравнении с сирийским случаем – практически по горячим следам.
Так что теперь можно с полным основанием переходить на другие линии защиты – «Кремлю это не выгодно». Или «Кто угодно мог это сделать». Или даже «Навальный сам себя отравил». Также можно уйти в глухую несознанку.
Как думаете, что выберет #Кремль? Попробует вовлечь в это дело неких лондонских партнёров Алексея Навального? Или будет говорить – подбросили?
Оценили 3 человека
2 кармы