Белка и печник. Последняя деталь.

Последняя деталь

Друг у меня живёт в дальнем подмосковье, в большом коттедже.

Коттедж этот не новодел, а типовая постройка позднесоветских времен.

Несколько таких коттеджей в своё время совхоз поставил для многодетных ударников сельского труда.

Семья у приятеля действительно большая, и в прошлом он действительно ударник.

Впрочем, к истории это особо отношения не имеет.

В доме центральное отопление, то есть запитан он от совхозной котельной.

Топят понятно как. То есть непонятно. То есть в принципе тепло, но

бывает что и бывает. А семья большая, дети сами собой как-то незаметно подросли, и неожиданно даже местами стали появляться внуки. То тут, то там, то в одном месте, то в другом. Эти подрастут, новые появились.

Придёт хозяин с сенокоса, те уже курят, а совершенно свежие за ними

памперсы донашивают. В связи с этим постепенно возник и сформировался вопрос дополнительного автономного тепла. Потому что большой блочный коттедж плюс русская зима - это не тот случай, когда можно обойтись масляным радиатором.

У хозяина дома есть старинный приятель, один хороший архангельский

мужик. Наезжает пару раз в год, бывая по делам в Москве. С друзьями,

водкой, песнями, долгими ночными посиделками. Приятель этот, в прошлом моряк, лет десять назад сошел на берег и вернулся к своей стародавней профессии, которая неожиданно снова стала гораздо востребованней унылой каботажки. Он классный потомственный печник. Кладёт под заказ печи и камины на радость людям по всей России и даже за рубежом. Вот во время одного из таких приездов, за рюмкой водки, он и сказал хозяину.

- Всё, Андрюха! Готовься. Летом приеду, будем класть камин.

Мысль эта была не нова, и уже не раз ими обсуждалась. И даже было

выбрано подходящее место, в самой большой комнате на первом этаже, то что называется "в зале". Но до реализации всё как-то не доходили руки. И вот момент назрел.

К лету хозяин потихоньку запасся по оставленному списку кирпичом и

прочими необходимыми материалами, в июне приехал мастер, и работа

закипела.

Тут надо отметить вот какую особенность.

Мастер, как и положено классному народному умельцу, страдал известным недугом. Он был запойный. Поэтому имел железное правило. Как только ставил первую метку на месте будущего объекта, - завязывал намертво. На весь срок работ. Пока дым из трубы не пойдёт. Того же, естественно, требовал и от помощников, и от ближайшего окружения. Чтоб избежать соблазнов. И надо сказать, в жизни ещё не было случая, когда бы он не закончил или прервал работу по причине этого своего недуга.

Помощником в данном случае выступал сам хозяин. Таким образом вся семья, включая даже грудных детей и бабушку, были переведены на жесточайший безалкогольный ценз. Какое пиво? Даже бабушкины лекарства и притирки на спирту были тайно вынесены и закопаны ночью под дальней яблоней. Никому не хочется остаться с полусложенной печкой и больным мастером на руках.

Но всё слава богу срослось удачно, и наступил объявленный мастером

последний день работ.

Уже был выметен мусор и помыт пол, в углу ждала своего часа охапка сухих берёзовых поленьев с растопкой, над новенькой трубой развевался небольшой военно-морской вымпел, фирменный знак мастера, а в кухне лепились пельмени из оприходованного накануне кабанчика. И тут мастер, обводя глазами дело рук своих, хлопнул себя по лбу и с досадой произнёс:

- Чёрт! Как же я забыл-то???

Оказалось, для завершения не хватает одной небольшой, но какой-то очень важной детали, которую мастер не указал в списке. Поход в местный магазин результатов не дал. Тогда мастер собрался, и прилепив на всякий случай над каминной топкой листок с надписью "БЕЗ МЕНЯ НЕ РАСТАПЛИВАТЬ!!!", поехал в райцентр.

И больше его никто не видел.

Когда все сроки тревожного ожидания вышли, начались поиски.

Поиски результатов не дали.

В моргах, больницах и милициях, а так же у себя дома в Архангельске он не появлялся.

Заявление в милиции не приняли, потому что заявления принимаются от ближайших родственников, а таковых у мастера давным-давно не было.

Так поиски постепенно и сошли на нет.

Красивый, но недоделанный камин остался стоять молчаливым и пыльным

напоминанием. В никогда не горевшем очаге приспособилась котиться кошка, а в дымоходе по весне птахи свили гнёздо. Бумажка с надписью "БЕЗ МЕНЯ НЕ РАСТАПЛИВАТЬ!!!" пожелтела, высохла и покоробилась, но снять её рука

ни у кого не поднималась. Хозяин периодически находил и приводил разных людей, которые называли себя специалистами. Те заглядывали в дымоход, лазили на крышу, глубокомысленно хмыкали, цокали восхищённо языками, и в конце традиционно пожимали плечами. Уровнем они явно не дотягивали до потомственного архангельского мастера. В чём, к их чести, не стеснялись

признаться. Так никто и не смог ответить на вопрос, чего же не хватает в камине, и что нужно сделать, чтобы вдохнуть в него жизнь. И остался он стоять крепким, но бессмысленным монументом без вести пропавшему мастеровому.

И вот однажды, спустя почти три года, поздним вечером, аккурат в канун старого нового года, когда вся большая семья собиралась к праздничному ужину, входная дверь неожиданно широко и громко распахнулась, и из прихожей вместе с клубами морозного пара раздался громоподобный весёлый

бас:

- Ну что, едрить-колотить? Как тут мой камин, греет? Трубу небось так ни

разу и не чистили, бесовы дети?

Вся семья, включая многочисленных грудничков и бабушку, вывалили в коридор поглядеть на чудо воскресения.

Чудо, в красной морде и тулупе нараспашку отряхнуло снег с шапки о

колено, и глядя на изумлённую публику, задало встречный вопрос:

- Э! Что не так, православные?

Его, растерянного от непонимания, молча взяли за локоть и повели в залу.

И там поставили напротив незавершенки, где на красном кирпиче

укоризненно белел листок с надписью "БЕЗ МЕНЯ НЕ РАСТАПЛИВАТЬ!!!" Вся большая семья молча стояла сзади. Мастер минуту смотрел перед собой, осмысливая происходящее, потом повернулся к аудитории, и в голосе его не было ничего, кроме недоумения.

- Так вы что, - спросил он необыкновенно тихо, - так ни разу и не

затопили???

- Ну, дык!... - только и смог произнести хозяин, неопределённо ткнув

рукой в сторону камина.

Мастер опять отвернулся и задумался. Он конечно очень смутно помнил те события. Смутно помнил как оказался сначала в вытрезвителе, потом на

вокзале, смутно помнил как и зачем внезапно очнулся в Туле, а потом в

Перми. Смутно помнил полгода в психушке с диагнозом "белая горячка".

Получше помнил, как потом завязал и грузил себя работой, чтобы

восстановиться и уйти от кошмара депрессии. Но первую стопку, выпитую в

кафе в райцентре, он помнил очень хорошо. Он помнил её так же твёрдо, как и то, что не мог её выпить, не закончив работы. После первой он выпил вторую, и всё ещё был абсолютно уверен, что вернётся. Но не смог.

Расслабился и махнул рукой. Показываться в таком виде в дом, полный

детей, было ни к чему. Главное - работа ведь была сделана. И сделана

хорошо. Значит можно было не спешить.

Он и не спешил.

Мастер молча скинул полушубок прямо на пол, закатал рукава тельняшки, задумчиво положил ладонь на холодный кирпич дымохода. Потом снял записку и протянул хозяину оборотной стороной вверх. И все вдруг увидели на обороте выполненный твёрдой рукой карандашный рисунок - симпатичный

заснеженный домик и идущий из трубы дымок. И наивную сентиментальную надпись ниже рисунка "Пусть тепло в вашем доме будет таким же добрым, как память о вас в моём сердце". И подпись. И дату.

Полчаса хватило, чтобы слазить на крышу и проверить дымоход. Из сарая принесли и сложили в камине охапку сухих берёзовых поленьев. Нетронутые салаты стыли на столе. Время неумолимо двигалось к полуночи. Но за стол никто не садился, вся семья маялась ожиданием тут же в зале. Наконец печник протянул хозяину коробок спичек.

- Давай!

- Погоди, - сказал тот, доставая спичку - Так что же за деталь, за

которой ты умотал тогда в райцентр? Она уже не нужна?

- О, чёрт! - опять как тогда хлопнул себя по лбу мастер. - Конечно! У

тебя верёвка есть?

Он метнулся в прихожую и вернулся с бутылкой советского шампанского в

руке. Захлестнув бутылочное горлышко петлёй, привязал второй конец к вытяжке камина. Сделал маятник. И когда куранты в телевизоре стали бить двенадцать, крикнул "Ну, с новым годом!" и отпустил бутылку. Та описала дугу и под радостные вопли с громким хлопком разбилась о кладку. Пенные разводы ещё стекали и оседали на пол, а в очаге уже весело и жарко

трещали поленья.

Спустя несколько часов, когда домашние отгуляли и угомонились, а в доме

повисла долгожданная тишина, хозяин и мастер устроились у огня,

закурили, и один спросил:

- Андрюха, ну как же так, а? Ты же грамотный мужык! Мы же всё с тобой

сделали, закончили! Что ж ты, даже ни разу не попытался хотя бы развести огонь, а? Почему?

Хозяин помешал угли в очаге, прищурился на огонь, подумал, посмотрел на

приятеля, улыбнулся, и сказал:

- Я ждал, когда ты вернёшься.