Что такое - врачи?

Для полного понимания должен углубить в историю. Бабушка моя, Тая Васильевна, кстати, казачка из Урюпинска (почему люблю шутки про эту станицу), закончила Сталинградский мед. Во время Войны ее сделали главной по скорой помощи где-то в Казахии, потому что она одна могла 70 км в день на седле, потом она стала главрачем районной скор-помощи в Кадиевке, где родился. Потому что матушка поехала учиться в Ленинградскую корабелку (ЛКИ), в конце второго курса решила меня рожать, естественно, дома, под предводительством ее мамы, родила, уехала сразу учиться - тогда образование было честным делом, да - и я оказался своей бабушкой пятым ребенком, потому два остальных от ее муже, нашего деда, полковника Пороха Данилы Савелича, уже были, а Людмила, тоже кончала Корабелку, но совершенно разболталась, собиралась жить или в финляндии где-то, или в Ярославле, мужичков у нее было немало, мы ее обсуждали.

И вот, семья, где росту. Две дочери - инженеры, а младшие - все медики. Мы живем в Кадиевке, на Октябрьской улице, из обозначений нашего статуса - телефон, чтобы бабТаю могли вызывать, поскольку она уже дослужилась до главрача районной скорой помощи. Таня - заканчивает Луганский мед по гинекологии. Александ - хирург, кстати, хороший, из тех, у кого швы складываются под пальцами, увлекается абдоминальными операциями,  немного делает по среднему кровотоку, очень не любит топографическую анатомию.

Мы сидим за общим столом, воскресный обед, Таня рассказывает, как ездит рукой в матку цыганок, сообщает, что их "чистить" - вовсе невозможно. Алик нехотя сообщает, что гонял сверхтонкие швы, но на артериях у него пока не получается, особенно, над печенью, и перед мозгами, зато венозные он уже может. Бабушка легко так им говорит, что артериальные давления над печенью - самые коварные, пульсирующие, а зажимать - довольно рискованно, потому что верхняя доля легко отказывает. Дед рычит, когда они останавливали танки Гудериана зетинками прямой наводкой летом 42-го, ему тоже пришлось своему приятелю-наводчику зажимать кровь от печени, но его, конечно заторкали вопросами - венозная или артериальная, почему неглубокая рана, и что было у него в санкомплекте?.. Я поедаю уже третий голубец, и понимаю, как ни странно, о чем речь.

Потому что смотрел отличную подборку бабушкиных анатомических атласов, и там видел - разъятые внутренности человека, по мозгу и его некоторых отделов, хотя в этом ничего не понял (должен сказать, что по отделам мозга никто до сих пор не понимает, только пробуют догадываться), и через промежности мужские и женские, которые мне уже не в радость и не в диковинку, и до костных фаланг ножных пальцев. Сначала интересно, потом, когда узнаешь, что это - наука, читаешь сильно, не всегда понятно, но это - задает тон на сложность всего прочего, всей жизни и даже - необходимости интеллигентности.

В общем, я это - прошел, переехал к матушка с отчимом сюда, в Москву, стал инженером, сколько-то поработал вообще с наукой... И вдруг устроился в НаучноКлиническийИнститут в должности инженера, конечно, по обеспечению врачей тем, в чем они нуждаются - охлаждения в операционной, где работают, примерно, от тридцати до  двух десятков очень горячих приборов и машин, хотя бы до ситуации в 25-28 цельсия, в работе с вычислительным центром, где были еще шкафные такие машины с почти ленточной перемоткой дисков, и со сливом отстойников от сосудов Монжуса от радиационных машин, и для захолаживания моргов, которых у нас в институте было, кажется, три, не считая вивария и операционной костной, где опыты ставили над собаками. С жуткой вонью, от которой выворачивало даже очень долговременно-служащих и привычных.

Самым трудным для меня было - трупы детей.

Да, точно, вспомнил, у нас же был корпус медэспертизы, а туда привозили трупы, примерно, в состоянии желе. Утопленники или просто погибшие на рельсах от электрички - это легкие моменты, сложными бывают такие, от которых - только желе. Я, к счастью, был не врач, не занимался патанатомией впрямую, но мне их приходилось... Приходилось их мешки с этими останками - холодить. Это было - нелегко... Извините, до сих пор борюсь с тошнотой....

Зато увидел врачей. Что это за люди и почему такие люди случаются. Они - врачи  - обладают... С тошной, немного, самую малость... Они - не совсем пропащие. Они движимы лучшимы намерениями, они - возможно, - знают что творят... Но - они совсем другие.

Сейчас скажу, как есть. Врачи - они знают нашу физическую явленость, они с ней работают. Врачи примерно представляют слабость человеческой конструкции, учитывают психику, соматику, очень неплохо относятся к нашей социальности, они думают, что отказаться от материализма - это не плохо, многие бывают из врачей - верующими, еще некоторые становятся батюшками или литераторами. Чехов, Булгаков, Вересаев, Лем, Рабле, Аксенов, Конан-Дойл, Моэм, гитарщик-Розенбаум, Лукьяненко, - все получили дипломы именно докторов.

Врачам приходится преодолевать какой-то сложный, не всегда нам, инженерам, понятный рубеж, какую-то преграду, какой-то смешанный со смертью понятийный или бредовый заслон, чтобы стать нормальными.

То бишь, еще раз, утверждаю, чтобы быть врачебником, им необходимо стать легкими такими гениями, или развиваться по таким путям необходимого воздушного искусства и превосходства, о котором мы можем только мечтать. Врачи - собираясь над телом человеков - думают об отрицании смерти, они умеют делать целительство, они преображают человека прямо своими руками.

Врачи, даже терапевты, даже клинические психиатры, они - порода исключений, которые создают гармонию жизни против необходимости конечности. Они - чудища, только со знаком плюс, они - человеческий заслон против многих наших слабостей и грешного зла. Врачи продлевают жизнь, они - аргумент против природы людей, создавая ее лучшую долю у нас на глазах, настаивая на жизни всегда, даже со сложными ее особенностями.

Врачи - они, конечно, тоже разные и грешные. Но они - грешные по праву своего обращения к жизни всей своей мордочкой, всеми судьбами и жизнью... И ведь они дают Гиппократову клятву, тоже неслабая штука. Почти такая же, как рукоположение от Исуса, Господа нашего для наших батюшек... Только для врачей - это было раньше... гм... и дольше. И пусть настоящие лечебники такими и останутся, ведь за нами нужно кому-то присматривать.

И лечить тоже.