Успешный экономический и геополитический подъем Китая позволил Пекину выдвинуть повестку дня, которая противоречит политическому и экономическому либеральному порядку Америки. Китай больше не является растущей державой, а скорее равноправным конкурентом США, борющимся за максимальную безопасность и глобальное влияние. Тем временем Соединенные Штаты по-прежнему отвлекаются на внутреннюю политическую поляризацию и затяжные зарубежные войны. Что означает это отсутствие американского участия и растущее китайское честолюбие для мирового порядка?
Это не очередной фрагмент от американской «утраченной гегемонии». Напротив это является отражением агрессивных амбиций Китая и принудительной экономической дипломатии. Возможно, более уместным сценарием, который следовало бы изучить, это: если Китай завтра ввел бы танки в Гонконг, чтобы подавить продолжающиеся демонстрации сторонников демократии, как бы отреагировало международное сообщество? Смогли бы Соединенные Штаты провести красную линию для Китая?
Запоздалая реакция Вашингтона на гонконгские протесты свидетельствует о готовности сидеть в стороне, пока Китай меняет нормы международной политики. Рассеянность и апатия Вашингтона в отношении мировых дел позволили Китаю и другим странам проводить на мировой арене нелиберальную политику. Кроме того, Пекин уже достиг критической массы стратегических партнеров, необходимых для осуществления изменений в рамках международной системы с помощью комплекса мер, принятых в течение последних двух десятилетий. Наряду с эти государства китайско-ориентированных инициатив, таких как Шанхайская организация сотрудничества, Азиатский Банк Инфраструктурных Инвестиций и инициатива «Пояс и путь» (BRI), выдвигают новый план действий по ведению мировых дел через накопления структурной мощи Китая.
В погоне за структурной мощью Китая
Китай уже давно стремится формировать глобальные правила и влиять на международную систему. Для достижения этой грандиозной цели председатель КНР Си Цзиньпин выдвинул программу внутреннего Национального омоложения, которая подчеркивает китайское лидерство, и выдвинул BRI в качестве «жемчужина короны» Китая, чтобы поддержать стратегию китайского патернализма за рубежом. Когда в 2013 году BRI был впервые представлен, он был продан как проект по созданию благоприятной инфраструктуры. Однако это никогда не было альтруистическим начинанием. Правительственные чиновники, работающие над проектом «Пояс и Путь», в частном порядке признались, что они ожидали потерять 80% своих инвестиций в Пакистане, 50% в Мьянме и 30% в Центральной Азии. Зловещие экономические стремления Пекина инвестировать в развивающиеся экономики показывает, что BRI представляет собой нечто большее, чем щедрые инвестиции в инфраструктуру. Краткосрочной целью BRI является обеспечение доступа Китая к торговым путям и сырьевым ресурсам, однако в долгосрочной перспективе Пекин стремится занять выгодную позицию на переговорах. Когда государства присоединяются к BRI, они способствуют разрастанию глобальной сети приспешников, которые экономически зависят от Китая. Таким образом, они обеспечивают его гегемонистское восхождение в международной политике.
Кроме того, BRI играет важную роль в увеличении структурной мощи Китая. Под структурной властью в XXI веке мы понимаем способность контролировать политические и экономические институты в крупных центрах по всему миру, а также сохранять контроль над технологическими знаниями и средствами коммуникации. Таким образом, гегемония, это не просто формирование правил; она на самом деле обладает достаточной структурной мощью, чтобы формировать систему в любом направлении.
В то время как Соединенные Штаты сохраняют большую часть своей структурной мощи - в частности, контроль над международным кредитно-финансовым режимом и свое влияние на распространение технологий, - растущее влияние Китая угрожает захватить лидерские позиции Америки. Мы можем ясно видеть это в продолжающейся торговой войне или расширяющихся амбициях Huawei, развивать технологии 5G в Европе. Стремление к структурной мощи и способности формировать правила является символом новой конкуренции великих держав. В то время как Соединенные Штаты продолжают разрабатывать контрпродуктивную стратегию искусственного интеллекта (ИИ), полностью ориентированную на военную безопасность, Китай агрессивно проводит программу ИИ через гражданский сектор. Пекин стремится к 2030 году стать мировым технологическим лидером, противодействуя Вашингтону в военном, а также экономическом отношении в Восточной Азии и за ее пределами. В настоящее время Соединенные Штаты не разработали оптимального курса действий для защиты своих глобальных позиций.
Американская апатия в мировых делах может быть серебряной пулей, которая передает системное лидерство китайцам. При растущем структурном потенциале Китай способен пропагандировать новый способ ведения мировой политики, какой-то из явно авторитарных вариантов.
Возникновение авторитарного мирового порядка?
Соединенные Штаты поддерживают различные идеи свободы и справедливости, основанные на либерализме. Когда в 1945 году Америка стала самой сильной державой, президент Гарри С. Трумэн был полон решимости, установить либеральный, основанный на правилах порядок. Однако, сегодня траектория Китая совершенно иная.
Что же может лежать в основе этого зарождающегося авторитарного мирового порядка? В то время как Си претендует на «человеколюбивый авторитарный режим», международная система во главе с Китаем будет распространять нелиберальную политику, торгуя, для геополитической выгоды, заранее установленными демократическими ценностями.
Мы уже можем видеть, как эти нарушения проявляются в пределах собственной сферы влияния Китая. Пекин открыто отвергает догматы либерального порядка, основанного на правилах. Демократические протесты в Гонконге, лагеря для интернированных мусульман-уйгуров в Синьцзяне и всеобщая массовая цензура с помощью формирующейся системы социального кредита демонстрируют, что Китай больше заинтересован в защите своего контроля железной рукой над своей территорией и за ее пределами, чем в своем международном восприятии.
На международном фронте китайская стратегия дипломатии долговой ловушки фактически привела к дестабилизации более слабых государств. Кроме того, столкнувшись с возможностью больших выгод, Китай нарушает свои собственные правила. В сентябре 2019 года Пекин подписал всеобъемлющее соглашение с Тегераном, прямо бросив вызов стратегическим целям США в регионе, отменив санкции против Ирана. В рамках нового соглашения Пекин согласился инвестировать $280 млрд. в развитие нефтегазового и нефтехимического секторов Ирана. Таким образом, экономические инициативы Пекина, это принципиальный путь Китая к обретению стратегического господства и увеличению структурной мощи.
Любое серьезное системное изменение, по замыслу, требует значительного периода времени. Китайская инициатива «Пояс и путь» не будет «завершена» до 2049 года: стремление Китая к достижению превосходства и структурного первенства все еще развивается и является частью долгого процесса. Истинная отдача от этого проекта еще полностью не определена. Тем не менее, мы ясно видим, что амбиции этой инициативы нацеливают Пекин на получение долгосрочных рычагов воздействия. Поскольку американская внешняя политика по-прежнему увязает во внутренней политической поляризации и политике жестов, не имея четкой стратегии, китайцы начинают поднимать мантию глобального лидерства. Чтобы спасти Соединенные Штаты от их собственной политики сокращения расходов, нам нужна последовательная программа действий, в которой приоритет отдается американскому первенству, а не преследованию контрпродуктивных войн, и пересматривает наши конкурентные преимущества. Вашингтон должен занять стратегическое положение в отношениях с Пекином, которое лежит между вовлечением и сдерживанием.
Фара Н. Ян - лектор по международным отношениям в Университете Пенсильвании.
Джастин Мельник связан с Программой международных отношений и сотрудник CSCC в Центре изучения современного Китая в Университете Пенсильвании.
Источник: dostoinstvo2017.ru
Оценили 2 человека
4 кармы