Убить День Сурка?

Да, всё привычное, - оно надоедает. Одна очень симпатичная девушка, жаждущая новизны, как-то изрекла: «Я хочу чтобы между нами каждый день всё горело, а с ним не горит. Всё одно и то же». Движухи нет!

Надоедает... Один и тот же телефон, одна и та же машина, одежда, мебель, женщина. Мужчина в одной и той же роли. Надоевшая одна и та же музыка, одни и те же лица по телевизору, родители надоевшим голосом пытаются надоедливо говорить детям надоедливые вещи. Одно и то же. «День сурка».

Выражение «День сурка» в обиход вошло давно, мы его употребляем, когда ведём речь о чём-то рутинном, вечно повторяющемся, а, значит, заведомо надоевшем и неприятном.

Даже те, кто и не в курсе, как и когда возникло выражение «День сурка», - уже используют его автоматом. Люди эти, как правило, довольно молоды, и не знакомы с прогремевшим в 1993 году одноимённым фильмом «День сурка», с Биллом Мюрреем в главной роли.

Герою Мюррея по имени Фил до ужаса надоела повторяющаяся из раза в раз повседневность. В начале фильма он не без радости информирует своих попутчиков, что едет с ними в глубинку на репортаж о праздновании Дня сурка в последний раз. Крупная телекомпания пригласила его на работу, и со дня на день он забросит всю эту рутину и уедет в новое место, к новым людям и новым горизонтам.

Но не тут-то было. В делах и склоках Фил проживает «День сурка», снимает свой репортаж, ложится спать, а наутро вдруг обнаруживает, что тот же самый «День сурка» наступил для него вновь! На календаре та же дата, в радио та же музыка, те же люди при той же погоде ходят теми же путями, говорят те же слова, совершают те же поступки. И так повторяется ещё и ещё безчисленное количество раз.

Представляете? То есть, происходит именно то, за что Правильная Интеллигенция до жути и одури ненавидела Плохой Советский Союз! Каждый день, и неделя, и месяц, а, может быть даже и вся жизнь понятны почти поминутно. Проснулся, зарядка, школа, кружок, секция, армия, завод, дети, квартира, пенсия, внуки. Рутина.

Нет, герой повествования не голоден, не разут, не раздет, на него не сыплются бомбы, водятся деньжата, окружающие относятся к нему с уважением. Но!!! Всё одно и то же, одно и то же.

Как тут жить? Ужас! Всё раз за разом и настолько набило оскомину, что просто жуть. Детсадик, праздники, октябрятская звёздочка, пионерский галстук, комсомольский значок, институт, распределение, семья, работа. Не то, что на Священном Свободном Западе! И никакой свободы личности, никакой психоделики, никакого манёвра. День сурка. Самый натуральный.

Это не был голодный, разутый, раздетый и обездоленный «день сурка», или безпросветно наркотическо-угарный день сурка. Для массы – нет. По крайней мере, - в 60-80-е. Жили, планировали быт, растили-учили детей. Но всё так однообразно и так надоело... Кому-то.

Что удивительно, судя по телевизору и газетам, больше всего угнетены несвободой и утомлены рутиной, были именно те, кто ни в колхозах, ни на фабриках, ни на заводах никогда не рабатывал, и сам лично ни в каких Ужасных Кровавых Застенках не сидел.

Нет, они и при Гадком Брежневе были членами разных творческих союзов, пели и плясали на всесоюзных сценах и снимали кино, имеющее широкий прокат по всей громадной стране.

Но, как тогда ловко спел Бутусов – устали быть связанными одной целью и одной цепью. «День сурка».

Конечно же, с опостылевшим «Днём сурка» просто необходимо бороться, как Билл Мюррей в своём фильме. Он воевал с ним то разбивая вдребезги будильник, то уничтожая пресловутого сурка, то раз за разом даже совершая самоубийство.

Только мюрреевский «День сурка» выстоял и эти выкидоны никак ему не повредили. Мюрреевский «День сурка» уцелел. И мюрреевский Фил снова каждое утро продолжил просыпаться под ту же мелодию тех же радиочасов, осознавать что он делал в предыдущие «Дни сурка» и планировать что же он будет делать в предстоящий.

А вот наш тогдашний, брежневский, - уцелеть не смог. Выходки наших Жаждущих Свободы, Утомлённых Рутиной его всё-таки ушатали. И в стране, привыкшей жить в этот самый наш «День сурка», он вдруг закончился.

В момент смыло октябрятско-комсомольские значки, ХэхэУ-съезды, закончились киношно-безкорыстные милиционеры и судьи с прокурорами, закончились стандартно среднехорошие школы, Совет Экономической Взаимопомощи и клявшиеся в верности до последнего дыхания Социалистические Союзники.

Закончилась рутинная одежда из натуральной шерсти, натурального хлопка и натуральной кожи, куда-то делась утомительная натуральная еда, на которой перед продажей не нужно было так длинно и мелко излагать её состав. Вместе со своими заводами, фабриками и трудовыми коллективами пропала никому не нужная в Цивилизованном Мире тутошняя продукция.

Настала свобода. И независимость. Когда каждый день как сюрприз. Сюрприз, а не внесут ли в Госдуму ещё что-нибудь, не поднимут ли снова за проезд, за свет и тепло, - за то, что при нехорошем брежневском «Дне сурка» десятилетиями стоило одни и те же копейки?

Но зато это жизнь, бурление, фейрверк! - скажут некоторые. Вам что, так дороги исчезнувшие очереди, дефициты и убогость? Вы что не видите, сколько стало сейчас автомобилей, шмоток, гаджетов и супермаркетов?

Вижу, вижу… А кто сказал вам, дорогие друзья, что этого никак нельзя было добиться в тот наш нехороший для вас, советский «День сурка»? Без очередных революций, разрушений и переворотов. Ясный горизонт планирования – важнейшая штука.

Разве Билл Мюррей не показал наглядно, как свойства «Дня Сурка» можно использовать и для хорошего и для плохого? Помните, как вначале он пускается во все тяжкие, а потом осознаёт, что такие деньги не делают богаче, такая любовь не греет, а разгульная житуха в угоду своей похоти и жадности, - не приносит желаемой радости?

И потихоньку, по чуть-чуть Фил начинает менять жизнь вокруг себя в лучшую сторону. Он определяет что где не так, перестаёт ежедневно наступать ногой в одну и ту же лужу, включает в свой график ежедневное спасение ежедневно падающего с дерева мальчика и ежедневно задыхающегося Бакстера.

Ещё одно: он, в отличие от всех «Не-Живущих-В-Рутине», имел ясный горизонт планирования, мог делать выводы, предпринимать шаги, совершенствоваться, выучил французский и даже стал неплохо играть на фортепиано!

В советском «Дне сурка» предыдущие поколения, глядя на молодых, могли быть более-менее уверены, что в целом, ничего никуда не делось, и преемники их будут жить в целом той же благополучной жизнью. Где можно быть уверенным в завтрашнем, где нет обездоленных, где человек имеет все возможности для самосовершенствования.

Да, без бурлений и вечного фейрверка. Но, знаете, - а как насчёт канонического Рая? Ведь райская жизнь, по преданию, тоже, вроде бы, никаких постоянных психовсплесков не предусматривала? В своём роде, - «День сурка». Жили и жили. Райски. И, кстати говоря, как только одной девушке восхотелось чего-то новенького, не настал ли райской жизни конец?

Да, «День сурка» надоел одной, и все последующие лишились Рая. Как и мизерная когда-то советско-интеллигентская прослойка убила наперекор всему Советскому Народу советскую страну. Им мешал советский «День сурка».

Нынче опять стало невыразимо модно упрекать уже нынешнюю нашу жизнь в развороте к рутине, безпросветному однообразию и в отсутствии Так-Нужной-Всем Новизны. Её некоторые очень желают а её нет. Поэтому, опять – надо, очень надо всё снести!!!

И посмотришь, - среди протестантов, как и в то, памятное время, - ну не видать ни особо голодных ни шибко обездоленных.

Эх, Ева, Ева… «Хочу…» Кстати, по каноническому преданию Рай на Земле построить невозможно. Не удалось в своём «Дне сурка» построить рай и Биллу Мюррею. Не смог. Старик, которого он пытался спасти от смерти, - всё равно умер. Но у мюрреевского Фила, однако, - очень многое получилось. Он делал что мог, и что мог, - сделал.

Билл привык к своему «Дню сурка». И под финал, вдруг наутро выскочив из него, герой Мюррея испытывает смятение. Однако, его тут же успокаивает любимая им женщина, говоря: «Я что-нибудь придумаю».

Хорошо бы что-нибудь придумать. Пока не поздно.

P.S. Добрага ўсім здароўя