Место

Непонятно почему, но ему всегда снилось это тогдашнее место. С самого детства. Хотя, из своих шестидесяти пяти он там прожил всего шестнадцать, все помнящиеся сонные события происходили именно в нём, в этом его младенческом месте.

       И давнишние детские ночные убегания то от сказочной нечисти, то от каких-то фашистских патрулей, и радостные встречи, и желанные подарки, - везде в снах было именно оно. Это место.

       Место. Старый жжёный солнцем дом, двор, окрестности. Хоть и говорила бабушка, мол «Где родился, там и пригодился», он-то где только не пригождался. Времена были такие. Лёгкие на подъём, перемётные. Карты в колоде так не тасуются как тасовался тогда повсюду народ.

       Первое время, как он это своё место оставил, снилось оно сильно, тягуче, со щемящим зовом. С таким, что бросить бы всё, рвануть туда, хоть на минуточку открыть дверь, заглянуть, и можно обратно.

       Потом, вроде, стало сниться тише. Возникали в снах и другие места, но после просыпу те почти не помнились. А это место зацеплялось в утреннюю память всегда, хоть уже и без этого тоскливого позыва.

       Высшее в чужом городе, снова армия, только уже с офицерскими погонами, гарнизонная жизнь в разных нецентральных местах. А сны всё с тем же его первоначальным местом.

       Уж и родителей там давно нет, дети, внуки совсем по другим местам. Пенсия. А во сне, что ни происходит, - всё тот же старый дом с повидавшими времена стенами, двор, да окрестности.

       Ехать было незачем, но он поехал. Так, без особой какой-то цели, просто побывать и увидеть. Очень многие едут в разные другие места, - увидеть, побывать. А он сюда, в своё То Место. Ехать не долго, транспорта сейчас, - всякого.

       Дорога быстрая, и пока ехал, он всё с каким-то вязким опасением всматривался в себя, уговаривая не ждать от поездки хорошего, чтоб потом не разочароваться. И, чем ближе к месту, тем явственнее внутри протягивались струны, давным-давно, казалось, спущенные с колков. Одна, ещё одна, следующая... Каждая из них вдруг напоминала о себе собственным, вроде, совсем забытым дзынем, встраиваясь в унисон уже натянутым соседкам.

       Всё, конечно, там было другое, и другое давно. Окрестности заполоняли детали, которых тогда, раньше, и быть не могло, редкие знакомые строения перемежались с совершенно другими. Этого нет, того нет, но разочарования почему-то не наступало. 

       Странно, почему, - ведь всё не то?

       Сидя на чужой лавочке, он снова вслушался в себя и, вдруг, явственно осознал, что струны, которые по одной так чувствительно натягивались в его грудной клетке, колеблются вместе, издавая тихую музыку. Они звучат, встраиваясь в один красивый аккорд с чем-то, что звучало здесь очень-очень давно. Изначально, до его нынешнего приезда, и даже, наверное, задолго до его появления на этот свет. Всегда. На струнах его души играла его родина.

      -- 2012 --