Мимо коммунизма. ч.2

Продолжение темы, начатой тут, вдумчивому читателю рекомендуется чтение сначала. А пролопатриотам не рекомендуется чтение ни того, ни другого - зря потратите нервные клетки.

Всю историю Советского Союза в своём понимании я условно разделяю на сталинский период и «всё остальное». Так же примерно делят и большинство моих оппонентов. Мы с ними сходимся в значениях, расходясь только в знаках перед ними: там, где они ставят плюс, я ставлю минус.

Среди моих оппонентов в теме нашего вечно великого прошлого, вечно светлого будущего, и вечно неправильного настоящего мне не встречается никаких «хрущевистов» или «брежневистов» – есть только сталинисты. Сталинизм – чёткое и наглядное выражение того пути, по которому идёт путь абсолютной власти. Всё остальное является всего лишь каким-то формальным подобием того, что делал Сталин. Поэтому разбор сталинизма по сути и является разбором всего камня преткновения по вопросу, почему не был построен коммунизм и строился ли он вообще. Но только перед тем, как к нему перейти, мы повторим выводы, сделанные в предыдущей части.

Начнём с перечисления того, что не является доказательством строительства коммунизма. Не являются таковыми: бесплатное жильё, еда, медицина, охрана, порядок, и прочие вещи, которые некоторые мои оппоненты так упорно пытаются за таковые выставить. Почему – да потому что, на ферме, где разводят животных, для них тоже всё является бесплатным: и кров, и еда, и ветеринария, и охрана от волков, и прочие аналоги социалистического строя, но только это не доказывает, что на ферме строится коммунизм. Коммунизм – это отсутствие собственности. А пока шкуры баранов являются собственностью хозяина, ни о каком коммунизме речи быть не может.

Ясно, что сами бараны могли рассудить бы иначе: «Вон, у них там, в человеческой столовой всё за деньги: и первое, и второе, и компот, а у нас всё бесплатно, бесплатно (!!!), понимаешь? И мы не хотим тебя понимать, и не хотим ничего слушать – пока ты не признаешь, что это доказывает наш путь к коммунизму, будем тебя бодать, и говорить тут не о чем!». Поэтому призываю не рассуждать на бараньем уровне, и не строить доказательства на одних только фактах, которые никому, кроме баранов, не ничего говорят.

Так же не является доказательством строительства коммунизма хозяйственность: если хозяин хорошо заботится о животных, то это ещё не означает, что он хороший человек. Просто, если он будет плохо о них заботиться, он упустит в конечном итоге прибыль. Но на языке баранов это, наверное, называлось бы «Вон он как о нас заботится – разве плохой человек будет так делать? Стопудово он хороший, а значит, он не может нас обманывать!». Тот же самый призыв: не строить критику от таких доводов – они не оказывают воздействия на адекватно мыслящего человека.

Так же не является доказательством строительства коммунизма активное строительство фермы. Потому, что если изначально ничего нет (или почти ничего), то человеку, который задумал построить серьёзное хозяйство, нужно работать, не покладая рук, и подымать это всё с нуля. И если он всё (или почти всё) построит, то его приемникам не останется ничего (или почти ничего) делать, а просто поддерживать то, что уже построено и пользоваться в соответствии с изначальным назначением. Поэтому активное строительство тоже не говорит о том, что первый хозяин был лучше других; просто ему выпадает такой расклад: или строй активно, или уступи место тому, кто будет строить.

На языке баранов это, наверное, называлось бы «Все последующие хозяева так себе были, лодыри, но вот первый – нет, первый молодец был. Вот такого снова хотим!». И даже если первый действительно строил так, как не каждый смог бы на его месте, это ещё не говорит о том, что он «хороший» и что хотел построить коммунизм – он просто мог хотеть построить хозяйство получше и иметь побольше прибыли.

Все рассуждения на бараний манер всегда упираются в один порог: они никогда не ищут то, что от них скрыто; они всегда довольствуются принятием в учёт лишь того, что им показывают. Отсюда и закономерный финал: лозунги есть, а результата нет. Но несогласные с выводом всегда найдутся: «Результат должен был быть, а то, что его нет, это… ну в общем, ты дурак и ничего не понимаешь!». И пока бараны будут оставаться баранами, а мясники мясниками, в их жизни останутся положения, которые не никогда не изменятся. Сколько бы не делалось для того, чтобы баранье мясо было сочнее и толще, и насколько бы эти процедуры не оказывались приятными баранам, это совсем не означает, что будет что-то делаться для того, чтобы из него перестали делать шашлык. Впрочем, у баранов, наверное, и тут своё мнение.

Теперь давайте ещё раз повторим, что такое коммунизм. Думаю, любой мой оппонент, «верящий в коммунизм», согласится что в формуле коммунизма должно отсутствовать рабство. Причём и в открытой и в скрытой форме. Потому, что если оно там будет заложено, то смысла за него бороться нет, и тогда сам путь к нему превращается в оппортунизм.

Чтобы меньше было непоняток, уточним основную формулу коммунизма: коммунизм – это когда всё общее. Т.е., отсутствие частной собственности. Если вся земля принадлежит Рокфеллеру, и все на ней работают за ту цену, которую он назначит, то это не коммунизм. Если мясо на костях каждого человека принадлежит вождю каннибальского племени, то это тоже не коммунизм, даже если земля ничейная. Потому, что пусть фрукты и овощи с этой земли ты можешь есть и поддерживать жизнь своего тела, но жизнь твоя тебе не принадлежит – её, как будет нужно, могут у тебя забрать. И если права и свободы граждан принадлежат Хозяину системы, который может приказать делать всё, что ему нужно, то это тоже не коммунизм. Потому, что пусть земля и тела на ней напрямую никому не принадлежат, но принадлежат свободы их обладателей, и пока Хозяин может ими распоряжаться, люди не могут при нём жить, как люди. Поэтому, при любом строе, соблюдающим реальные права и свободы (как бы его не называли его страждущие) должны быть упразднена любая форма антиправовой собственности.

Теперь давайте проанализируем то, что у нас было при Сталине. Стройки-стройки-строки, и ещё раз стройки, как с гордостью рассказывают сталинисты. «Не было того, теперь стало, не было сего – теперь стало». Из чего следует, что по материальному уровню вроде как было продвижение в сторону какого-то строительства. И теперь осталось определить, строительством чего это было. Потому, что не всякое бурное строительство ещё есть строительство коммунизма. Ведь если тот же Рокфеллер в своём случае затеет грандиозные стройки, которые принесут ему феноменальные прибыли, это не говорит о том, что общество идёт к коммунизму. И если вождь каннибальского племени затеет грандиозные стройки, то это тоже ещё не говорит о том, что общество туда идёт. И если Хозяин культа личности затеет стройки, это тоже ещё не говорит о том, что общество идёт к коммунизму. Почему? Да потому, что чтобы общество шло к коммунизму, нужно, чтобы оно строило права людей, а не права Хозяина распоряжаться их свободами.

Чем больше чьи-то права преследовать других за какие-то неугодные ему высказывания, тем меньше их права что-то говорить и не быть преследуемыми. Потому нужно так же определить, что происходило в этом плане. А происходило тут примерно следующее: не было опасности говорить то, теперь есть, не было опасности говорить сё – теперь есть. Попробуй сказать, что Сталин врёт, или что он не прав, или хотя бы заблуждается, или хотя бы что-то, из чего следует, что он может быть не прав, или кому-то покажется, что ты сказал такие вещи – неприятности могут быть такие, что люди просто предпочитают не рисковать (много ли сталинисты могут привести свидетельств, чтобы Сталина в открытую публично кто-то посмел критиковать с того момента, как его культ личности прочно укрепился в сознании общества? Вот то-то и оно).

Теперь смотрим, как это могло быть использовано против людей. Допустим, решил Хозяин построить свой куль личности не среди одного только своего народа, а ещё и среди других народов тоже. Для этого их надо, так скажем, подвести под свою юрисдикцию. Захватить, или присоединить в добровольно/принудительном порядке – варианты могут быть разные. Но если кого-то присоединять любым способом, не особо уважающим свободу выбора присоединяемых, тогда для этого может потребоваться военная мощь в качестве главного аргумента. Но поскольку Хозяин может быть не единственным в этом мире, кто тоже хочет кого-то присоединить, может так получиться, что первым начать что-то присоединять ему и не удастся. Присоединять начнёт другой, а ему всего лишь защищаться и отстаивать своё. И тогда останется лишь гадать, что он собирался делать в случае, если бы у него не было конкурентов. Что для уравновешенно мыслящих людей будет означать «мы не можем знать, что было бы», а для мыслящих на манер баранов – стопудовое доказательство, что не собирался ничего.

Если Хозяин собирался кого-то захватывать-присоединять, то он для этого мог сразу подымать военную мощь, а мог и не сразу. Рациональным могло быть сначала строить крепкую экономическую основу, а на её мощностях уже потом подымать военную мощь. И это и стратегичнее и безопаснее: чем активнее развитие системы начнёт выдавать свои намерения, тем больше времени у потенциальных врагов будет на то, чтобы отреагировать. Поэтому, если (допустим) на протяжении какого-то периода хозяин занимался строительством в одних лишь мирных областях, это не говорит о том, что он не сбирался впоследствии воевать (понятное дело, соображение только для уравновешенно мыслящих, а мнение фанатиков и спрашивать не надо – оно и так понятно).

Так же подготовка к захватническим действиям не означает гарантированное намерение нападать: нападать Хозяин мог собираться только в случае, если мероприятие покажется верным делом, за которое потом не придётся поплатиться. Если обстановка будет выглядеть такой, что лучше не рисковать, он может так и остаться не нападавшим. Только это не означает, что он ведёт общество к мирному коммунизму: он ведёт его к моменту, когда станет видно, что к чему, и если ситуация окажется благоприятной для экспансивных действий, то начинать. Ну а если не настанет, то, наверное, так и помереть, не осуществив самой высокой точки расширения своего культа, которую себе намечал (что для рассуждающих на бараний манер было бы самым верным доказательством, что никакого нападения не планировалось).

Некоторые моменты подготовки к войне можно скрывать – проектировать производственное оборудование так, чтобы его потом можно было минимальным количеством усилий перевести на военные рельсы. Но есть один момент, который скрыть трудно: отсутствие свобод людей в решении таких вопросов. Т.е., если скажет Хозяин нападать – значит, «Есть, служу Хозяину и его хозяйству!», и вперёд «За Родину – за Хозяина!» А если скажет «защищаемся», то тогда защищаться, и защищать свою политику «Да чтобы мы нападать – да никогда! Такого быть просто не может и это ложь и клевета!». Но если скажет нападать, тогда сразу забыть про то, что собирался говорить по этому поводу, и вперёд с песней всей ватагой шагом марш. И чтобы нигде никто не посмел говорить, что это неправильно. Никто не посмел публично осуждать такое решение, критиковать, и вносить какой-то разлад в общий энтузиазм. Чтобы были только те, кто, кто боятся и молчат, или те, кто уверен, что это правильно. Всех остальных из рядов нещадно вычищать. И вот такую политику за один год не проведёшь. Её нужно готовить заранее. Она очень инертная и трудная. И её очень трудно скрыть.

Каждый, конечно, волен понимать такую политику по-своему, но потенциальных противников, это, конечно, не может не настораживать, и не стимулировать принимать какие-то контрмеры. В т.ч. готовиться (посильно) к войне, объединяться, заручаться союзами, и т.п.. Всё это в случае войны (кто бы первым не нападал) по любому добавит тяжести противостояния, и системе хозяина придётся платить за это лишними жертвами.

Можно долго в разных ракурсах рассматривать, кто кого на что провоцировал и кто насколько в чём виноват, но в данный момент нас интересует не это. А то, каким образом это соотносится с путём к коммунизму. Ведь любая война есть экономический и демографический откат назад не только в политической, но и в хозяйственной области. Так что, если вдруг, изложенные выше предположения имели место, то где же тут путь к коммунизму? Получается не совсем к коммунизму путь, и даже не только в политической, но и в хозяйственной области, на которой так любят акцентировать внимание мои оппоненты.

Наиболее достоверный способ проверить это в нашей ситуации – это проанализировать труды самого Хозяина. В его трудах вся его суть, которую можно видеть, если знать, как смотреть. Итак, что он писал о планах своей политики на тему того, что в конечном итоге в конце пути должно достигнуто? Должна ли это быть среда, в которой человек должен быть свободен не только экономически, но и политически, или речь только об экономических составляющих? Потому, что если речь идёт о настоящей свободе, то, наверное, это должно быть, обозначено в его трудах соответствующими планами, описывающих реально (а не якобы) действующие методы достижения соответствующего результата. Ну или хотя бы предложения, о которым видно, что человек реально над этим думал. Если же планировалось вечное рабство в рамках вечного культа личности, то ничего про это написано не будет; будет только про хозяйственную составляющую, причём написано так, как будто она единственная и ничего другого его подхозяйственным и не должно быть нужно.

Писать про то, что все должны быть рабами, Хозяину не нужно; достаточно просто не написать про то, что люди должны быть соответствующим образом свободны. Поэтому вопрос к сталинистам ставится так: какие его труды, касаемые этого вопроса, они могут привести? И если «вдруг» никакие, то тогда всё сходится: ничего кроме своего культа личности Сталин не строил и не собирался.

Возникает вопрос (уже не к сталинистам): а вот, допустим, люди хотят жить свободно. Вот просто, чтобы работать, и пользоваться продуктами своего труда. И без того, чтобы быть обязанными становиться расходным материалом в чьей-то игре за его культ личности по его прихоти. Что им для этого нужно? Ну, на определённом этапе, наверное, просто начать строить коммунизм (ну или что они там хотят), и двигаться от начала к завершению. Но на этапе утвердившегося культа личности это невозможно: сначала нужно освободиться от рабства, а потом уже начать что-то строить. Потому, что без этого построить если что и получится, то только логическое завершение этого культа. Но чем сильнее хватка системы, тем труднее с этим придётся бороться. И та самая зависимость «не было страха говорить то – теперь есть, не было страха говорить сё – теперь есть» будет работать в обратном порядке: чем она сильнее, тем больше сил надо приложить, чтобы вернуться к исходному положению. Поэтому чем активнее было строительство этого культа, чем дальше от общество было коммунизма. Годы сталинского застоя – высший пик антикоммунизма.