Особенности доказательств в системе обмана и насилия

Когда система общества построена на насилии и обмане, для хозяев положения это выгоднее, чем система, построенная просто на одном насилии или просто на одном обмане. Например, допустим (абстрактно), требуется властям какого-то общества официально держать позицию «Мы за аскетизм и всяческое воздержание от греха!» а на деле утопать в роскоши, обжорстве и разврате. В системе чистого обмана это пришлось бы скрывать изо всех сил, терпеть все связанные с этим неудобства, а по поводу каждого прокола изворачиваться, перекладывать вину друг на друга, и напрягаться в оправданиях. В системе чистого насилия врать не нужно – всё, на что хватает сил, делается в открытую, но на что не хватает, просто не делается. А вот в системе насилия и обмана можно кое-что комбинировать: где разоблачение обмана начнётся, там его силой заткнуть, а применение силы оправдать каким-то новым обманом, и так в режиме рука руку моет.

Выглядеть это может так. Например, устанавливается правило, согласно которому все утверждения могут считаться допустимыми только на основании решения какого-то суда. Но при этом не приводится никаких гарантий, что у тех, кого обвиняют в роскоши, нет возможностей повлиять на этот суд посредством дележа той же роскошью. И при этом всем достаточно доходчиво дать понять, что, если ты попробуешь возмущаться по этому поводу, тебя начнут преследовать те, кому можно заказать это преследование посредством дележа роскошью. И сделать так, что, если ты начнёшь возмущаться на тему такой опасности, тебя начнут преследовать отдельно, и пришьют какое-то новое обвинение типа «клевета на судебную систему». И тогда ты не сможешь громко возмущаться, а без этого тебя никто не услышит, а значит, не будет перемен, а это будет именно то, что системе и надо, ибо ничего другого хозяевам положения в принципе больше и надо.

Существующее положение может называться словами «закон и порядок». При этом законом называться будет совокупность именно тех правил, которые подогнаны под поддержание именно такого порядка. А порядком будет называться именно результат следования именно такому закону и требованиям его представителей. И всё это будет противопоставляться понятиям хаоса и разрухи, которые должны (или якобы должны) возникнуть, если таким закону и порядку перестанут следовать.

Когда общество будет следовать установленному хозяевами положения закону, будет получаться нужный им порядок. Если против нужного им положения кто-то начнёт что-то говорить или делать, это будет называться нарушением закона и порядка. Пока всё будет работать так, как работает, это будет то, что нужно хозяевам положения. И чтобы удержать это положение, ей не нужно оправдываться, и доказывать, что она не занимается обжорством, развратом и роскошью. Ей нужно доказать только одно – что нужен закон и порядок. Если она докажет это, всё остальное сработает автоматически. При этом что именно называется законом и порядком, как это на самом деле работает, что на самом деле под этим подразумевается, и как вообще это называется – ей в принципе всё равно. Есть определённое положение, которое хозяевам надо протолкнуть, и они его проталкивают. В данном случае, при помощи таких слов. Аккуратно, грубо – как получится. Проталкивается при помощи таких слов – значит, подойдут такие, не будут работать эти, значит, будут подыскиваться другие.

То, что «закону и порядку надо следовать» – это система доказывает словами. Остальное она доказывает действием (остальное – это то, что всё равно всё будет работать так, как ей надо). Кто не поймёт, не поверит, или не заинтересуется – его проблемы. Главное, чтобы работало.

Кто-то поведётся и поверит в официальную позицию. Кому-то будет неохота во всём этом разбираться. Кто-то побоится разбираться, потому, что будет знать, что его мало кто поддержит. Каждый желающий разбираться будет знать, что одни с ним не согласятся, а другие поленятся. А те, кто не побоятся, ничего не добьются, потому, что их будет раз-два и обчёлся. Совокупность всех факторов сработает, как системе надо, и это будет единственное, что ей надо. А до остального уже дела может и не быть – главное, чтобы заниматься обжорством не мешали. Короче, в системе обмана и насилия абсолютно не важно, что именно доказывать и как доказывать; главное – результат. А формулировка может быть любая.

В реальной жизни варианты политики могут быть разные: официально держится позиция «мы за мир», а на деле ведутся захватнические войны, или официально провозглашается принцип «мы за равенство всех наций», а на деле ведётся политика порабощения других народов, или официально провозглашается положение «у нас полная свобода слова», а на деле реализовывается политика «кто чего неугодное скажет, того больше никто не услышит». Короче, темы могут быть разные, суть будет та же самая: система извлекает из несоответствий интересующую её выгоду, и пользуется результатом. И все её сторонники активно доказывают положения, необходимые для обеспечения бесперебойного существования режима.

Кого-то система покупает за роскошь, которая при каждой раздаче неизбежно подрастрачивается. Кому-то удаётся просто промыть мозги информационными средствами, которые можно разливать бесконечное количество раз, и они от этого не расходуются. Кого-то можно купить за предоставление ему определённой доли власти, которой тоже на всех не хватает, но если предоставлять только избранным, то некоторую долю предоставить смысл бывает. А кого-то просто запугать посредством мер, которые иногда требуют выделения дополнительных средств, а иногда нет.

Кто-то обходится дороже, кто-то дешевле, и кто-то заведомо знает, что лжёт, а кто-то фанатично верит в правоту своей идеологии, но всё это сливается в одну эклектику, суть которой в конечном итоге оказывается общая – все они часть единого механизма. И этот механизм имеет отработанные приёмы, и устоявшиеся манеры, в рамках которой его резиденты утверждают именно то, что нужно системе.

Такая система часто имеет определённое количество прихвостней среди обычных людей. Они не пользуются благами привилегированных (или получают самые копейки), но они её всё равно защищают. Потому, что, во-первых, людям свойственно мыслить по-разному, и какие бы странности в обществе не имели место, найдутся сторонники защищать и это. А во-вторых, выступать против системы иногда бывает непрестижно и опасно, а вот зато за систему можно выступать безбоязненно, чувствуя себя при этом чем-то значительным и важным. И в последнем можно очень легко самоутверждаться, выступая со своей жизненной позицией, смело нападая на противника, и не боясь какой-либо травли, в то время как травля самих противников будет их проблемами.

Что у них там в головах у тех, кто не за деньги, а за убеждения систему нахваливает – одним им ведомо. Обычно, это уверенность, что они правы, подкреплённые какими-то недалёкими доводами. А когда эти доводы им разоблачаешь так, что они не находятся, что возразить, они соскакивают с темы «я прав», и врубают тему «ну и что, что мне нечего возразить на твои доводы, всё равно всё, будет, как мы требуем, и ты с этим ничего не сделаешь!». А потом благополучно об этом забывают, остывают, и снова возвращаются к теме «я прав», и ведут себя так, как будто они всегда и были на этой волне. Так вот основное отличие этого контингента в том, что они упорно цепляются за формулировки, которые им предоставила система. И всё, что им нужно, это доказать эти формулировки. Остальное их не волнует принципиально. Они докажут, что формулировки в отрыве от всего сами по себе нормальные, и это всё, что им надо. Ничего иного слушать они не хотят. Потому, что о чём им ещё волноваться, если этого уже достаточно, чтобы они получали то, что им надо?