Кто как свою важность в этом мире оценивает?

    Каждый человек, когда оценивает свою важность в обществе, чаще всего находит её куда выше, чем многие другие. И если важность всего общества измерять, складывая самооценки каждого, то получится во много раз большая величина, чем оценка того же общества в целом его же собственными участниками. Впрочем, нагляднее, наверное, получится понять на примере.

Представьте мир, в котором, живёт человек, у которого есть замок, ров вокруг него, и люди, принадлежащие ему. Назовём его Феодал. Жизнь его – чреда войн с соседями и перемирий, в которых он набирается сил для новых войн. А войны ведутся регулярно, потому, что, если не он на кого-то нападает, нападают на него.

Сам он готов на соседа напасть при первом же удобном случае, если оборона того соответствующую слабину даст. Ну а интригами и коварством холодную войну он ведёт в фоновом режиме практически перманентно. И как часть общей системы, в которой другие феодалы живут по законам войны всех-против-всех, является ответственным за поддержание и укрепление её нравов и правил. И когда он провоцирует соседей вести себя точно так же, а они потом его провоцируют, он несёт свою долю вины за всё то, что благодаря этому происходит.

Отношение к людям у него следующее: они нужны, чтобы было кому его кормить, было кому его замок строить, и было кому воевать за его интересы, а ещё кто-то нужен, чтобы обеспечивать их всем необходимым, отсюда нужда ещё в тех, кто непосредственно на него не работает.

Ежели на владения Феодала нападёт враг, они все побросают свои домишки, и побегут прятаться в его замке (если успеют), а после вернутся к своим делам восстанавливать свои пепелища. Но только укрыть их в замке он своём готов на время не потому, что он такой жалостливый, а чтобы было кому после этого хозяйство вести, за счёт которого его система держится. Да и осаду помогать отбивать тоже иногда нужно, а без этого они ему и не нужны были бы.

И ежели вдруг хозяину захочется больше земли (на которой им потом на него работать), они все способные держать в руках оружие должны пойти вместе с ним осаждать замок его соседа. И сколько бы их там не погибло – не жалко, если он в случае капитуляции противника получит ещё больше. А ежели его самого будут осаждать, и поставят условия «сдавайся – пощадим людей», то они наоборот, должны биться за него до последнего (чтобы ни дай бог к новому хозяину не перейти), и несколько бы их не погибло, неважно – главное, чтобы сохранилась жизнь и власть прежнего.

Таким образом, ценность жизни таких людей измеряется по той пользе, которую можно из их эксплуатации извлечь. А права их и достоинства для их хозяина – как у скота для фермера, который можно стричь-доить-резать по его хозяйским соображениям. И их лояльность к такому режиму означает их молчаливое с этим согласие. Но только самим людям такое понимание не полагается. Им полагается видеть всё несколько иначе.

Вот они живут. Вот над ними есть власть. Зачем она нужна? Ну чтобы поддерживать порядок. Ворам руки отрубать, разбойников там всяких вешать, которые на их жизнь и имущество покушаются. Чтобы, если пришёл чужой хозяин, воины которого будут грабить и насиловать, дать ему отпор. Чтобы был замок, за стенами которого можно было спрятаться. И т. п. суждения, всегда ведущиеся в одном ключе: основной целью системы, оказывается, является забота о них. Феодал, оказывается, нужен, чтобы о них заботиться, а не они нужны, чтобы на них ездить.

Итак, что представляет собой такой феодал в социальном плане? Он ничего полезного не производит, но целая куча народа трудится, чтобы он жил в роскоши. Прислуг трудится, не производят ничего полезного ни для кого, кроме него, а все остальные трудятся, чтобы кормить ещё и эту прислугу. Не было бы его – всем стало бы легче стало. Он паразит в теле человеческого общества, который присосался к нему и пьёт его кровь. Но только сам себя он видит по-другому. Он лев – главное украшение и престиж природы. То, что наполняет смыслом её существование и эволюцию. А все остальные зверушки нужны, чтобы было кого жрать тому, кто придаёт смысл творению этого мира. И чтобы было кому дрожать, когда он своим рыком оглашает свои владения, выходя на охоту, подчёркивая его значительность и важность. И чтобы было кому бояться его и уважать, завидуя его силе и грея его самолюбие. И на гербе у него тоже, наверное, лев нарисован. Ну или дракон. Или ещё какая хищная пасть, вызывающая уважение у таких, как он, и страх у всех остальных. Так что никакой самокритики по вопросам морали у него и в помине быть не может.

Есть у Феодала священник. Мнения о себе тоже превысокого. Второй после него человек по влиятельности (если не первый – кто знает, что он сам о себе думает?). Службы служит, исповедует всех, проповеди умные регулярно читает. Куда же без него? Прямиком в ад, неверное. Да и здесь куда же без его молитв? Да без его причастий? Да без исповедей ему? Да без его благословений на бой, когда замок соседа штурмом брать потребуется? Ведь заплутают души грешные без его присмотра. И власть-то хозяина только здесь, на земле, а самое главное – власть того, кому он служит. Так что он единственный луч света в тёмном царстве, оказывается. А все вокруг грешники, за которыми глаз да глаз нужен, чтобы от грехов их всех отмаливать да от грешных помыслов отваживать. Да только вот одно маленькое но: сколько он красноречием не блещет, сколько поучительных примеров о праведном образе жизни ни приводит в своих проповедях, сколько божественной мудрости людям не раскрывает, от него ни слова не услышишь о том, что лояльность людей к такому режиму ничего кроме унижения их человеческого достоинства не несёт. Только постоянные выводы о том, что всяка власть от бога, и что всякий народ имеет такую власть над собой, какую заслуживает. И если власть строгая, значит, так положено, и что противиться ей – значит, противиться воле божьей.

Кому польза от такого пастыря? Только тому, кому он на самом деле служит. Да ему самому. Ну и тщеславию людишек, которым больше нравится верить в то, что мир вокруг спасения их душ вертится, и что вся вселенная создана, чтобы им, им, таким важным, было где путь свой полный испытаний проходить.

Не будь такого пастыря – была бы возможность быть на его месте тому, кто раскрывал бы глаза людям на правду. А покуда место занято, возможности нет. И если положить на чашу весов всю его деятельность, а на другую то, что мог бы сделать другой на его месте, то получится глубокий минус, но только, чтобы это видеть, нужно со стороны смотреть, а те, кто могут смотреть только изнутри той системы, в которой они находятся, видеть этого не могут.

Есть у феодала оруженосцы. Выполняют функцию и блюстителей порядка, и регулярного войска и часовых одновременно. Очень важные люди – набираются из самых крепких. Сами они ничего не производят, содержатся на налоги, но на их понимание важности это не влияет. Если враг нападёт – их задача биться с ним; если самому на врага напасть – они тоже нужны. Разбойников всяких ловить-вешать – они опять же. Ну и всякие беспорядки подавить если что – это тоже по их части. Да, и если кто-то будет выступать, что он не ничтожество, к которому можно относиться, как к скоту, срочно заткнуть его. Да так, чтоб другим неповадно было. Чтоб ни дай бог других вирусом человеческого достоинства не заразил. В общем, широкий спектр функций предоставляют.

Отношение к воинам, в принципе, как к крестьянам – тот же расходный материал, только поблагороднее. А потому и мнение о себе у них более высокое. Они все выше простых крестьян, даже если и из них набираются – они мышцы системы. Её сила и гордость, а крестьяне – это всего лишь её потроха. И они, хоть и жизнью больше рискуют, зато в грязи не мараются, как более низшие. Их отбирают их из тех, кто получше – этим тоже можно погордиться. А и живут уж никак не хуже, чем крестьяне, за счёт кого их содержат. От них же победа их хозяина в бою зависит.

То, что бойцов самих за расходный материал держат, ими понимается по-разному. Кто-то считает, что служит очень важному общему делу. Кто-то понимает, что он не самая важная птица, но зато чувствует себя поважнее кого-то другого. Кого-то устраивает то, что от него всё зависит: как будет биться, так и выживет – это даёт ощущение, что он сам хозяин своей жизни. Да и как бы ещё такой момент есть: кто действительно полезнее остальных, того хозяин ценит, и в расход просто так не бросит. И это делает его поближе к хозяину, а чем привилегированнее положение, тем больше удовлетворённости. А кто больше как одноразовый материал идёт, тому понимать таких вещей не полагается: понимание обычно приходит наверху пирамиды – оттуда лучше видно. И чем лучше сам занимаешь место, тем меньше резона думать о положении других (сытый же голодному не особо внемлет?). Так что кому меньше повезло в жизни, пусть сами о себе думают (своя рубашка ближе к телу), и благодаря такому расслоению утрясается согласие с системой.

Кстати о сытости – хоть бойцы ничего не производят, но едят, наверное, получше простых крестьян: крестьянин иногда и поголодать может, если год не особо урожайный будет, а вот бойцов не накормить никак нельзя, а то вдруг завтра война, а он голодный, правильно?

Есть у хозяина экономщик (ну или казначей – неважно). В общем, тот, кто следит за всем, чтобы всего на всё хватало. Ключик от какой-то серьёзной дверцы носит на цепочке. Доспехов не имеет, зато одевается достаточно солидно. Сразу видно – тоже важный человек.

Пользы от такого системе очень много – особенно верхней её части: Не было бы его – крестьяне бы, кое-как и без его сундука с голоду не пропали, а вот хозяйство замка накрылось бы медным тазиком точно. Так что в самомнении своём, наверное, не ниже священника (а может и выше – у каждого в голове своя пирамида ценностей).

Есть у хозяина и кузнец. Очень важный человек в системе. На нём всё: и инструменты для крестьян, и подковы для лошадей (и боевых в первую очередь), и оружие со шлемами для воинов, и полный доспех для хозяина (а может, и кое-какой для некоторых оруженосцев – в зависимости от их важности). В общем, экономические мускулы системы. Вся металлопромышленность на нём.

За самооценкой своей важности кузнецу в карман не лезть. И победы в осадах вражеских замков, и в чистом поле, и защите своего – везде его технологии применение находят. Ну а его фирменный способ закалки стали – отдельный повод для гордости. Ещё и целая куча бытовых инструментов – всё успевает. Вот только один вопрос остаётся, до которого руки никак не доходят: много оружия сделал, которое служит борьбе людей за своё реальное человеческое достоинство? Ни болта арбалетного? Ну тогда, как будет, так сразу, а пока извини – не кондиция важности пока что…

Есть в обществе лекарь. Человек, безусловно, полезный, но по большому счёту, тема с ним может быть та же, что и с кузнецом. А может, лекарей будет двое: один типа знахарь, этакий народный целитель для простых людей, а другой элитный, книги на латыни читает, много рецептов знает, чисто для знати. Да и бюджет для медикаментов у него другой. Уж второй-то поважнее себя первого, наверное, чувствует.

Есть торговец. Тут немного по-другому. Не то, чтобы он целиком хозяину принадлежал (ездит туда-сюда, как бы сам по себе), товары всякие диковинные привозит. Кому поставляет? Богатым, конечно – простые люди и так подивиться могут, когда у знати их видят. Одевается тоже по доходу, а доход побольше, чем у простых людей, когда знать обслуживаешь. Самомнение понятно, под стать одёже, в соответствии с его оценкой ценностей.

Ещё у хозяина есть всякая прислуга. Повар, конюх, псарь, прачка, белошвейка, и прочие незаменимые люди. Работают чисто на хозяина, содержатся на крестьянские налоги. Живут, может, так же, как и последние, может лучше. Если так же, думают, что такие же, если лучше, будут, наверное, думать, что важнее. А то как же в таком случае не думать: ведь в хоромах время проводишь, одеваешься почище, вроде бы более важные дела делаешь – всё это помогает утеплению самомнения. Да и за счёт чего ещё свою важность ещё почувствовать? За счёт борьбы за человеческое достоинство? Нет, это как-то сложно и непривычно.

Ну и наконец, простые люди. Там много кто. Есть пастух. Есть мясник. Есть молочница. Есть пахарь, пекарь, сапожник, плотник, и ещё куча народу. Для всех работают: и для простых людей, и для благородного Феодала тоже. Знают, что без их работы не продержится система, а, следовательно, чувствуют себя важными. А что они сделали для того, чтобы рабами не быть? Ничего не делают ни для себя, ни для потомков своих – не до того им. Заняты они хлопотами, как белка в колесе крутятся. А если мысли какие полезут в голову, то пропаганда в лице проповедника успокоит – скажет, что всё нормально и так и должно быть.

Система, построенная по такому типу, может включать и тысячи и миллионы людей, и суть её всегда будет одинаковой: иерархия, во главе которой находятся те, кто нижних ни во что не ставят, но себя конечно, настолько важными считают, насколько никто другой не поставит никогда. И никогда не захотят переделать систему, чтобы что-то по-другому было, потому, что для этого понимание нужно другое, а для этого думать надо вопреки системе. А это мало кому нужно, да и для самолюбия такое часто неприятно бывает. Так что иди ты куда подальше, философ, со своими вопросами – они тут никому не нравятся, и они тут никому не нужны. А признание своей важности в такой системе можно и без твоих напрягов получить: вон, горшков налепи, обожги в печи, да продавай – всеми востребованы будут. И никто тебе не помешает и в опасной ереси твоё дело не обвинит. И каждый раз, когда ими пользоваться будут, тебя вспомнят, как приносящего пользу человека. Зачем грести против течения, когда можно по течению плыть и быть полегче, чтоб не тонуть по-любому?