2. Простые люди и управление

Продолжение темы, начатой тут

    В прошлые времена было чёткое расслоение: была аристократия и были простые люди. Простолюдины, плебеи, холопы, смерды, чернь – модификации/названия разные, смысл примерно одинаковый: низший класс, который составлял основную массу населения. Аристократия была более-менее образованной, простые люди нет, и аристократия считалась разборчивой во всяких тонкостях, а простые люди грубыми и неотёсанными. Они так и назывались: простыми людьми, а про аристократию говорили: «О, да это не простой человек! это вона кто – граф/князь/прЫнц (и т.п.)…». И это расслоение как бы автоматически каждого ставило на место в вопросе кто он есть, и чего его суждения весят.

Проблемы у такого разделения были примерно следующие. Во-первых, чтобы выделиться среди других, по-настоящему выдающемуся человеку искусственные титулы не нужны – он своей личностью и так выделяется. Они нужны больше всего тем, кому больше нечем выделиться (а хочется). Во-вторых, совсем не факт, что если аристократия отделяется, то это только потому, что она вынуждена-де ограждать себя от неучей. У многих людей есть потребность приподняться самим, и опустить, по возможности, других (так ими легче управлять). Т.е., целенаправленно заставлять простых людей пребывать в состоянии, где они ничего не знают и ничего не значат. И от них требовалось быть такими не потому, что они такие от природы, а потому, что какими бы они не были, их таковыми делали. Поэтому аристократия часто была против того, чтобы давать народу образование. И в-третьих, настоящее благородство по наследству не всегда передаётся (так же, как не всегда передавалось и неблагородство). И в семье простых людей мог родиться великий человек, а в семье аристократа полное ничтожество, ни на что не годное, кроме как чваниться своим происхождением. Поэтому истинное благородство со временем перемешивалось, развитие общества требовало переоценки ценностей, и естественно, титулованная аристократия в достаточном количестве была в этом не заинтересована. Так что возможность поставить кого-то на место, ткнув его в установленное обществом положение, не так часто несла в себе справедливость. В основной своей массе она была орудием укрепления несправедливости, на которой паразитировала аристократия, в большинстве своём способная лишь на интриги и праздность, в то время, как создавать что-то по-настоящему великое способны были лишь немногие из них.

Вышесказанное, впрочем, совсем не означает, что чернь – всегда бедные затурканные люди, которым просто не дают внутренне развиваться. Среди неё полно личностей из разряда «не хочу учиться, а хочу жениться» (причём жениться – это ещё самое приличное из того, что они могут хотеть), и живут они в соответствующем своему уровню режиме. И имеют соответствующее ему развитие, и соответствующие ценности, и когда положение таких зафиксировано в их официальном статусе, вот тогда их на место проще всего поставить при помощи окрика: «Куда прёшь, чернь? Пошёл вон с дороги – не видишь, барин едет!» (что, кстати, они понимают куда доходчивее, чем вежливые и структурные рассуждения, кто и где кому должен уступить дорогу). Что тоже способствовало укреплению соответствующих устоев, в которых виновата оказывалась не одна только аристократия. А если вдруг чернь поднимала восстание, так она могла понести на гильотину всех аристократов без разбору. И чернь почти всегда означает толпа, а толпа всегда менее сознательна, чем отдельно взятый среднестатистический индивид из неё же.

Так что справедливости от черни ждать стоит не больше, чем от аристократии, и последняя это знает (и конечно же использует это в своих оправданиях), когда для увеличения надёжности своего положения приучает простых людей не подымать голову. Поэтому в таких вопросах всё сложнее, чем кому-то было бы удобнее для разбора, а несправедливости в каждом деле обычно оказывается больше, чем видит каждая из сторон. И иногда иная чернь кое-где даже и заслуживает, чтобы её на место поставили традиционным для такой системы способом. И это совсем не отменяет того факта, что барин зачастую внутри своей сущности и есть такая же чернь, только разодетая, натасканная в манерах, и зачванивашаяся.

Сейчас в цивилизованных странах всё в прошлом, все вроде как изначально равные в правах и достоинствах, все образованные, все умеют читать и, конечно же, писать свои комментарии. И у каждого своё, (обычно самое важное и единственно правильное – с его точки зрения) мнение. Но по большому счёту ничего не изменилось – сменилась форма, а содержание осталось прежним: есть верх и есть низ, и есть те, кто едут, и есть те, кто везут. И когда едут те, кто любят, когда их возят, они всегда считают чернью тех, на ком они ездят.

Причина разделения какой была, такой и остаётся: одни люди готовы напрягаться столько, сколько потребуется, чтобы докопаться до сути, а другие предпочитают довольствоваться теми объяснениями, которые им проще усвоить, и ждать от жизни, чтобы правда подстроилась под их понимание. И когда те, кому может быть хорошо только тогда, когда кому-то плохо, делают всё так, чтобы им самим было хорошо, а те, кто не хотят напрягаться, не напрягаются настолько, насколько нужно, чтобы этому противостоять, то получается всё не так, хотят последние, а так, как нужно первым.

Классический вид заблуждения – сведение всего к одной простой дилемме «ты за одно или за другое?», где третьего не дано. Почему не дано – потому, что для некоторых, это оказывается, слишком сложно. Удобно рассуждать «ты за наших или за ихних?», и, если критикуешь наших – значит враг, а если критикуешь ихних – значит, свой. Всё просто: увидел критику в адрес своих – поставил минус, увидел критику в адрес врагов – поставил плюс. Зачем думать, когда можно не напрягаться, а сэкономленную энергию потратить на разборки?

Возникает вопрос: а что делать, если я против такого подхода? Не против «наших» или «ваших», а против упрощения там, где оно необоснованно? Вот если против титулованной аристократии, ярлыки на лоб каждому лепящей, что если родословной не вышел, то и ничего достойного в тебе быть не может, и против толпы, идущей жечь дворцы и громить произведения искусства? Вот если своя, третья позиция? Тогда никак – или ты за наших, со всеми ихними от и до, и или против. Максимализм градаций не любит. Так что, три сосны иногда слишком много, чтобы не заблудиться; вот две – в самый раз.

Писать для таких людей правду – занятие неблагодарное. Статьи они читают примерно так (утрирую): если написано «я вообще-то против погромов ценных произведений искусства», у слишком простого может запросто сработать «Ага, значит, ты буржуев защищаешь... Значит, ты хочешь, чтобы нас угнетали, чтобы мы страдали, а ты жрал их подачки! Сколько они тебе заплатили за это?» (чем уже струя, тем сильнее напор – закон узколобости, и чем меньше кругозор, тем дальше идут выводы. И всё, человек сформировал позицию. Дальше воспринимать текст статьи будет через этот фильтр. И даже если дальше там будет написано «…потому, что искусство развивает внутренний мир человека. А человека с более развитым внутренним миром легче просвещать, а просвещёнными труднее манипулировать. А кем нельзя манипулировать, того нельзя не уважать, и с тем приходится считаться…», у него уже не сработает «А, значит, ты всё же нам помочь таким способом хотел…». Он же своё мнение сформировал. У него теперь ход мыслей: «Автор – враг. Значит, ничего хорошего он по определению нам желать не хочет. А значит, если что-то и покажется хорошего, то это обман. А потому, надо вглядываться в его слова и высматривать всякие хитрости». И вот его реакция: «Ты тут нам свистишь, какой ты умный искусствовед, а мы типа тупое быдло, которое ни в чём не разбирается, да? А я вот думаю, что это ты говно!». И если в конце будет «И я против привилегированности бездарей и паразитов, которыми ряды аристократии просто кишат…», он до этого скорее всего не дочитает, а если и дочитает, то будет: «Ну вот ты сам себя и опроверг! (ты же против нас начинал, а теперь против них оказался, и твоя противоречивость доказывает твою глупость...». Короче, «Статья – говно, автор – дебил», ставим его на место и занимаемся дальше идейным вандализмом.

Если же наоборот, статья будет начинаться сразу с «Я против привилегированности бездарей и паразитов…», у простого человека сразу сработает «Вот, это свой человек!», и он кинется с упоением читать. Но только внимать будет, насколько хватит этого импульса, а когда упрётся в строки «…но я так же против скотства и погромов дворцов…!», у него сработает «Что-то я тебя не понимаю – сначала одно говоришь, потом другое…», и «А, так ты двурушник!», и давай мстить за то, что сначала тебе поверил.

Если сразу начать мысль с расставления всех точек над «И», что есть мол, одна проблема, и есть другая, и нам надо учесть обе, то реакция будет «Что-то ты слишком сильно грузишь… Ты проще скажи: ты за наших или за ихних?» И всё, если такового ответа не будет, значит, ты что-то темнишь (надо быть поосторожнее), и вообще: зачем им тратить время на того, кто пишет не то, что он хочет услышать, когда полно вокруг тех, кто пишет то?

Управлять простыми людьми просто: достаточно просто оставлять их в состоянии, при котором любое объяснение выше определённого уровня сложности они встречают в штыки. И все объяснения, которые им требуется иметь, давать им ниже этого уровня, а всю ложь, при помощи которой ими манипулирует, выше. И тогда любой борец с системой встретит в лучшем случае игнор с их стороны. А классическое использование их в своих целях опирается на то, что только настоящая правда не может конфликтовать между собой, а ложь конфликтует и с правдой, и друг с другом. И в рамках этого конфликта достаточно использовать какую-то однобокую правду для разоблачения своего конкурента, чтобы простые захотели поддержать очередного оппортуниста. И им не нужно доказывать, что он по-своему тоже не лжёт; достаточно только доказать, что лжёт противник. Остальное слишком сложно, а зачем вдаваться в сложности, когда можно просто идти бить тех, кому показали другую однобокую правду?

Порасшибаться друг о друга простых людей иногда можно заставить и просто так – ради профилактики. Чтобы не забывали, как больно иногда бывает. Чтобы поняли, почувствовали, усвоили, что ни на что сами не способны, кроме как делать себе больно, и чтобы ценили, что есть над ними те, кто могут ими управлять, ибо сами они управлять собой не могут. Это такой способ «поставить их на место» и научиться кланяться тем, кто держит их за расходный материал.

Если же им начать объяснять, что всё сложнее, чем им думается, то они от этого отвернутся (как отвернутся от этой статьи), и это будет такая форма отказа от того, чтобы ни в коем случае не выбраться из системы, в которой за счёт их простоты на них можно ездить. Всё это непростые люди знают, и институты власти имеют соответствующую практику. И вот паны дерутся, у холопов чубы трещат, все счастливы, но только одна простая истина никуда не девается: кого используют, того не уважают, и как высшие низших не уважали, так и будут не уважать, и не перестанут, пока им понятным для них способом не покажут, что теперь не уважать людей не получится. Это тот случай, когда, чтобы под кое-чем подписаться, никуда не нужно идти, и ничего делать; а достаточно просто оставаться на своём месте и быть в своём репертуаре.

Продолжение следует...