Глава 3. Как общество стало правовым

0 530

Продолжение темы, начатой тут

Однажды обезьянам снова потребовалось делить апельсины. И снова обезьян было сто, и апельсинов тоже было сто, только состав общества был чуть-чуть другой. И на этот раз в него попала Умеющая Считать до Бесконечности, и ей тоже пришлось участвовать в делении.

Потребовалось снова провести голосование, и по этому случаю Умеющая Считать до Ста переработала Закон общества Справедливости и Равенства. Закон был (по заявлению Умеющей Считать до Ста) существенно улучшен, и его принятие должно было вывести условия существования в Обществе на новый качественный уровень. Отличия же были в том, что у участников Общества появлялись официально признаваемые за ними права, а Общество теперь именовалось не иначе, как правовое.

В чём заключается суть прав, которых у участников общества раньше не было, умеющие считать до трёх обезьяны толком объяснить не могли, но они точно знали, что права – это очень хорошо, и потому возлагали на новый Закон большие надежды. Ходило даже настроение, что теперь всё должно быть совсем по-другому, потому, что теперь у них есть права. «Не, ну действительно, как можно было жить без прав, и думать, что при этом апельсины могут быть разделены справедливо и поровну!» – рассуждали обезьяны, и с нетерпением ждали перемен.

Перемены же в Законе звучали так:

1. В нашем обществе все равны в правах, и в свободе выбора, и никто не может быть заставлен обучаться счёту принудительно.

2. Все апельсины должны быть справедливо и поровну разделены между всеми, не зависимо от того, умеют они считать или нет.

3. Каждый участник Общества имеет право на пять апельсинов.

Далее шли другие пункты, полностью повторяющие содержание Закона из прошлой истории, а в конце последним пунктом шло ещё положение, что все последующие деления должны проходить по принимаемому Закону один раз и навсегда.

Закон назывался Законом, общество теперь называлось правовым Обществом Справедливости и Равенства, и всё остальное было сделано с соответствующей серьёзностью. Тут вышла вперёд Умеющая Считать до Бесконечности и сказала:

– Нельзя позволять принимать законы о делении апельсинов тем, кто не умеет считать!

– Можно, потому, что в этот раз нас точно не обманут! – ответили умеющие считать до трёх обезьяны.

– А вы и раньше так говорили!

– Нас этот раз не обманут, потому, что наши права и свободы теперь гарантированы Законом!

– Как они могут быть гарантированы, если в нём заложена вся та же схема обсчёта?

– Какая схема обсчёта? У нас теперь будет правовое общество!

– Схема обсчёта в том, что вам обещают по пять апельсинов, когда сто нельзя поделить на сто иначе, чем, чтобы каждому достался всего один!

– Ну, это твоё личное мнение, а мы вот считаем, что может, если наши права будут соблюдены. А то, что ты говоришь, ещё не доказано!

– Что значит – не доказано, когда все доказательства уже расписаны и приведены, и ждут, когда вы им соизволите с ними ознакомиться?

– Мы не можем их понять, так как считать не умеем…

– Ну так учитесь!

– А нам кажется, что если мы научимся считать, то выяснится, что все твои доказательства не обоснованы! А ради только этого напрягаться мы не хотим.

– Так вы или научитесь и заявляете что-то, или не учитесь и не заявляйте!

– Нет извини, чтобы учиться считать, нам нужно потратить время и силы, а если окажется, что это было зря, то нам это не нужно!

– А если вы не научитесь считать, и примете закон, из-за которой не только вы, но и я вместе с вами пострадаю, то это не нужно мне!

– А мы считаем, что первая опасность перевешивает вторую!

– Да вы сначала считать научитесь, потом считайте!

– Ну мы же тебе уже объяснили: мы не обязаны учиться считать, потому, что из-за этого могут пострадать наши права!

– Тогда я не обязана позволять вам принимать решение, из-за которого пострадают мои права! Если вам нравится давать себя обманывать, пожалуйста: не учитесь считать, и получайте то, что получается. Только меня не надо только в эту схему включать. Мне оставьте мой один, а свои можете делить, как угодно. Хоть все сто Умеющей Считать до Ста можете отдать, а себе одни корки оставить.

– Нет, извини, – ответили умеющие считать до трёх обезьяны, – с чего это мы должны делать так, как говоришь ты? Другие вот по-другому говорят, и их, знаешь ли, больше, и мы верим им, а не тебе!

– Да, – сказала Умеющая Считать до Ста, – Суть демократии в том, что все должны делать то, что считает правильным большинство. А если каждый несогласный будет требовать для себя особых условий, то и никакой демократии не получится. И тогда будет один хаос и беспорядок, и никакого распределения апельсинов не будет вообще!

– Да! – закричали остальные, – Слова Умеющей Считать до Тысячи им показались исчерпывающе обоснованными.

– Суть демократии должна быть в том, что вес мнения большинства не может перевесить правду! – ответила Умеющая Считать до Бесконечности.

– Нет, извини, у тебя своё мнение, а у нас своё, – возразила Умеющая Считать до Ста, – Ты считаешь наше мнение неправильным, а мы твоё. И каждый имеет право на своё мнение. И если ты хочешь, чтобы считались с твоим мнением, то ты изволь считаться с мнение других. И поскольку так уже получилось, что ты одна, а нас много, то считаться ты должна с мнением каждого. И когда каждому ты отдашь столько, сколько требуешь для себя, тогда и будут все равны. Поэтому не надо ставить себя выше других, и заявлять, что ты имеешь больше прав!

– Да! – закричали остальные, – Вот это настоящее равенство, вот это настоящая справедливость!

– ... а мысль о том, что может быть другой правильный расчёт, – продолжила Умеющая Считать до Ста, – Недопустима и кощунственна, потому, что двух истин быть не может, и арифметика демократии для всех одна. А если каким путём и можно прийти к истине, то только посредством неё, ибо все остальные ведут к хаосу, беспорядку и диктатуре тех, кто ставит себя выше остальных! И в целях защиты нашего порядка мы имеем право ограничить тебя на в праве на твою обособленность, ибо только на это ми может держаться настоящая демократия!

Умеющая Считать до Бесконечности попыталась что-то возражать, но поднявшийся шквал комментариев полностью заглушил её слова. Каждой умеющей считать до трёх хотелось высказать то, что у неё накипело. И не слушая, что говорит Умеющая Считать до Бесконечности, обезьяны с умным видом высказывали ей всё, что они про неё думают, и отворачивались. А Самая Озорная строила гримасы и передразнивающим тоном говорила: «Бе-бе-бе!», затыкая уши пальцами.

В воздухе царило эмоциональное возбуждение и воодушевление. Обезьяны прыгали, хлопали в ладоши, и катались колесом, ликуя по случаю того, что у них будет порядок, дающий каждой по пять апельсинов, и что никакие происки Умеющей Считать до Бесконечности этому не помешают. Последнюю больше никто не слушал, и взять ей свою долю никто не давал. А когда же происходило голосование, ей предоставили возможность голосовать наравне со всеми, чтобы не смела потом выступать по поводу того, что её обделили в правах.

Когда новый Закон девяносто девятью голосами против одного был принят, последовал процесс подписывания документа, затем процедура инаугурации Умеющей Считать до Став должность официально уполномоченной производить делёж апельсинов. А потом наступила долгожданная процедура деления, в результате которой все получили то, чего так хотели.

Когда каждый, наконец, получил то, что ему полагается по праву, то для кого-то это оказались десятки апельсинов, для кого-то просто апельсины, для кого-то дольки, кому-то всего одна долька, а ещё кое-кому пришлось делить между собой одну дольку на нескольких.

Последний процесс был настолько щепетильный, что каждый напрягал, как мог, все свои силы, чтобы не дать обделить себя ни на микрон. Возмущённое «Му-у-у!» раздавалось то тут, то там, и прения интересов шли полным ходом.

Для каждого было делом принципа отстоять то, что было не только вкусным и полезным, но и несущим в себе что-то особенное, что они точно ещё даже и не могли точно сформулировать. Но Умеющая Считать до Бесконечности назвала отражением ЧСВ, и это самое ЧСВ в каждой капельке апельсинового сока они уже ощущали всей своей формирующейся демократической сущностью.

Важным изобретением развивающейся демократии оказался порядок деления апельсинов внутри каждой группы: в каждом десятке были выбраны две самые сильные обезьяны, и им выдавалось больше других, взамен за что они должны были усмирять всех буянящих по случаю того, что те недополучили чего-то, на что рассчитывали. И так из каждого десятка никто один с ними двумя справиться не мог, и благодаря этому в обществе поддерживался порядок. Десяток же Умеющей Считать до Ста был собран полностью из сильных обезьян, и две из них были особенно сильны. И получали они больше своих коллег в других десятках, а весь десяток получал милости от Умеющей Считать до Ста больше, чем другие десятки от своих разделяющих.

Поскольку деления по описанной схеме впоследствии стали повторяться, у некоторых собственников стали накапливаться апельсины, которые протухали раньше, чем они их успевали съесть, и появилось проблема, куда их девать. Апельсиновые богачи стали кидаться ими друг в друга, играть ими в футбол, использовать в качестве мишеней, и придумывать другие способы их использования по альтернативному назначению. Все вместе эти развлечения получили название апельсинобол.

Расточительное отношение к апельсинам многим казалось глупым, но что же поделать – ведь апельсины принадлежали им по праву, а в правовом обществе собственники имели право распоряжаться принадлежащими им вещами, как им заблагорассудится. К тому же само использование апельсинов способом, который могли себе позволить лишь немногие, имело отношение к тому самому ЧСВ, и потому сторонники этих игр говорили про своих критиков, что они не понимают самого главного.

В последствии апельсины стали использоваться в качестве взаиморасчётов между имеющими их, но самое главное их применение нашлось в оплате деятельности желающих их заработать. Деятельность заключалась во всяких смешных трюках, которые нуждающиеся должны были проделать, чтобы веселить богачей, и каждый желающий быть развеселённым ставил свои условия.

Умеющие считать до трёх обезьяны на что только не готовы были, чтобы получить заветный кусочек апельсина: на всякие смешные ужимки, рожи, позы, движения. Но только что бы они не выделывали, через некоторое время их трюки надоедали заказчикам, и те требовали новых номеров. И в поисках новых решений, многие начинали проделывать вещи, на которые раньше бы их было ни за что не заставить. Впрочем, теперь было всё иначе: за это платили дольки, а дольки были теперь в обществе Справедливости и Равенства выражением ЧСВ.

Трюки, которые приходилось многим проделывать, многим казались унизительными, но что было поделать: в правовом обществе никого насильно не заставляли, а если кто-то сам готов был на что-то добровольно – это было его личное дело, в которое лезть никто права не имел. А что касается Умеющей Считать до Бесконечности, то она оказалась способной придумывать трюки, до которых другие не додумывались, и за право исполнять которые ей платили авторские гонорары желающие заработать. Таким образом она получала свой доход, который, кстати, был единственным, ибо в законном делении она участия почему-то не принимала и оставляла другим разделять за себя разделять свою долю.

Благодаря всему вышеописанному каждый занял своё место в обществе, и, кому не хватало положенной по Закону доли, мог пойти и заработать столько, сколько ему не хватает. И когда кто-то возмущался, что не удовлетворён своими правами и свободами, ему отвечали: «Иди и работай, кто тебе мешает? А если не хочешь, то сиди отдыхай, и не ной!». И если кому-то что-то казалось унизительным, то это было его личное мнение, а навязывать своё мнение в демократическом обществе никто никому не имеет права.

Каждый раз, когда происходил очередной делёж ста апельсинов, доли каждого разделялись в соответствии с принятым Законом. И вот однажды к занимающимся очередной делёжкой апельсиновой дольки толпе подошла Умеющая Считать до Бесконечности и сказала:

– Если вам так важно то, за что вы тут боретесь, то, что же вы меня проигнорировали, когда я предлагала вам гораздо больше гораздо меньшими усилиями? Почему вы не послушали меня, когда я предлагала вам учиться считать?

В ответ последовали реплики: «О чём ты говоришь – мы тебя не понимаем!», «Уйди, не видишь – нам некогда?!», «Можешь высказывать тут, что хочешь, а мы имеем право тебя не слушать!», «Ты не имеешь права указывать нам, на что мы должны тратить своё время и силы!», «Руки прочь от наших демократических прав и свобод!». И, когда сказавший последнюю фразу её произнёс, все остальные из его компании вдруг почувствовали за собой силу правовой системы общества, готовой всей своей мощью встать на защиту их прав. И сделать это по одному только требованию любого из них. И, ощущая себя частью этой силы, готовой действовать в своих интересах, и будучи наделённым полномочиями представлять её, и даже говорить от её лица в определённых случаях, они почувствовали такой прилив ЧСВ, который компенсировал им ту недостачу, которую они ощутили при дележе дольки. Так участники Общества Справедливости и Равенства прониклись всей глубиной идеи правового Общества, а день принятия Закона Умеющая Считать до Ста объявила общественным праздником и отмечала его каждый раз с особой пышностью.

Продолжение тут

Пётр Толстой: нам плевать на Макрона. Убьём…

Французы в шоке, таким жёстким журналисты его ещё не видели. Впрочем, им не привыкать, в том числе и к реакции своих зрителей. Из раза в раз приглашать в эфир ведущего канала BFMTV и бр...

Шчо вы к нам прысталы?!

- Какие мы вам братьтя, хто вам это сказал?! Мы сами по себе! А вы лизеты й лизэтэ. Вы понимаете, шо мы не хотымо з вамы жыты?! Мы хотим отдильно, без вас, сами по себе!- Понимаем. И по...

Почему Собчак пропала с радаров
  • pretty
  • Сегодня 08:29
  • В топе

КВАДРАТУРА   КРУГАЛистаю ленту новостей и думаю: «Чего-то не хватает, что-то в стране изменилось. А что?». И вдруг понял: нет Собчак. Пропала. Еще буквально пару месяцев назад ее фамилия обя...