Вообще то хотя изготовление стрел в старину, безусловно, имело некоторые свои «национальные» особенности, тем не менее, форма наконечника стрелы диктовалась, в первую очередь, областью его применения. Изготовлялись стрелы с бронебойным наконечником – против шлемов и панцирей (причем разного типа: для пробивания кольчуг применялись наконечники с узкой шиловидной массивной головкой, долотовидные наконечники хорошо разбивали шлемы и щиты), изготовлялись срезни – против вражеских лошадей и незащищенных броней бойцов, к примеру, асимметрично ромбические, удлиненно ромбические. Существовали двушипные наконечники, которые не позволяли раненому освободиться от стрелы, не расширив раны. Существовали двурогие охотничьи наконечники для охоты на птиц и рассчитанные на оглушение цели без нанесения глубокой раны и т. д. Итак, форма наконечников стрел зависела от цели, для которой предназначались стрелы.
Кроме того, что наконечники стрел были различными по назначению, они различались по форме насадки на древко. «Все наконечники стрел подразделяются по форме насада на древко стрелы на два отдела – втульчатые и черешковые. Втульчатые не характерны для руси и кочевников. Они были распространены вдоль западных границ Древней Руси и, видимо, были заимствованы от западных соседей (поляков, чехов, немцев), у которых они имели широкое распространение. На Руси они составляют около одного процента от всех стрел. Остальные 99 % наконечников были черешковыми»1.
В Сети есть достаточное количество научных трудов, посвященных вооружению кочевников Южной Сибири, Центральной Азии и Древней Руси. К примеру, монография Ю.С. Худякова «Вооружение средневековых кочевников Южной Сибири и Центральной Азии», его же «Вооружение центральноазиатских кочевников в эпоху раннего и развитого Средневековья», сборник под его редакцией «Военное дело древних племен Сибири и Центральной Азии». Что касается древнерусского оружия, то здесь можно воспользоваться работами А.Н. Кирпичникова.
Многие ученые пытались объяснить причину феноменальных военных успехов моголов. На этот счет было высказано значительное количество различных мнений от облучения монголо татарских мозгов радиацией и наличия в их крови избыточного количества железа до изобретения этими мозгами, очевидно облученными радиацией, чудо оружия (нечто вроде гитлеровского «вундерваффен»), суперлука типа «саадак», из которого монголо татары сеяли смерть налево и направо.
Так, Б.В. Личман в книге «История России» пишет следующее: «На рубеже XX–XXI веков в России начинает распространяться историко технологическое направление всемирно исторической теории, которое получило наиболее полное отражение в учебниках С.А. Нефедова. Согласно историко технологическому направлению, история представляет динамичную картину распространения фундаментальных открытий в виде культурно технологических кругов, расходящихся по всему миру. Культурно технологические круги сравнимы с кругами, расходящимися по воде от брошенного камня. Это могут быть фундаментальные открытия в области производства пищи, позволяющие увеличить плотность населения в десятки и сотни раз. Это могут быть фундаментальные открытия в области вооружения, позволяющие раздвинуть границы обитания за счет соседей. Эффект этих открытий таков, что они дают народу первооткрывателю решающее преимущество перед другими народами. Овладев новым оружием, народ первооткрыватель развертывает внешнюю экспансию, и другие народы вынуждены либо покоряться завоевателям, либо заимствовать их оружие и культуру, чтобы дать им отпор. Завоевания норманнов в IX–X веках объясняются созданием новых боевых кораблей – «дракаров», а завоевание монголов в XIII веке – созданием ими мощного лука, стрела из которого за 300 шагов пробивала любой доспех».
Сами по себе идеи С.А. Нефедова очень неплохи и вызывают определенное сочувствие и понимание. По его словам: «История войн свидетельствует о том, что мужество и смелость постоянно вынуждены отступать перед всепобеждающим новым оружием. Фундаментальным открытием, даровавшим победу завоевателям, был монгольский лук, «саадак», стрела из которого за 300 шагов пробивала любой доспех. Это была сложная машина убийства, склеенная из трех слоев дерева, вареных жил и кости и для защиты от сырости обмотанная сухожилиями; склеивание производилось под прессом, а просушка продолжалась несколько лет – секрет изготовления этих луков хранился в тайне. Для натяжения монгольского лука требовалось усилие не менее 166 фунтов – больше чем у знаменитых английских луков, которые погубили французское рыцарство в битвах при Креси и Пуатье. Саадак не уступал по мощи мушкету, и все дело было в умении на скаку попасть в цель – ведь луки не имели прицела, и стрельба из них требовала многолетней выучки. Обладая таким всесокрушающим оружием, монголы не любили сражаться врукопашную. «Вообще они не охотники до ручных схваток, – отмечает С. М. Соловьев, – но стараются сперва перебить и переранить как можно больше людей и лошадей стрелами, и потом уже схватываются с ослабленным таким образом неприятелем» (статья «А было ли иго?»).
Попробуем разобраться с чудо оружием типа «саадак».
Вообще то основной комплекс вооружений кочевников Южной Сибири и Центральной Азии восходит к хуннам, к хуннам восходит и сложно со ставной лук, который, очевидно, и имеет в виду С.А. Нефедов. Отсюда вышеупомянутое им наименование. Здесь есть одно интересное обстоятельство. По словам Л.Н. Гумилева: «Лигети оставляет вопрос о хуннском языке открытым, ссылаясь на то, что хуннское слово, обозначающее «сапоги», известное нам в китайской транскрипции, звучит «сагдак» и не имеет аналогий ни в тюркских, ни в монгольском языках. Приведенное им сопоставление с кетским словом «сегди» не удовлетворяет самого автора. Однако это слово имеет прямое отношение к старорусскому слову «сагайдак», т. е. колчан со стрелами и луком» («В поисках вымышленного царства»).
Л.Н. Гумилев считает слово «сагайдак» неким «тюрко монгольским» по происхождению, это приблизительно то же, как если бы считать слово вдова русско английским. Однако следующая мысль Льва Николаевича весьма интересна: «Связь его (слова «сагайдак») с хуннским словом «сагдак» совершенно очевидна, так как хунны затыкали за голенища стрелы, которые не помещались в колчане, как впоследствии делали русские, затыкая туда ножи» («В поисках вымышленного царства»).
Дело в том, что один из крупнейших востоковедов современности С.Г. Кляшторный в недавнем интервью, помещенном на Центральноазиатском историческом сервере, утверждает: «Сюнну (гунны) не были тюркоязычны, об этом можно прочитать в сборнике «Зарубежная тюркология» (М., 1986. Т.1), где я выступал составителем этого издания. Однако в составе гуннского имперского объединения значительную роль играли тюркские племена, особенно в поздний период существования гуннских государств»2.
Возможно, хунны говорили на тохарском или же на диалекте тохарского, тот же Л.Н. Гумилев пишет: «В «Истории Троецарствия» сообщается об обмене посольствами между Китаем и Фунаном, древнейшим царством в Камбодже. Китайское посольство посетило Камбоджу между 245 и 250 гг., и, вернувшись, участник его, Кань Тай, сообщая сведения о царстве Фунан, заявил: «Они имеют книги и хранят их в архивах. Их письменность напоминает письменность хуннов»3. Фунанцы употребляли индийский шрифт» («История народа хунну»). Тохарская письменность, как известно, основывалась на брахми.
Таким образом, русичам не было никакой нужды заимствовать слово «сагайдак» из мифического тюрко монгольского языка, поскольку тохарский максимально близок именно к балто славянским языкам.
Вернемся к нашим лукам. Дело в том, что сложные луки в Русской земле были известны издревле. Об этом знает каждый человек, интересующийся средневековым вооружением.
А.Н. Кирпичников и А.Ф. Медведев описывают сложные русские луки следующим образом: «В Новгороде в 1953 г. в слое второй половины XII в. впервые был найден большой обломок древнерусского сложного лука. Обломок представляет собой половину целого лука – его вибрирующее плечо. Лук был склеен из двух прекрасно оструганных длинных планок различных пород дерева (можжевельника и березы) и винтообразно оклеен тонкими полосками бересты для предохранения от сырости. Лук обуглен в месте рукояти, а концы его не сохранились. Пролежав 800 лет в земле, лук сохранил способность вибрировать. Длина сохранившейся части лука 79,5 см, ширина рога в середине 3,4 см, а у конца 2,7 см, толщина 1,8 см. В разрезе лук имеет вид уплощенного овала. Планка из можжевельника располагалась с внутренней стороны лука, обращенной во время стрельбы к стрелку. Она отлично сохранилась. Длина ее 79,5 см, ширина от 2,7 до 3,4 см, толщина от 5 мм у конца лука до 9,5 мм в середине плеча. В разрезе имеет вид сегмента. Внутренняя поверхность планки плоская, на ней имеются три продольных желобка (1,5 мм шириной и около 1 мм глубиной) для более прочной склейки с подобной же по форме березовой планкой. Внешняя поверхность планки округлая. Около рукояти лука она обгорела, а у несохранившегося конца лука имеет слегка скошенный поперечный срез (торец), к которому примыкал деревянный конец лука. Подобную же форму имела и березовая планка, но она сохранилась хуже, в двух обломках, один из которых, ближе к рукояти лука, до сих пор очень прочно склеен с можжевеловой планкой. Березовая планка располагалась по спинке лука. Длина двух ее обломков 58 см, ширина от 2,3 см, а у рукояти до 2,7 см у конца, толщина 6–7 мм. На внутренней плоской поверхности березовой планки желобков для склейки нет. Внешняя поверхность планки шероховатая, на ней сохранились следы клея. В разрезе планка также сегментовидная. Берестяная оклейка лука хорошо сохранилась. Длина полосок бересты около 30 см, ширина 3,5 см, толщина около 0,5 мм. Во время винтообразной оклейки лука край берестяной ленты шириной 8 мм нахлестывался и перекрывался следующим витком. Березовая планка уже и тоньше можжевеловой, имеет более шероховатую выпуклую (внешнюю) поверхность, от которой как будто отклеилась берестяная оклейка. На самом деле этот лук был усилен сухожилиями, которые наклеивались на спинку лука. Но они не сохранились, и поэтому берестяная оклейка не соприкасается с березовой планкой. Сухожилия не могли сохраниться даже в почвенных условиях Новгорода. Концы сухожильных нитей закреплялись у рукояти и у концов лука. Эластичный и очень прочный рыбий клей не препятствовал сокращению сухожилий при снятой тетиве. Без тетивы концы сложного лука загибались во внешнюю сторону. Судя по зазору между березовой планкой и берестяной оклейкой, слой сухожилий на этом луке имел толщину от 2 до 3 мм… У народов Восточной Европы и на Руси с IX по XIV в. имели широкое распространение и более сложные по конструкции луки. Об этом свидетельствуют и находки комплектов костяных накладок от рукояти сложного лука конца XII в. в Новгороде и многочисленные находки костяных накладок от рукоятей и концов луков IX–XIII вв. в Тмутаракани, Чернигове, Старой Ладоге, Старой Рязани, Вщиже, Турове, Екимауцах, Воине, Колодяжине и многих других памятниках. Судя по многочисленным находкам готовых изделий, заготовок и отходов производства костяных деталей сложных луков, налучий, колчанов и защитных приспособлений, употреблявшихся при стрельбе из лука, можно сказать, что луки делались во многих древнерусских городах. На Руси были специальные мастера лучники и тульники, которые упоминаются в летописи в XIII в. Были они и гораздо раньше. Изготовление луков и стрел требовало больших знаний специфики этого оружия, свойств материалов и длительного производственного опыта»4.
Могольские луки и лучники не имели никакого превосходства над русскими. Так, «из Ливонских хроник XIII в. известно, что на Руси существовали специальные отряды стрелков лучников, которые не только охраняли войска в походе, но и мужественно выдерживали первые атаки врага. Генрих Латвийский отмечал высокое искусство русских лучников в борьбе с немецкими рыцарями крестоносцами и постоянно противопоставлял их немецким арбалетчикам первой половины XIII в. Сила русских сложных луков была огромной. Русские стрелы (по видимому, бронебойные) пробивали доспехи немецких рыцарей, о чем свидетельствует битва под Венденом в 1218 г. Византийский историк X в. Лев Диакон отмечал огромную роль лучников в русском войске киевского князя Святослава. Они умело пользовались луком и стрелами и в обороне, и в открытом бою, успешно применяли свою тактику стрельбы по коням вражеской конницы. Эту тактику русы выработали в постоянной борьбе с набегами конных кочевников южнорусских степей… Сила средневековых луков была огромной – до 80 кг (у арабов, турок, русских и других народов). Оптимальным считался лук силой от 20 до 40 кг (современные спортивные луки для мужчин имеют силу 20 кг, т. е. самые слабые из средневековых). Каждый лучник выбирал лук по своим силам, как и определял длину стрелы по своему росту и длине рук»5.
Итак. Пресловутая «машина убийства» типа «саадак» изготавливалась на Руси, как минимум, уже в IX веке, а в более глубокой ретроспективе присутствовала даже у хуннов (гуннов), гунны же (европейские), как известно, весьма тесно общались со славянами (склавенами), которые во множестве присутствовали в войске Аттилы. Это обстоятельство было хорошо известно тому же Рубруку: «Язык русских, поляков, чехов (boemorum) и славян один и тот же с языком вандалов, отряд которых всех вместе был с гуннами, а теперь по большей части с татарами, которых Бог поднял из более отдаленных стран…»6. Почему данное обстоятельство не известно сегодняшним ученым, сказать сложно.
Таким образом, нельзя утверждать, что военные победы моголов оказались обусловлены каким то превосходством в вооружении.
1 Кирпичников А.Н., Медведев А.Ф. Вооружение // Древняя Русь. Город, замок, село. Под общей ред. Б.А. Рыбакова. М., 1985 (WWW).
2 http://www.kyrgyz.ru/?page=276
3 Hall D.G.E. A history of South East Asia. L., 1955. P. 25–26.
4 Кирпичников А.Н., Медведев А.Ф. Вооружение // Древняя Русь. Город, замок, село. Под общей ред. Б.А. Рыбакова. М., 1985 (WWW).
5 Кирпичников А.Н., Медведев А.Ф. Вооружение…
6 Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны. М., 1957, с. 120.
Оценили 13 человек
20 кармы