Ядерная война - это продолжение прокси-войны другими средствами

Коллективный Запад буквально вынудил Россию заявить о возможном изменении подхода к применению ядерного оружия

Ядерное оружие с начала 50-х годов прошлого века считалось решающим фактором стратегического сдерживания в противостоянии двух сверхдержав - СССР и США. Американский политолог Джек Снайдер, исследуя стратегическую культуру СССР, в 1970-х годах выражал уверенность, что советское руководство в случае ядерной войны не будет последовательно наращивать мощность ядерных ударов от тактического до стратегического уровня, а сразу перейдёт к немедленному применению стратегических систем. Проще говоря, никакой ограниченной ядерной войны, сразу же на полную катушку…

Сегодня ситуация иная. Российская Федерация находится на уровне ядерного паритета с США по стратегическому оружию, превосходит Америку по количеству тактических ядерных боеприпасов и располагает преимуществом в гиперзвуковых средствах доставки и по некоторым другим стратегическим системам оружия. Считается, что это открывает новые возможности для более гибкого парирования угроз ядерной эскалации в современных военных конфликтах.

Гибридный вариант

Наши противники в лице коллективного Запада сумели обойти «частокол» ядерных ракет и обычных вооружений и как бы понизить статус стратегического ядерного сдерживания, на эффективность которого уповали в Москве в период холодной войны. В противовес в Вашингтоне и Лондоне была избрана технология гибридной войны, рассчитанная на расшатывание и ослабление стратегического противника, можно сказать, «подручными средствами».

Технология включает согласованное применение нескольких взаимосвязанных инструментов: информационно-психологические войны, так называемые цветные революции и прокси-войны, и всё это на фоне непрекращающегося экономического давления.

Ключевую роль в развале СССР и социалистического лагеря сыграла информационно-психологическая война (ИПВ), рассчитанная на завоевание контроля над сознанием населения СССР и государств Восточной Европы. Причём в основу стратегии ИПВ были положены изощрённые англосаксонские технологии применения «мягкой силы» с опорой на лидерство Запада в культурной сфере и общей притягательности общества потребления. «Культурное лидерство» включало в себя не просто влияние на духовную сферу, но и возможность генерировать и навязывать другим государствам новые идеи, смыслы и продукты, изменяющие мышление и представление об окружающем мире.

Надо отметить, что в течение десятков лет СССР обладал несомненными преимуществами в мировоззренческой сфере, обусловленными передовой, а поэтому притягательной для сотен миллионов людей идеологией, авторитетом страны-победительницы фашизма, несомненными достижениями в области исследования космоса, науки, техники и культуры. При этом жизнь в СССР в 1965-1985 гг. характеризовалась относительной стабильностью, отсутствием серьёзных политических и экономических потрясений.

Однако надежды на стабильность оказались обманчивыми. Наши враги исподволь проводили в СССР и странах Восточной Европы подрывную работу, направленную на постепенное разложение культурно-мировоззренческих основ общества, на формирование «пятой колонны», на подготовку «цветных революций» и государственных переворотов, ну а к особо непокорным применялись экономические санкции.

Теперь уже очевидно, что и в СССР, а потом и в Российской Федерации явно недостаточной и чрезмерно благодушной была аналитическая работа, не уделялось должного внимания стратегическому прогнозированию и стратегическому планированию развития страны в условиях стремительно меняющейся международной обстановки. Новые вызовы и угрозы не получали должной оценки. Сказалась и продолжает сегодня влиять на ситуацию в стране внешняя и внутренняя подрывная работа «пятой колонны» и так называемых либерально-демократических сил, направленная на раскачивание социально-политической обстановки в стране.

И это принципиально важно, поскольку события на Украине, рост угроз других прокси-войн по периметру государственных границ России показали, что существовавшая до последних лет опора на стратегическое ядерное сдерживание в современных реалиях не решает всех задач обеспечения национальной безопасности. И вообще, надо понимать, что ядерное оружие - это последний аргумент, что парирование угроз - задача синтетическая. А поскольку характер угроз за последнее время значительно изменился, претерпели изменения и условия применения инструментов ядерного сдерживания.

У наших границ

Востребованность новых подходов в российской ядерной доктрине, в последний раз обновлявшейся в 2020 году, не в последнюю очередь обусловлена изменениями подходов американских администраций к контролю над вооружениями. Вашингтон не готов ограничить деятельность своих ВМС, ударных космических вооружений и средств ПРО.

Одновременно США добиваются в контексте пока ещё гипотетического Договора СНВ-4 разрешения проводить углублённые инспекции российских баз хранения ядерных боезарядов РВСН и хотят распространить инспекции на неразвёрнутые ядерные вооружения, а также расширить объём передаваемой телеметрической информации при полётных испытаниях ракет. Настаивают американцы и на сокращении сроков предварительных уведомлений об инспекциях.

Осторожный подход к подобным американским инициативам необходим с учётом следующих соображений:

Вашингтон явно стремится остановить развитие перспективных систем оружия России, затормозить процесс модернизации ядерных сил КНР и поставить его под американский контроль. С этой целью, как и в прошлом, американцы стремятся навязать своим соперникам практику выборочных сокращений ядерных систем;

- продолжаются многолетние попытки США и НАТО не включать в повестку возможных переговоров американо-натовские системы передового базирования в Европе и прилегающих морских просторах, в частности, корабельные системы крылатых ракет морского базирования. В условиях открытой враждебности США и НАТО и при наращивании агрессивной составляющей военных стратегий Вашингтона и стратегической концепции НАТО-2022, вряд ли стоит сегодня всерьёз рассматривать подобные «зондажные» попытки;

- происходит усиление средств передового базирования США и НАТО, боевой потенциал которых за последние годы возрос в четыре раза. Эти средства включают стратегические и тактические ракетно-ядерные вооружения стран альянса, средства ПРО и силы общего назначения;

- в США и НАТО принята стратегия «интегрированного сдерживания» с привлечением союзников и партнёров и опорой на преимущества в экономике, технологиях и дипломатии;

- сухопутные вооружённые силы быстрого развёртывания (СБР) США и НАТО в Европе увеличены с 30 тысяч военнослужащих до 300 тысяч. Для СБР созданы склады тяжёлых вооружений и боеприпасов. Предусмотрены маршруты «военного Шенгена» для ускоренной переброски сил и средств СБР по направлениям «север-юг» и «запад-восток»;

- в документах стратегического планирования США сохраняется положение о нанесении превентивного ядерного удара;

- под эгидой США в различных регионах создаются новые военно-политические союзы - в частности, AUKUS (оборонный альянс Австралии, Великобритании и США) и Четырёхсторонний диалог по безопасности (QUAD);

- в ближайшие годы ядерный арсенал США пополнится тремя видами СНВ: МБР «Сентинел», ПЛАРБ «Колумбия» и стратегический бомбардировщик B-21 «Рейдер».

Ядерная доктрина России. Исправленному верить!

Особую угрозу для стабильности международной обстановки представляют активно применяемые Вашингтоном стратегии прокси-войн, эскалация которых по опыту украинского кризиса может достигать крайне высоких степеней опасности. При этом международно-признанных нормативно-правовых норм определения такого вида агрессии не существует, что позволяет государству-заказчику (это в первую очередь США) безнаказанно манипулировать государством-прокси-агентом (сегодня это Украина) для достижения своих военно-политических целей.

Подобная прокси-стратегия разработана Вашингтоном и для давления на Китай с использованием «фактора Тайваня». Например, 30 сентября Джо Байден поручил госсекретарю распорядиться о выделении до 567 миллионов долларов для оказания военной помощи Тайбэю. Ранее Тайвань получил от США первую партию противокорабельных крылатых ракет Harpoon.

Расширенное использование Вашингтоном прокси-войны как инструмента обеспечения глобального доминирования обусловило необходимость пересмотра и внесения изменений в «Основы государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания». Суть предложенных изменений президент России Владимир Путин представил на заседании Совета безопасности.

Во-первых, расширена категория государств и военных союзов, в отношении которых Россия будет проводить ядерное сдерживание. Во-вторых, дополнен перечень военных угроз, для нейтрализации которых выполняются мероприятия ядерного сдерживания. И в-третьих, агрессию против России со стороны любого неядерного государства, но с участием или при поддержке ядерного государства предложено рассматривать как их совместное нападение на Российскую Федерацию.

Актуальность третьего пункта становится очевидной в свете радикального пересмотра стратегии России применительно к прокси-войне США и НАТО, которые, прикрываясь манипулируемой киевской хунтой, осуществляют опосредованную агрессию против нашей страны. Вполне вероятным представляется такой же вид агрессии США и НАТО против России, например, на Кавказе или в Центральной Азии. География может быть самой разнообразной. Различных «нюансов» тоже хватает.

В качестве примера можно привести «дискуссию» о разрешении ВСУ применять дальнобойные ракеты американского, французского и британского происхождения по объектам в глубине российской территории. В ответ Россия была вынуждена заявить о необходимости снижения порога применения ядерного оружия. Проще говоря, противник должен понимать и опасаться, что малейшая дополнительная эскалация с его стороны с большой долей вероятности приведёт к тому, что удар возмездия сможет перейти ядерный порог.

Такая перспектива должна сдерживать противника. Причём сдерживание - это управляемый процесс перехода от применения конвенциональных средств деэскалации конфликта к дозированному применению других, более мощных средств убеждения и принуждения. На начальных этапах в качестве средств сдерживания могут наноситься удары обычным оружием по объектам стран-спонсоров войны против России. Это центры принятия решений, узлы связи, склады оружия и боеприпасов, предприятия-производители ракет, узлы коммуникаций, аэродромы, полигоны, на которых ведётся подготовка боевиков.

На последующих этапах не исключён демонстративный ядерный взрыв в каком-нибудь пустынном районе или как минимум выход из Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний и уже «официальное» испытание ядерного заряда на Новой Земле. Варианты ядерных ударов по странам Запада, поддерживающим Украину, пока что не имеет смысла рассматривать, так как ситуация на поле боя не даёт однозначных предпосылок для такого шага. Однако вероятность ядерной эскалации существует, и она достаточно реальна. Другой вопрос, можно ли будет сохранить управляемость процессом ядерной эскалации?

Исходить, пожалуй, следует из того, что обстановка вокруг конфликта на Украине имеет тенденцию к дальнейшему осложнению, и те вызовы, которые множатся в результате авантюр США и их союзников по НАТО, вне всякого сомнения, ставят перед Россией вопрос о тщательно продуманном и выверенном ответе, поскольку и опоздать нельзя, и торопиться не стоит.

В общем, необходимы и выдержка, и решительность. А вот с ограниченной ядерной войной лучше не экспериментировать. 

Александр Бартош