Первый Государственный бюджет (в дальнейшем просто бюджет), складывается в Англии, затем во Франции и других континентальных государствах. Первые робкие попытки королей обложить население, подвластное феодальным сеньорам, относятся во Франции к 1302 - 14 гг., и только к середине XV в. французские короли, опираясь на городскую буржуазию и мелкое дворянство, присваивают себе монополию обложения.
За периодом консолидации политических функций нового государства и его налоговых прав последовал второй период, в течение которого сложившаяся финансовая система усиленно использовалась в интересах землевладельческой аристократии (во Франции XV - XVI вв.); потеряв свои самостоятельные политические функции и право непосредственной налоговой эксплуатации населения, землевладельцы остались политически господствующим классом в рамках возникшего государства и продолжали эксплуатацию «населения в косвенной форме, через посредство финансовой системы. Соответственно с этим, в число «потребностей», удовлетворяемых за счет государственных доходов, наряду с содержанием самого государственного аппарата управления (армия, суд, администрация), включаются потребности феодальной аристократии (в том числе и «князей церкви»), живущей в значительной степени за счет государства.
Ограбление аристократией государственного казначейства производилось в форме пенсий, дарений, синекур* и т. п., составлявших важнейшие расходные статьи бюджета. Во Франции в 1537 из общей суммы государственных доходов в 8 миллионов ливров (равных по покупательной способности 170 миллионов современных золотых франков, данные начала XX века) пенсии и дарения поглощали около 2 миллионов ливров, т. е. около одной четверти. Кроме того, около одной четверти доходов поглощало содержание королевского двора, где кормились толпы аристократов. Колоссальные по тому времени суммы, собираемые государством, проваливаясь через «атласные дырявые карманы» дворянства, попадали, в значительной части, в более крепкие карманы нарождавшейся буржуазии и являлись одним из важнейших источников первоначального капиталистического накопления, кроме того, молодая буржуазия принимала участие в ограблении налогоплательщиков и непосредственно, в качестве откупщиков по сбору налогов. Откуп*, кстати, широко был применен в России.
Новый, третий период в истории бюджета наступает с началом периода войн за экономическое преобладание (XVII в.). С этого времени внешняя политика, расширяющая сферу эксплуатации господствующих классов, становится одной из важнейших задач государства. Ограбление налогоплательщиков, в целях финансирования господствующих классов, которое не всегда удобно проводить открыто, легко удавалось под лозунгами внешней политики, маскирующей интересы этих классов интересами национальной «обороны». Никто не может верить в то, что хищническая английская буржуазия в XVII - XVIII вв., грабившая целые континенты, вела «оборонительные» войны, тем не менее, вымогать от налогоплательщиков средства для этих войн было легче, чем для прямой раздачи аристократии и буржуазии.
Естественным следствием войн был колоссальный рост государственного долга, основной функцией которого в буржуазном государстве является максимальное освобождение господствующих классов от тяжести военных расходов и переложение их на «будущие поколения» податных классов, поэтому, в XVII - XVIII вв. «государственный кредит становится символом веры капитала» (Маркс), а расходы по займам - важнейшей частью бюджетов.
Особенно тяжелым бременем внешняя политика была в тех странах, где, как во Франции, к связанным с нею расходам присоединялись колоссальные расходы по прямому финансированию паразитической аристократии. Во Франции напряжение бюджета, вызываемое этими двумя статьями расходов, было настолько велико, что в эпоху Людовика XIV «королевство превратилось в обширную больницу умирающих». «В 1715 погибло около 1\3 населения (почти 6 миллионов человек) от нищеты и голода. Брак и размножение исчезают везде. Вопли французского народа напоминают похоронный звон, который прекращается на время, чтобы затем начаться сызнова» (И. Тэн). По имеющимся подсчетам, общая сумма государственных расходов Франции за 1661 – 1683 (эпоха Кольбера) складывалась так: стоимость войн и содержание армии и флота - 1.111 миллионов ливров, содержание королевского двора, достройка дворцов и секретные расходы - 480 миллионов ливр, и остальные расходы (в том числе и субсидии торговым компаниям) - 219 милл. ливр.
Бюджет Франции в 1780 (Б. Неккера) имел следующий вид (в милл. франков) - расходы: двор - 33,7, проценты по долгу - 262,5, армия и флот - 150,8; суд, административный и финансовый аппарат - 09,3, культурно - экономические мероприятия (в том числе финансирование церкви) - 37.7 и остальные расходы - 26.0; всего - 610. Доходы: прямые налоги - 242,6, косвенные - 319,0 и остальные доходы - 23,4; всего – 585. Бюджет этот не отражает огромных расходов по прямому финансированию дворянства, проводившемуся, главным образом, в форме раздачи синекур (ненужных, но дорого оплачиваемых должностей) в армии и во всем государственном аппарате; так например, при Людовике XV почти половину всех расходов на армию поглощало содержание офицеров.
В последовавшем затем четвертом периоде большинство европейских государств переходит от прежней откровенной раздачи государственных средств к более замаскированным и соответствующим духу «демократии» формам финансирования господствующих классов. Наиболее типичными методами «изготовления миллионеров» за счет налогоплательщиков в этом периоде являются: премии для сахарозаводчиков и аграриев - производителей спирта, финансовые операции при сооружении ж.-д. сети (гарантии казны по ж. д. займам, махинации за счет казны при выкупе частных ж. д. или при продаже казенных ж. д. частным компаниям) и т. д.
Относительные размеры государственных расходов по этим статьям, однако, далеко уступают затратам прежних монархий на пенсии и синекуры дворянству. Эта относительная скромность капиталистической буржуазии в области чисто финансовой эксплуатации населения объясняется тем, что развитый капитализм обладает более совершенными методами присвоения прибавочной стоимости (в чисто экономической форме на фабрике, заводе или в с.-х. предприятии); хищнические методы периода первоначального накопления, приводящие к разорению и прямому вымиранию плательщиков, признаются просто невыгодными, совершенно так же, как невыгодным для капиталистов является, напр., 15-часовой рабочий день. Капиталистические государства 19 в. ограничивают задачу бюджета, главным образом, переложением на трудящиеся классы максимальной части расходов по содержанию государственного аппарата и ведению внешних войн; такое переложение производится в форме налогов на крестьянство, пролетариат и мелкую буржуазию; при этом, поскольку прямые налоги на пролетариат и обложение предметов первой необходимости (хлеб, жилище и т. д.) могут оказывать влияние на уровень заработной платы и косвенно влиять на размеры капиталистической прибыли, промышленная буржуазия выступает сама активным сторонником освобождения от прямых налогов мелких доходов (путем установления необлагаемого минимума) и уничтожения косвенных.
Желая иметь квалифицированную рабочую силу, здоровых солдат и трудоспособных рабочих, капиталистическое государство, со второй половины XIX века, в западных странах и США формируются местные бюджеты на которые возложены проведение и финансирование за счет налогов мероприятий культурно-социального характера (народное обучение, медицина, социальное страхование и т. д.).Чего не происходит в России.
Новые задачи, взятые на себя в XIX века буржуазным государством, достались, преимущественно, низовым звеньям государственной организации; в связи с этим в XIX века наряду с быстрым ростом бюджета в узком смысле слова, наблюдается еще более быстрое развитие местных бюджетов. Степень децентрализации гос. хозяйства в различных странах и в различные периоды XIX века была чрезвычайно неодинакова, и поэтому правильное представление об эволюции бюджета в целом, можно составить лишь при рассмотрении бюджета в каждой стране, поэтому ввиду краткости статьи не рассматривается.
В Советском Союзе в деле разграничения общегосударственного и местного бюджетов можно установить три основных периода. В первые годы революции условия напряженной гражданской войны требовали максимальной централизации в области управления и хозяйства; поэтому, период «военного коммунизма» характеризуется как постепенным сужением объема местного бюджета, так и ростом полномочий центральных органов в деле его регулирования.
Уже по Конституции РСФСР 1918 Всероссийский Съезд Советов и ВЦИК не только «определяют, какие виды доходов и сборов входят в общегосударственный бюджет и какие поступают в распоряжение местных советов, а равно устанавливают пределы обложения» (ст. 80), но также утверждают и сами сметы городских, губернских и районных центров. В середине 1920 постановлением ВЦИК (18/VI) было решено самое «разделение бюджета на общегосударственный и местный отменить и в дальнейшем местные доходы и расходы включать в общегосударственный бюджет».
Во втором периоде, с началом новой экономической политики, местный бюджет восстанавливается, при чем объем его, путем постепенной передачи на места расходов и доходных источников, получает расширение, невиданное не только в царской России, но и в западно-европейских странах. Одновременно с этим, второй период характеризуется диктатурой губернских центров, которым предоставлено было не только право утверждения бюджета нижестоящих административно-территориальных единиц, но и самое распределение доходов и расходов между бюджетами губернским, губернским городом и последующих звеньев. Особенностью второго периода была чрезвычайная пестрота и ежегодные изменения в объеме отдельных звеньев местного бюджета, что, однако, было совершенно неизбежно, т. к. приходилось заново размещать расходы и доходы между местными звеньями и т. к. не закончился еще процесс передачи местам расходов и доходов из общегосударственного бюджета.
С окончанием указанного процесса и со стабилизацией валюты начинается (с конца 1923) третий период, который характеризуется значительной устойчивостью в деле размежевания между общегосударственным и местным бюджетом, в этот период прекращается прежняя бессистемная и часто неожиданная для местных советов переброска расходов из центра на места; право изменений в распределении расходов и доходов между центром и местами, которые раньше мог производить не только ЦИК, но фактически и Народный Комиссариат Финансов Союза, окончательно закрепляется за ЦИК СССР и в точно установленных границах - за Центральными исполнительными комитетами союзных республик (при этом изменения теперь вводятся в действие только спустя 4 месяца после их опубликования).
В связи со стабилизацией всего бюджета, происходит децентрализация законодательства о местном бюджете, которое, в рамках общесоюзного Положения о местных финансах (30/1V 1926), передается Центральным исполнительным комитетам союзных республик. Одновременно с этим, в течение третьего периода продолжается тенденция к дальнейшему расширению объема местного бюджета за счет общегосударственного, поскольку при советской системе нет места для противоречия и борьбы между центром и местами, в основе разграничения бюджетов, лежит принцип максимального приближения государственного хозяйства к народу, из центра на места передается, по общему правилу, все то, что может быть передано без нарушения принципа организационно-хозяйственной целесообразности; поэтому, разгрузка общегосударственного бюджета в сторону местного достигает в СССР чрезвычайно широких размеров (почти до 50%).
Сравнение размеров бюджета СССР с размерами бюджета дореволюционной России может быть сделано лишь с оговоркой об условности и неизбежной неточности такого сравнения. Если принять итог всего бюджета в 1913 г. в сумме 4 млрд, руб., а за скидкой на сокращение территории, в 3,2 млрд, руб., то этой цифре противостоит итог (предположительный) общего бюджета СССР в 1926/27 в 5,9 млрд. руб. (в червонцах), т. е. около 3,2 млрд. руб. довоеных (при пересчете по оптовому индексу Госплана). Более точный пересчет частично по оптовым, частично по розничным индексам, приведет к выводу, что в 1926/27 будет достигнуто несколько более 90% довоенного бюджета.
Бюджетная политика советского государства направлена в части расходной к неуклонному проведению в жизнь лозунга «дешевого народного правительства», каким должно быть правительство трудящихся классов, т. е. к максимальному сокращению расходов на содержание аппарата управления. В советской практике совершенно исключены те паразитические оклады и раздачи денег высшему чиновничеству, которые поглощали огромные средства в дореволюционную эпоху.
Характеристика нравов старого режима, в этом отношении, была в свое время дана крайне умеренным в своих политических взглядах буржуазным финансистом проф. Мигулиным в следующих выражениях:
- «Заграничные командировки чиновников, якобы по казенной надобности, содержание двора, высшие пенсии чиновникам и их семьям, раздача государственных имуществ фаворитам, раздача концессий с казенной гарантией неосуществимых доходов, раздача казенных заказов по тройным, против рыночных ценам, содержание огромного класса чиновников, половина которых ни на что не нужна, и т. д... Не может считаться правильной та финансовая система, при которой на народные школы государство тратит по министерству просвещения 12 милл. руб, а на тюрьмы 16 милл. руб., на страхование рабочих классов ничего, а на пенсии своим чиновникам 50 милл. руб.» («Настоящее и будущее русских финансов», Харьков, 1907).
Эту картину невероятного паразитизма и расхищения народного достояния царской фамилией и дворней, помещичьей и бюрократической аристократией завершает характеристика военного бюджета. - «Множество дорого оплачиваемого начальства, огромные штабы и обозы, плохое интендантство, колоссальная центральная администрация, сухопутные адмиралы, полки, переполненные нестроевыми и необученными людьми, сохраняющиеся во флоте старые железные сундуки, вместо судов, и т. д. без конца и, в результате, оборванная полуголодная армия и флот, наполненный сухопутными моряками» (там же).
Дореволюционный бюджет характеризовался огромным весом в нем непроизводительных расходов, которые имели назначением поддерживать и укреплять буржуазно-помещичье государство и оплачивать его внешнюю политику империалистического хищничества и насилия. В 1913 в общей сумме расходного бюджета в сумме 3.383 миллионов руб. расходы на синод, губернскую администрацию и полицию, юстицию и тюрьмы, армию и флот составляли - 1.174 милл. руб., т. е. около 35%, а с 424 милл. руб., назначенными на платежи по займам, преимущественно, внешним, около 50% всех расходов.
Бюджет СССР, наоборот, имеет своей отличительной чертой высокий вес, расходов производительного характера. Расходы на оборону в бюджете 1926/27 составляют 14,1%, расходы по управлению, из которых революция вычеркнула суммы, затрачивавшиеся в дореволюционное время на содержание императорского двора и церкви, не превышают 3,5%. Кроме того, благодаря аннулированию царских долгов, на советский бюджет не ложатся тяжелым бременем расходы по оплате процентов и погашения по государственным долгам.
В 1926/27 платежи по государственному долгу составляют лишь 2% всего расходного бюджета. При этом в СССР займы направлены исключительно на цели финансирования народного хозяйства, тогда как громадные суммы, полученные царским правительством путем заграничных займов, шли на финансирование империалистической политики. Благодаря колоссальному сжатию всех непроизводительных расходов, освободились огромные средства, которые рабоче-крестьянским правительством могут быть направлены на финансирование народного хозяйства и др. производительные цели. Расходы на финансирование народного хозяйства, в царском бюджете составлявшие всего несколько десятков милл. руб., в бюджете СССР достигают (в 1926/27) более 900 милл. руб. - около 18,4% всех расходов. Бюджетная помощь местным бюджетам в царском бюджете выделялось около 61 милл. руб.; в советском бюджете - более 480 милл. руб. По мере роста советского бюджета, неуклонно увеличиваются и расходы на культурно - просветительские цели.
Если сравнить царский и советский бюджет по линии доходов, то характернейшей чертой бюджета СССР выделяется увеличение прямого обложения, дававшего в дореволюционном бюджете около 7% всех доходов, а в советском периоде на 1926/27 около - 15,6%. Доходы от народного хозяйства (не считая ж. д.) в царском бюджете не превышали 180 милл. руб., в советском бюджете доходы от национализированного хозяйства в 1926/27 составили 554 милл. руб., или 11,9% всех доходов.
В своей структуре дореволюционный бюджет отражал централизованный, бюрократический характер государственного устройства империи, основанного на подавлении и угнетении всех национальностей, кроме господствующей. Советский единый бюджет, с одной стороны, являлся выражением единства плана государственного и хозяйственного строительства всех союзных республик, но, с другой стороны, он предоставлял трудящимся массам различных национальностей самую широкую возможность самостоятельного творчества во всех областях хозяйственного и культурного строительства. Чистый доход всего местного бюджета в дореволюционное время достигал 517 милл. руб., а в 1926/27 он составил (не включая государственной помощи) 1.145 милл. руб. Расширение и укрепление местных бюджетов является самой прочной гарантией действительной самостоятельности и творческого почина советов на местах.
По темпам роста народного дохода СССР оставил далеко позади, те наибольшие темпы возрастания народного дохода которые когда-либо имели место в капиталистических странах. В 1936 году народный доход в 4,6 раза больше довоенной его величины и в шесть раз превышает уровень 1917. В царской России народный доход возрастал ежегодно в среднем на 2,5%.
В СССР за годы первой пятилетки народного дохода увеличивался ежегодно в среднем более чем на 16%, за четыре года второй пятилетки он увеличился на 81%, при этом 1936 стахановский год дал 28,5% роста народного дохода. Этот, невиданный по темпам и масштабам, рост народного дохода СССР являлся прямым следствием того, что в Советском государстве «развитие производства подчинено не принципу конкуренции и обеспечения капиталистической прибыли, а принципу планового руководства и систематического подъема материального и культурного уровня трудящихся» (Сталин, Вопросы ленинизма, 10 издание, 1937, стр. 397), что «люди работают у нас не на эксплуататоров, не для обогащения тунеядцев, а на себя, на свой класс, на свое, советское общество, где у власти стоят лучшие люди рабочего класса». (Сталин, Речь на Первом Всесоюзном совещании стахановцев 17 ноября 1935 г.)
Распределение народного дохода СССР происходило по схеме: 1) ассигнования на расширение производства; 2) отчисления в страховой или резервный фонд; 3) отчисления на культурно-бытовые учреждения (школы, больницы и т. п.); 4) отчисления на общее управление и оборону; 5) отчисления на пенсионеров, стипендиатов и т. п. и 6) индивидуально распределяемые доходы (зарплата, доходы колхозников и т. п.).
В СССР объем фактически используемого трудящимися дохода больше индивидуально распределяемой части, так как в социалистическом обществе «все, удерживаемое с производителя как частного лица, прямо или косвенно возвращается ему же как члену общества» (Маркс, Критика Готской программы, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XV, стр. 273). Примерно одна пятая народного дохода идет на расширение социалистического производства и четыре пятых его составляют фонд потребления. Это позволяло решать все социальные вопросы по медицине, образованию, пенсионные и личные доходы граждан и одновременно ежегодно снижать цены на продукты и товары первой необходимости, это миллиарды рублей незаметно вложенные в карман потребителя.
За период 1924 - 36 капитальные вложения в народном хозяйстве составляют 180,3 млрд. руб. (в ценах соответствующих лет), из них за годы первой пятилетки было вложено 52,1 млрд. руб. и за 4 года второй пятилетки—117,1 млрд, руб.; невиданные темпы роста народного дохода СССР обеспечили огромный подъем материального и культурного уровня жизни трудящихся. В СССР доходы трудящихся находятся в прямой зависимости от производительности общественного труда. В социалистической промышленности производительность труда выросла с 1913 в 3 с лишним раза, а с учетом сокращения продолжительности рабочего дня - в 4 раза.
За один 1936 г. производительность труда выросла в промышленности в целом на 21%, а в тяжелой индустрии - на 26%. За последние 7 лет с 1928 по 1935 гг. в крупнейших капиталистических странах выработка на 1 рабочего оставалась примерно стабильной. В СССР за этот период имел место огромный рост производительности труда во всех без исключения отраслях. Соответственно повышалась и благосостояние трудящихся СССР. Уже в 1931 в СССР была ликвидирована безработица. Число рабочих и служащих по всему народному хозяйству увеличилось с 11,6 млн. чел. в 1928 до 25,8 млн. чел. в 1936, фонды их заработной платы выросли с 3,8 млрд. руб. в 1924/25 до 71,6 млрд. руб. Среднегодовая заработная плата за тот же период повысилась с 450 руб. до 2.776 руб., причем зарплата промышленного рабочего лишь за период 1929— 1936 увеличилась в 2,9 раза.
Из года в год растут доходы колхозного крестьянства. В несколько раз увеличились многомиллиардные расходы государства и профсоюзов, идущие на культурно-бытовое обслуживание трудящихся. Только за один 1936 эти расходы достигли 15,5.млрд, руб., или 601 руб. на одного работающего рабочего и служащего. В течение 1929—30 расход по бюджету социального страхования (на пособия, пенсии, дома отдыха, санатории, курорты, па медицинскую помощь застрахованным и их детям, на рабочее жилищное строительство) составил более 36,5 млрд. руб. С 27/VI 1930 по 1/Х 1933 многодетным матерям в виде гос. пособия (на основании постановления Правительства о запрещения абортов, увеличения материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многодетным матерям), по данным Наркомфина СССР, выплачено 1.834.700 р. Только в социалистическом государстве рабочих и крестьян оказывается возможным действительный рост богатства народов, рост благосостояния трудящихся.
В заглавии, в таблице все приходные и расходные статьи бюджета СССР за 1924 – 1927 гг. все последующие годы вплоть до войны 1941 года они не менялись, за исключением цифр, которые имели одну тенденцию – рост расходов как на развитие, так и на социальные программы. Послевоенный период характеризуется уменьшением местных бюджетов в республиках пострадавших от военных действий, и в тоже время общегосударственные расходы на восстановление последствий войны, легли на все население страны.
После смерти Сталина, с приходом командно- административного произвола КПСС, вся доходная часть бюджетов была сосредоточена в центральном аппарате, который с «барского» соизволения решал судьбы регионов. В 1964 году известный венгерский революционер деятель Коминтерна, а впоследствии основатель Института мировой экономики международных отношений (ИМЭМО) АН СССР академик Е.С. Варга в своих предсмертных записках ставил вопрос:
- «А каковы реальные доходы тех, кто принадлежит к верхушке бюрократии, к правящему в стране слою? А лучше сказать, сколько платит государство в месяц самому себе? Этого не знает никто! Но каждый знает, под Москвой есть дачи - конечно государственные; при них постоянно 10-20 человек охраны, кроме того, садовники, повара, горничные, специальные врачи и медсестры, шоферы т.д. - всего до 40-50 человек прислуги. Все это оплачивает государство. Кроме того, естественно, имеется городская квартира с соответствующим обслуживанием и, по меньшей мере, еще одна дача на юге.
У них персональные спецпоезда, персональные самолеты, и те, и другие с кухней и поварами, персональные яхты, конечно же, множество автомобилей и шоферов обслуживающих и днем и ночью их самих и членов их семей. Они бесплатно получают или, по крайней мере, получали раньше (Как обстоит дело теперь, я не знаю) все продукты питания и прочие предметы потребления. Во что все это обходиться государству? Этого я не знаю! Но я знаю, что для обеспечения такого уровня жизни в Америке надо быть мультимиллионером! Только оплата самое малое 100 человек личной обслуги 30 - 40 тысяч долларов. Вместе с прочими расходами это составило более полумиллиона долларов в год»!
Если в период жизни и деятельности И. Сталина всегда остро стоял вопрос сокращения управленческого персонала, сокращения расходов на управление, то с середины 50-х появился шквал вакантных должностей для номенклатуры. Управленческий персонал вырос в десятки раз. СССР из «диктатуры пролетариата» превратился в командно-административную систему. Когда-то Каутский сам писал: «С другой стороны, правда, что парламентаризм представляет собою буржуазное средство господства, имеющее тенденцию всех депутатов, в том числе и анти-буржуазных, из служителей народа превратить в его господ, но одновременно и в прислужников буржуазии».
И он был прав.
Примечание:
• СИНЕКУРА (лат. sino cura - без заботы), в средние века церковная должность, приносящая доход, но не связанная с выполнением каких-либо обязанностей или хотя бы с пребыванием в месте служения. В современном словоупотреблении синекура означает фиктивную, но доходную должность. Современная синекура имеет гораздо изощренные формы, приватизация объектов выполненных, якобы за государственный счет и сданных в доверительное управление, тендер на закупки и многое другое.
** Откуп, - система сбора налогов, состоявшая в том, что так называемый откупщик, уплачивая в казну определенную сумму, получал от государственной власти право собирать налог с населения в свою пользу. Откуп широко применялись в Московском государстве 16—17 и первой половине 18 вв., особенно по взиманию питейного сбора - косвенного обложения крепких напитков, главным образом водки и меда. На откуп отдавались также таможенные сборы, доходы с рыбной ловли и т. п. В середине 16 века продажа водки была объявлена казенной монополией. В городах и деревнях были открыты питейные дома. Они находились в казенном управлении, которое осуществляли «верные» люди - выборные кабацкие головы и целовальники. Сбор питейного налога отдавался также и на откуп. С упразднением внутренних таможен (1753) основным объектом Откупа стал питейный сбор. Манифестом 1 /VIII 1765 г. «верная» система была совсем отменена. С 1767 повсеместно, кроме Сибири, были введены Откупа на питейные сборы. Откупщикам были переданы бесплатно в пользование казенные кабаки, кружечные дворы и пр. и обещано «монаршее покровительство»; они получили ряд привилегий и право содержать стражу для борьбы с корчемством; над дверью питейного дома устанавливался государственный герб.
К 1811 Откупа были постепенно распространены и на Сибирь. Они приносили большой доход казне. Откупщики, спаивая и разоряя население, нажинали огромные состояния. Разорение крестьянства откупщиками приняло вскоре угрожающие масштабы. Откупа вызвали протест со стороны помещиков и удельного ведомства. Манифестом 2/IV 1817 г. Откупа были отменены во всех «великороссийских губерниях», кроме Сибири. Была введена казенная продажа питей. В результате повышения цен на вино это привело вскоре к развитию корчемства, к сокращению казенной продажи вина и к уменьшению доходов государства. Из-за сокращения винокурения сократился сбыт помещичьего хлеба. Законом 14/VII 1820 Откупа были восстановлены во всей «Великороссии», в 1843 - введены на Сев. Кавказе, в 1850 - в Закавказье. В 16 губерниях Украины, Белоруссии, Литвы и Прибалтийского края, где было сильно развито помещичье винокурение, откупная система применялась только в городах, местечках и в казенных селениях, в помещичьих же имениях была сохранена свободная продажа питей. В 1859 питейный доход казны составил 46% всех государственных доходов. В конце 50-х гг. среди крестьян, разоряемых откупщиками, началось сильное движение в пользу воздержания от вина. В 1859 оно широко распространилось в Поволжье и во многих местах приняло бурные формы, сопровождаясь разгромом питейных домов, столкновениями с полицией и войсками. Законом 26/X 1860 система откупов отменялась с 1863 повсеместно во всей России и на основании Положения о питейном сборе 4/VII 1861 заменена акцизной системой.
Лит.:
Второй пятилетний план развития народного хозяйства СССР (1933 – 37 гг.), издание Госплана СССР, М., 1934;
20 лет Советской власти, Статистический сборник, издание ЦУИХУ Госплана СССР, [Москва|, 1938.
Оценили 59 человек
134 кармы