Как известно, Россия находится в зоне «рискованного земледелия». Это значит, что урожаи низкие, а земли, пригодной для посевов, мало. До революции около 80% населения Российской Империи составляли крестьяне.
Наделы были мизерными, и постоянно уменьшались – численность крестьян росло, а часть общинной земли «отжимали» за долги кулаки. К тому же, четверть всех сельскохозяйственных земель принадлежали помещикам. К 1917 году, средняя площадь крестьянского надела составляла чуть более двух гектар. Урожайность – 6-7 центнеров с гектара. Другими словами, одна семья собирала в год полторы тонны зерна. Из них треть надо было оставить на посев, а часть – уходила в виде налога.
Много ли оставалось на продажу и прокорм семьи?
Сельское хозяйство было неэффективным. По сути, крестьяне еле-еле могли прокормить себя. Говорить о развитии города, об индустриализации и урбанизации не приходилось, поскольку одного городского кормили пять сельских жителей. А прогресс требовал развития города, промышленности.
Выход был один – повышение эффективности сельского хозяйства путём укрупнения хозяйств.
П.А. Столыпин видел решение проблемы в развитии кулацких хозяйств, и переселении малоземельных крестьян в Сибирь. Однако, это могло привести к желаемому результату только в комплексе с другими мерами – развитием транспорта, тяжёлого машиностроения, системы кредитования, и др. Переселённые в Сибирь крестьяне не могли продать выращенное зерно из-за отсутствия железных дорог. В результате, страна не получила зерно, и крестьяне остались без денег. А после убийства П.А. Столыпина (в сентябре 1911 года), аграрная реформа и вовсе свернулась.
В Европе укрупнение хозяйств прошло давно, и шло по пути «раскрестьянивания». Печально известное «огораживание» (насильственная ликвидация общинных земель и обычаев) проходила в XV—XIX веках, и являлось, по сути, геноцидом крестьянства. Крестьян лишали земли, и они вынуждены были арендовать землю у помещиков, которые грабили их нещадно, в конечном счёте отбирая за долги жильё, превращая в бродяг и нищих. А по «закону о бродяжничестве», таких крестьян ждала виселица.
Россия во многом отстала от «цивилизации». Отстала и в «раскрестьянивании». У нас сохранились сельские общины, уничтоженные в Европе ещё в начале Нового времени, в период «первоначального накопления капитала».
В XIX века появились тракторы, сеялки, механические молотилки и другая сельскохозяйственная техника, позволяющая повысить производительность труда в разы. Но мелкие хозяйства не могли себе их позволить – стоимость большая, а большую часть времени они обречены простаивать. Возникла необходимость в укрупнении хозяйств. Крупные механизированные хозяйства позволяли получать больше урожая меньшими силами. К тому же, развивающийся капитализм требовал всё больше рабочей силы в городе. Откуда её взять, если не из села?
Большевики понимали, что для того, чтобы поднять Россию из вековой отсталости, нужна индустриализация. Нужны заводы и фабрики, домны и электростанции, паровозы и пароходы. Можно ли превратить огромную страну в ведущую индустриальную державу с развитым рабочим классом, если кормить его некому, поскольку крестьяне и себя-то еле–еле обеспечивали?
Ещё в 1918 году начали создаваться коллективные хозяйства – ТОЗы (товарищества по совместной обработке земли), сельскохозяйственные артели и коммуны. Опыт показал, что такие формы хозяйствования более устойчивы к кризисам (неурожаям, войнам). Кроме того, в коллективных хозяйствах производительность (благодаря использованию сельхозтехники) была намного выше, чем в индивидуальных.
Поэтому необходимость создания крупных крестьянских хозяйств на Социалистической основе ни у кого не вызывал сомнений. Был разработан план по постепенному переходу сельского хозяйства на «Социалистические рельсы» - создание и развитие коллективных хозяйств, и их механизация. Но… «постепенно» не получилось.
Я уже говорил, что причиной решения о немедленной массовой коллективизации послужили два фактора: неурожай в 1927 г. (и повторный в 1928г.), и алчность кулаков, сокращавших посевы хлеба в угоду техническим культурам. А стране нужен был хлеб. Начавшаяся индустриализация требовала много хлеба. Мелкие хозяйства решить эту проблему не могли.
Конечно, можно было бы пойти по наиболее лёгкому пути – оставить всё, как есть, отказаться от прогресса, от развития, от идей Социализма…
Либералы-русофобы именно на это и намекают: не надо было ничего делать, тогда и ошибок бы не было!
Но перспективы оставаться отсталой аграрной страной с феодальными порядками (на радость капиталистическому миру) не были в планах большевиков. Первое в мире государство социальной справедливости должно было быть сильным, и развитым во всех отношениях.
Существует миф, что коллективизация была крайне «болезненна» для крестьянства.
Однако, подавляющее большинство крестьян в то время были «общинниками», а это, по сути - тот же «колхоз», только в примитивной форме.
Конечно, для середняка-единоличника, вступление в колхоз означало «потери сейчас» взамен «выгоды потом». Поэтому середняки, в отличии от бедноты, вступать в колхозы не торопились. Но тут, новая «советская бюрократия» на местах, проявила излишнее рвение, стремясь показать прилежность в выполнении планов руководства. «Перегибы» в коллективизации были осуждены высшим руководством страны немедленно (знаменитая статья Сталина «Головокружение от успехов. К вопросам колхозного движения» в газете «Правда» 2-го марта 1930 года). Началась борьба с «перегибами» - середняки начали выходить из колхозов, и вести своё хозяйство самостоятельно. Впоследствии, убедившись в эффективности коллективного хозяйства, они (теперь уже добровольно) снова вступали в колхозы. Этот процесс растянулся до середины 50-х годов.
Ну, а для кулака колхозы означали конец его эксплуататорской деятельности. Некого будет нанимать в батраки за бесценок, не кому будет одалживать зерно до следующего урожая под драконовский процент. Кулаки стали сопротивляться всеми возможными средствами. В том числе – и террористическими: поджигать амбары с колхозным зерном, травить колхозный скот, убивать председателей колхозов. Массово пытались срывать заготовки зерна, зарывая его в землю, и подговаривая на это середняков.
Надо сказать, что в то время, у кулаков было своё «лобби» в высших эшелонах власти, прежде всего – в ЦК ВКП(б). Интересы кулаков отстаивали члены ЦК: Бухарин, Зиновьев, Рыков и другие (партия большевиков тогда не была единой). Чувствуя такую поддержку, кулаки надеялись сохранить свой статус «главного производителя» на селе.
Просматривая документы того времени, часто натыкаешься на факты «зарывания зерна в землю» кулаками.
А что значит «зарыть в землю зерно»? Это значит погубить его. Зерно – не консервы, которые закопал в землю, а потом, когда надо, откопал - и ешь на здоровье. Зерно в земле загнивает очень быстро. Месяц-два… и всё – это уже не зерно, а затхлая труха, не годная ни на муку, ни тем более, на посев. Поэтому, разговоры о том, что крестьяне зарывали зерно в землю для того, чтобы пользоваться самим – это миф. Зерно губили, чтобы оно не досталось Советской власти (по принципу «так не доставайся же ты никому»). Кулаки таким образом пытались шантажировать власть.
И вот тут мы подошли к причинам голода 1932 – 1933 года.
Либералы с пеной у рта доказывают, что его причиной была коллективизация, и только коллективизация, стыдливо умалчивая ряд фактов.
Во-первых, если коллективизация и повлияла на недостачу хлеба, то только из-за срыва хлебных заготовок кулаками. Зерно уничтожалось с целью давления на власть.
Во-вторых, голод наступил не только в СССР, но и в Польше, Румынии и, отчасти, в Болгарии. А там в то время не было ни коллективизации, ни Советской власти.
Польская газета «Новый час» писала тогда:
«На Гуцульщине число голодающих хозяйств в 1932 году достигло 88,6 %. Собственность польских помещиков в эти годы достигла 37 % в Станиславском воеводстве, 49 % на Полесье. На помещичьих землях даже в неурожайные годы крестьяне работали за 16-й или 18-й сноп. В марте голодовало полностью около 40 сел Косивского, 12 сел Наддвирнянского и 10 – Коломийского уездов». Газета отмечает: «Люди повально пухнут с голоду и умирают на ходу. Особенно лютует голод в селах – Перехреснях, Старому Гвиздцы, Островци. Вместе с голодом быстро распространились брюшной тиф и туберкулез».
Были и объективные причины возникновения голода 1932 – 1933 годов. Эпидемия «ржавчины», возникшая на Балканах благодаря тёплому лету, распространилась по всему черноморскому региону, перейдя на Украину, Северный Кавказ, Поволжье, и Северный Казахстан, уничтожая урожай зерновых.
Есть ещё один факт, умалчиваемый либералами.
Дело в том, что СССР тогда являлся членом международной ассоциации экспортёров зерна (аналога современного ВТО – Всемирной Торговой Организации). Когда в связи с начавшимся голодом руководство СССР заявило о прекращении поставок зерна на мировой рынок – начался скандал. Против СССР грозили применить санкции, в том числе – запрет на покупку продовольствия на мировом рынке для голодающих.
Что было делать? Советское руководство приняло решение: поставки зерна на мировой рынок сократить, но не прекращать (чтобы не нарушать обязательств перед Европейскими странами), но одновременно закупать продовольствие в других странах – прежде всего в Турции и Иране. Причём закуплено было намного больше, чем экспортировано в рамках обязательств перед Западными партнёрами.
Для борьбы с голодом были мобилизованы все силы Советского государства. По всей стране проходили компании по сбору средств в помощь голодающим, на которые закупалось продовольствие за рубежом. Заметьте, что ни правительство Польши, ни Румынии, особых усилий для борьбы с голодом не предпринимали (мрут крестьяне с голода – да и ладно!). Но об этом либералы вам тоже не расскажут.
Ещё один миф о коллективизации – это «порабощение» крестьян путём отъёма у них паспортов. Якобы Советская власть отбирала паспорта у колхозников, «запирая» их в деревне.
Во-первых, у крестьян паспортов и не было (чего отбирать-то?), поскольку паспортизация тогда только началась, и элементарно не хватало ни типографских мощностей, ни системы паспортных столов (к сведению: паспортизация на селе закончилась только в середине 70-х).
А во-вторых, достаточно посмотреть на статистику роста городов, чтобы понять, что никто крестьян на селе силой не удерживал. За период с 1929 по 1940 год из села в город мигрировали 34 миллиона граждан СССР. Население крупных промышленных центров (в том числе Москвы и Ленинграда) выросло в разы. За счёт кого? Инопланетян? Или рождаемость горожан превысила все мыслимые нормы?
Население городов в 30-е (и последующие) годы росло за счёт миграции сельского населения в промышленные центры. Могло быть такое, если бы крестьяне были «привязаны» к своему колхозу паспортным режимом?
Нет.
В заключение приведу некоторые цифры.
До революции в Российской Империи количество крестьян в абсолютном исчислении составляло около 120 миллионов человек (без Польши и Финляндии). При этом выращивали они 50 – 70 миллионов тонн зерна в год (в рекордном на урожай 1913 году – чуть больше 70 миллионов). В 70-е годы ХХ века в колхозах и совхозах СССР работало около 40 миллионов человек, и выращивалось 130 – 140 миллионов тонн зерновых (только в РСФСР– 110 миллионов тонн зерна при сельском населении в 25 миллионов человек).
Как видим, производительность труда в сельском хозяйстве выросла в разы. Стать мощной индустриальной и технологической державой было бы невозможно с отсталой (по сути – феодальной) аграрной системой.
Оценили 56 человек
117 кармы