Трагедия первых дней войны 1941 года

22 июня 1941 года обернулось для СССР настоящей катастрофой. Несмотря на наращивание военного производства в стране, начало войны стало губительным для Красной армии. Почему так произошло и кто повинен в трагедии 22 июня?

В первые недели войны от уверенности советского руководства и командования в том, что Красная армия будет воевать малой кровью и на чужой земле, не осталось и следа. Вторжение было стремительным и дерзким. Военные округа оказались не готовыми к вражескому нападению. Только в первый день войны было уничтожено около 1200 самолётов, 800 из них – на земле. Авиадивизии и механизированные корпуса не были укомплектованы должным образом. Связь со многими частями отсутствовала. Остро ощущался недостаток зенитных и противотанковых средств. Потери личного состава были очень большими. Командование на местах зачастую не могло принять важных стратегических решений.

В военных округах царила полная неразбериха. Буквально за несколько дней до войны во многих полках снимались прицелы с пушек и отправлялись в окружные мастерские для проверки. Так, к примеру, гаубичный артполк 75-й дивизии 4-й армии Западного военного округа

Генерал-лейтенант Сергей Долгушин во время войны был лётчиком-истребителем в звании младшего лейтенанта. Летом 1941 года его полк стоял в ЗапОВО, примерно в 15 километрах от границы. По воспоминаниям Долгушина, за несколько дней до войны по распоряжению командующего Белорусским военным округом Д. Г. Павлова с самолётов было снято всё вооружение, было сокращено число мотористов и оружейников, не были подготовлены запасные площадки. Вот отрывок интервью Сергея Долгушина газете «Красная звезда»:

«За зиму сорок первого года мы освоили высотные полёты, много стреляли и по конусу, и по земле, начали летать ночью. Десятого мая наш полк перебросили из Лиды на аэродром Новый Двор, что чуть западнее Гродно. На севере граница с немцами была в пятнадцати километрах. Как только мы приземлились, над лётным полем на малой высоте пронёсся фашистский "мессер". Нахально так, даже крыльями покачал. В ясную погоду с высоты двух тысяч метров мы видели немецкий аэродром, забитый разными машинами. Составили схему, передали в штаб. А двадцать первого июня в шесть вечера, закончив полёты, получили приказ: снять с самолётов пушки, пулемёты, ящики с боеприпасом и хранить всё это на складе».

Воскресенье, 22 июня, в 13-м авиаполку было объявлено выходным днём. Некоторым военнослужащим был предоставлен короткий отпуск продолжительностью несколько дней.

Подтверждений тому, что в военных округах буквально перед самым началом войны происходили труднообъяснимые вещи, много. Вот ещё один пример. Константин Рокоссовский в 1941 году командовал 9-м мехкорпусом Киевского особого военного округа. Уже после победы он вспоминал, что накануне 22 июня из штаба округа пришло распоряжение выслать всю артиллерию на полигоны, находящиеся в приграничной зоне. Однако Рокоссовский понимал, что вот-вот начнётся война, и таких указаний не выполнил. Профессиональное чутьё его не обмануло.

В первый день войны воздушным атакам немцев подверглись 26 аэродромов Киевского, 11 аэродромов Прибалтийского особых округов и шесть аэродромов Одесского военного округа. Везде были большие потери в самолётах.

Из секретного донесения заместителя начальника 3-го Управления НКО СССР Ф. Я. Тутушкина от 8 июля 1942 года Государственному комитету обороны о потерях ВВС Северо-Западного фронта в первые дни войны следует, что перебазировка на другие аэродромы проходила неорганизованно, каждый командир дивизии действовал самостоятельно, без указаний ВВС Округа, посадку совершали, кому где вздумается, в результате чего на некоторых аэродромах скапливалось по 150 машин.

«Вывод частей из-под удара авиации противника не был организован, – гласит документ. – Зенитные средства обороны аэродромов отсутствовали, а на тех аэродромах, где средства были, не было артснарядов. Руководство боевыми действиями авиачастей со стороны командиров 57-й, 7-й и 8-й авиадивизий, а также штаба ВВС Фронта и Округа было поставлено крайне плохо, связь с авиачастями с начала военных действий почти отсутствовала. Такие потери нашей авиации объясняются тем, что в течение нескольких часов после нападения вражеской авиации командование Округа запрещало вылетать и уничтожать противника».

Больше остальных в первый день войны досталось Западному Особому военному округу. Именно там гитлеровцы нанесли свой главный удар. На 1200 уничтоженных самолётов 22 июня около 740 пришлись только на один этот округ, которым тогда командовал генерал Д. Г. Павлов. Причём значительная часть авиатехники была превращена противником в груду металла ещё на земле. Доктор исторических наук Юрий Николаевич Жуков считает, что наша авиация понесла такие огромные потери в первые дни войны в том числе и по вине главнокомандующего ВВС Павла Рычагова.

«Он был великолепным лётчиком, прославил себя в Испании. Но он оказался не готовым к посту начальника ВВС. Что было придумано им и его подчинёнными? Модернизировать аэродромы в Белорусском военном округе. Это, бесспорно, правильно. Также было предложено залить грунт бетоном, что тоже верно. Но Рычагов потребовал сделать это сразу одновременно для десятка аэродромов. И чтобы на одном залить бетоном всё, снимали самолёты с одного аэродрома, перегоняли на другой и ставили их вплотную. Поэтому когда началась война, эти самолёты физически не смогли взлететь. Они стояли впритык, не было у них взлётной дорожки. Поэтому командующий ВВС округа, 32-летний генерал Копец сразу же застрелился. Он понимал свою ответственность».

Спустя месяц, возложив вину за происходящее в первые недели войны в ЗапОВО, расстреляли 43-летнего генерала Дмитрия Павлова, а ещё позже, 28 октября 1941 года, и 30-летнего Павла Рычагова.

Было ли нападение Германии внезапным?

Никакого внезапного нападения на СССР со стороны Германии не было. Об этом в один голос твердят все историки. Войну ждали и к ней готовились. Другое дело, что соревноваться в темпах военного производства и наращивания мощи с немцами, на которых уже к 1940 году пахала почти вся Европа, было крайне сложно. Впервые советское и немецкое оружие схлестнулись в 1936 году в Испании. Тогда наша военная техника не прошла проверку боем. Немцы убедились в своём превосходстве и даже отпускали шутки в адрес Советского Союза. Нашим же конструкторам пришлось проделывать всё заново: дорабатывать технику, перевыпускать её и вновь проводить испытания. К 1941 году укомплектовать полностью Красную армию новейшим вооружением не получилось. Не хватило буквально нескольких лет. Сталин был убеждён, что война если и начнётся, то не раньше 1943 года. Юрий Кнутов, военный историк, директор Музея войск ПВО, в интервью Царьграду пояснил, почему в Кремле придерживались такой позиции.

«Когда докладывала наша разведка, что вот-вот начнётся нападение гитлеровской Германии, Сталин спрашивал, есть ли у немцев зимняя форма одежды. Ему отвечали, что нет. Он тогда задавал вопрос нашим тыловикам, сколько времени потребуется, чтобы для такой группировки сшить зимнюю форму одежды. Ему говорили: конец 1942 – начало 1943 года. Вот тогда война и начнётся. Кроме того, наша разведка постоянно информировала высшее руководство о донесениях со всех сторон, в которых значились разные даты предполагаемого нападения Гитлера на СССР. Поначалу к такой информации в Кремле относились настороженно, но раз за разом в обозначенный день война не начиналась, и к подобным тревожным донесениям почти что привыкли».

По некоторым данным, немцы готовились напасть 15 мая, но из-за своих военных действий в Греции и на Балканах не успели всё подготовить и перенесли дату. Впоследствии начальник управления пропаганды НСДАП Йозеф Геббельс подчёркивал, что Германии удалось в информационном плане обмануть СССР. Наша же разведка банально не смогла убедить Сталина в том, что война начнётся именно 22 июня. По словам Юрия Кнутова, поверить Кремлю в эту дату было непросто:

«Потому что мы привыкли, что Зорге докладывал. Но его доклады были всегда общими. В них очень много было материалов, напечатанных в обычной прессе. Очень много всяких его предположений, а не каких-то конкретных фактов. Поэтому к его докладам относились настороженно. Если мы говорим о других докладах, то тут тоже много вопросов возникает. Представьте себе, допустим, посольство Советского Союза в Испании. Вдруг подходит какой-нибудь представитель немецкого посольства и говорит, что такого-то числа, условно, 10 марта, начнутся боевые действия, готовьтесь, вас будут бомбить. Мы докладываем тут же, наступает 10 марта, никто никого не бомбит. Проходит неделя, в посольстве Германии тоже какое-то мероприятие, опять к нашему военному атташе кто-то подходит из немцев и говорит: "Готовьтесь, через три дня начнётся война". Вот такой поток дезинформации лился просто ручьём».

Однако несмотря на все сомнения, за несколько дней до начала войны в СССР всё же начались спешные приготовления к отражению возможного удара. К тому времени вдоль советских границ уже была сконцентрирована очень большая группировка немцев. Танки гитлеровцы скрытно перебросили ещё за два месяца до нападения на Советский Союз. А самолёты сосредоточили на близлежащих к нашим границам аэродромах в середине июня.

За неделю до нападения Германии первый эшелон войск Красной армии был выдвинут к государственной границе. Развёртывание второго эшелона происходило уже за несколько дней до роковой даты в 30-40 километрах от границы.

Доктор исторических наук Юрий Жуков убеждён, что свою роль в трагедии 22 июня сыграло и то, что начальник Генштаба РККА в июне 1941 года Г. К. Жуков пересмотрел идею своего предшественника Шапошникова и заявил, что немцы нанесут удар не по линии Минск – Смоленск – Москва, а по линии Львов – Киев – Северный Кавказ:

«И он даже сумел мотивировать это: мол, на Украине немцы тут же получат хлеб и уголь, а на Кавказе – нефть, то, что им и нужно».

За несколько часов до начала войны, а именно 21 июня в 23:30 по московскому времени, Сталиным была подписана директива о приведении войск в боевую готовность. Возникает тогда вопрос, почему военные округа действовали вразрез с интересами руководства и проигнорировали срочное распоряжение сверху.

Жуков с Тимошенко пошли этот приказ переписывать, потом зашифровывали и после двух часов ночи отправили в округа, – пояснил историк Вячеслав Манягин. – Первые столкновения с противником произошли в три часа шесть минут ночи. Черноморский флот открыл огонь по немецким самолётам. Командующий военно-морским флотом не стал этот приказ шифровать и переписывать, он его молниеносно отправил в свои флота. И они были готовы к нападению немцев. И именно флот нанёс немцам большие потери.

Советское руководство было убеждено, что Красная армия сможет дать врагу достойный отпор. У немцев было преимущество в живой силе, но в количестве танков мы превосходили гитлеровскую армию почти в четыре раза. У нас было в два раза больше самолётов, по части артиллерии мы тоже не уступали. Но Красная армия психологически оказалась не готова к такому мощному удару и не смогла удержать оборону.

Юрий Кнутов, военный историк, назвал ещё одну причину такого горького поражения советских войск в самом начале войны: всеобщая воинская обязанность у нас в стране появилась только 1 сентября 1939 года:

«Численность Красной армии, таким образом, превысила пять миллионов человек. Вот такой резкий рост буквально за один год. Где взять подготовленных, обученных командиров, где размещать солдат, где взять казармы, где взять, соответственно, полигоны, и так далее, для того чтобы готовить, обучать войска? То есть, с одной стороны, надо обустраивать городки, а с другой стороны, надо учить солдат. Естественно, эти все проблемы и дали о себе знать в первые дни войны».

Проблем организационного характера было много. Многие новобранцы из различных республик не понимали русского языка, их пришлось специально обучать, отправлять на курсы, чтобы они смогли понимать команды. Стоит отметить, что, несмотря на численное превосходство, наши танки можно было сравнить лишь с немецкими бронетранспортёрами по боевым характеристикам. Советские самолёты имели не такую большую общую дальность полёта, как у противника, – всего 600 км. Именно поэтому наши аэродромы размещались вдоль границ.

Необходимо также учесть двухлетний боевой опыт Германии, который позволил в кратчайшие сроки отодвинуть Красную армию далеко от границ. У немцев всё было отлажено, все роды войск хорошо взаимодействовали друг с другом, везде работала связь и стратегия. Красную армию же, согласно мобилизационному плану, готовили к серьёзным боевым действиям только к концу 1942 года. И многие были уверены, что Вторая мировая война если и будет, то будет проходить непременно по сценарию Первой мировой, что будет обязательно система укреплений наподобие линии Мажино. Мощный отпор немцам в первые дни войны, по словам Кнутова, смогли дать те красноармейцы, которые уже успели получить боевой опыт в 1930-е годы.

«Надо отдать должное, что в первый день боёв немцы потеряли 200 самолётов. И успеха добивались те, кто участвовал в локальных конфликтах того времени. Воевали в Испании, сражались с японцами. И даже с финнами – и то это помогло. Есть очень интересный документ – отчёт одного командира дивизии о том, как он встретил 22 июня. В течение недели он и его солдаты обороняли свои позиции. Потерь у них в дивизии не было вообще. Было порядка где-то 20 раненых. Слева дивизия Красной армии отступила, справа отступила. А он отступать не собирался, он даже готов был наступать. Почему? Он так и пишет: вся дивизия в полном составе получила боевой опыт во время войны с белофиннами. Поэтому были все подготовлены, обучены и воевали лучше немцев».

В большинстве своём командиры, конечно же, боевого опыта не имели. Видя, как Красная армия отступает, а немцы каждый день завоёвывают всё новые территории и города, руководство Советского Союза, казалось, было в растерянности. Оно было не готово к такому ходу событий. О нападении Германии на Советский Союз жители страны узнали только в полдень 22 июня. По радио выступил нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов. Сталин хранил молчание. Он выступил перед народом только 3 июля, когда ситуация окончательно прояснилась. Граждане Советского Союза всё это время пребывали в недоумении.

Люди на оккупированных гитлеровцами территориях в одночасье оказались в другом государстве, где уже немцы диктовали свой порядок. Их жизни теперь зависели от решения Берлина. Почему же так произошло?

Москвичи слушают заявление советского правительства о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз.

По мнению историка Вячеслава Манягина, имело место вредительство и предательство определённой части высшего военного командующего состава: «Павлов виноват в том, что погибли лучшие части Красной армии в первые дни войны. Тухачевского расстреляли, а заговор остался. Они-то и могли заниматься вредительством. Это даже могло быть не координировано каким-то их центром».

Я думаю, что авторитарный стиль руководства, присущий не только Сталину, а вообще лидерам многих государств того времени, не позволил нашему командованию и нашей разведке убедить главнокомандующего в том, что война начнётся 22 июня,

– считает Юрий Кнутов, который также не снимает ответственности с командования военными округами.

У истории нет сослагательного наклонения, поэтому гадать, «как было бы, если…», мы не имеем права. Мы должны смиренно принимать нашу историю и извлекать из неё правильные уроки.

22 июня 1941 года с нашей страной произошла поистине трагедия исторического масштаба, надломившая судьбы миллионов людей, разделившая их жизнь на до и после. До сих пор нет точных данных относительно того, сколько человек погибло в первый день войны. Но определённо можно сказать, что это десятки, а может быть, и сотни тысяч людей. В этот день, День памяти и скорби, мы вспоминаем и молимся за тех, кто мужественно принял свой первый и последний бой, кто стоял насмерть, так и не дождавшись подкрепления, кто защищал свою свободу и Отчизну до последней капли крови, кто так и не узнал, что война будет длиться долгих 1418 дней, а Победа будет 9 мая 1945 года.

Вечная память всем оставшимся на полях сражений в годы Великой Отечественной войны!

Автор – Лосева Олеся