Двадцать один год назад в России произошел технический дефолт. 17 августа 1998 года правительство объявило об односторонней реструктуризации условий обслуживания государственных краткосрочных облигаций (ГКО) и облигаций федерального займа (ОФЗ), в которых тогда находилось свыше 90% внутреннего долга страны.
О том, что это неизбежно случится и станет главным, хотя и отдаленным, финансово-экономическим следствием переизбрания Бориса Ельцина на президентских выборах 1996 года, было известно еще при запуске схемы ГКО-ОФЗ вице-премьером РФ Анатолием Чубайсом и главой Банка России Сергеем Дубининым осенью 1995 года. Тогда доходность по данным финансовым инструментам была резко повышена, сроки их погашения — сокращены, а самое главное — оперировать на этом рынке разрешили иностранным резидентам.
К «концу цикла» доходность по ГКО-ОФЗ достигала 60% годовых, а объем рынка — более 40 млрд долл., что равнялось тогда примерно 14% национального ВВП или стоимости «северного завоза» на 13 лет. При этом формально долг считался не внешним, а внутренним и не сильно портил макроэкономическую статистику России для международных финансовых организаций типа МВФ.
По сути, это была схема «законной» приватизации государственного бюджета и имущества России — схема, реализация которой довела до логического завершения все «либеральные реформы» в целом и финансовые пирамиды типа МММ, в частности.
Тот «чад кутежа» сегодня даже трудно себе представить: ни уцелевшие экземпляры газеты «Не дай Бог!», выходившей миллионными тиражами и каким-то чудом бесплатно попадавшей в каждый почтовый ящик, ни фото с пляшущим на сцене в компании голоногих девиц «всенародноизбранным», ни другие артефакты той эпохи, — ничто не даст в полной мере ощутить полный букет ее ароматов, иногда называемый «духом времени».
Кто пережил, тот знает. Патронов не жалели, денег не считали. И до сих пор все причастные к тому кутежу или хотя бы крошкам с его стола считают 1990-е годы «святыми», а того же Чубайса — чудотворцем.
Знаменитая, ставшая символом 1996 года «коробка из-под ксерокса» в избирательном штабе Ельцина — она ведь не из воздуха появилась… Хотя, конечно, из воздуха тоже — ведь наличные доллары в России не печатались и не росли сами по себе, а перевозились сюда самолетами.
После победы Ельцина, которую — якобы из-за нежелания гражданской войны в стране — признал его соперник по второму туру президентских выборов, лидер КПРФ Геннадий Зюганов, на деле получивший большинство голосов, началось уже просто дикое и неприкрытое разграбление бюджета, причем неуправляемое и бесконтрольное: каждый тащил на себя, что и где только мог.
Даже руководство ЦБ, как было установлено в ходе судебного разбирательства, занималось финансовыми операциями с использованием инсайдерской информации — но преступлением такие действия были признаны только лет через десять после того.
В один прекрасный день деньги в России просто кончились — и все списали на резко подешевевшую нефть
Банкет прервался. Кто не успел вовремя вывести свои активы в доллары (а кто знал — успел, включая ответственных за «пропавший» более чем 4-миллиардный кредит МВФ), тот опоздал и остался ни с чем. Рубль за считанные месяцы после дефолта обесценился почти втрое, доходы подавляющего большинства населения — тоже.
Эффект был примерно таким, как если бы на Россию сбросили десяток-другой ядерных бомб. Но, продлись «пляски ГКО» еще месяц, речь зашла бы уже о финансовом эквиваленте «сотен Хиросим», которые страна уж точно бы не пережила. И это наводит на мысли о том, что данный процесс вовсе не был абсолютно неуправляемым и что, помимо пресловутой «невидимой руки рынка», в нем были задействованы и более прозаичные механизмы управления.
С Ельциным, который за четыре дня до дефолта, 14 августа 1998 года, в интервью информационному агентству «Интерфакс» заявил буквально следующее: «Девальвации рубля не будет. Это твердо и четко. Мое утверждение — не просто моя фантазия, и не потому, что я не хотел бы девальвации. Мое утверждение базируется на том, что все просчитано. Работа по отслеживанию положения проводится каждые сутки. Положение полностью контролируется», — как с президентом и политиком было, по сути, покончено: вопрос стоял только о том, кто даст ему гарантии безопасности.
Тем не менее в ситуации дефолта и сразу после него Россию удалось удержать от социального взрыва и распада. «Игры в демократию» в постсоветской России завершились в 1993 году расстрелом Верховного Совета РФ, а «игры в рынок» — дефолтом 1998 года. Новое правительство Евгения Примакова вдохнуло в российскую экономику жизнь. А с приходом Владимира Путина началось долгожданное восстановление промышленной мощи страны и всей российской государственности.
infox - new
Оценили 6 человек
11 кармы