Семнадцать мгновений

Люди старшего поколения, заставшие премьеру фильма, подтвердят, что практически все герои фильма, служащие на верхних этажах СС, вызывали горячую симпатию. Это не только заслуга актеров, которые блестяще отыграли свои роли, но и сам тот облик, который им придал автор романа. Мюллер и Шелленберг – вообще стали любимчиками публики. Как не странно, но то, что делали эти герои фильма не казалось чем-то необычным и отвратительным. Они делали ровно то, что делало в совке НКВД, а потом и КГБ. Короче говоря, никакого антагонизма не возникло только потому, что в фильме были сбавлены обороты пропаганды. Она концентрировалась во вставках документальной хроники и резко контрастировала с канвой фильма. 

Что характерно, автор ставил общую задачу именно пропагандистского характера, но средства изображения были тонкими и дали несколько неожиданный эффект. По большому счету, фильм должен был дать оправдание тому, что совок делал во времена выхода фильма. А в то время (1969-1972 г.) стояла холодная война, которая замерзла в паре шагов от войны горячей. Именно в это время совок вкладывался во Вьетнамскую войну, а Штаты открыто воевали на стороне Южного Вьетнама. Ситуация там настолько была закручена, что дальнейшая, уже глобальная конфронтация, казалась неизбежной.

В это время надо было показать народу врага в том обличье, которое распознается автоматически. Грубо говоря, Штаты должны были сыграть роль наследника Рейха. Через весь фильм проходит тема сепаратных переговоров между руководителя Швейцарской резидентуры Управления Стратегических Служб, которое потом было преобразовано в ЦРУ, Аллена Даллеса, и представителями различных высших сфер Германии. Это должно было показать связь времен и стран. То есть, этот роман, а потом и его продолжение, повествующее о послевоенной судьбе представителей руководства Гитлеровской Германии, указывали на то, что Штаты впитали в себя множество деятелей рухнувшего рейха. В те времена было очень мало информации об этих вещах, и Семенов живописно преподнес элементы американской операции «Скрепка» по извлечению из потока беженцев лиц, которые были носителями технических и оперативных секретов. Таким образом, рисовался образ будущего врага – преемника Гитлеровской Германии.

В результате, эффект от фильма оказался не вполне предсказуемым. Кроме нескольких особо отвратительных немцев (агент Клаус, Рольф и Холтофф), остальные деятели Рейха оказались чуть ли не любимчиками публики. Американцы, конечно, оказались неприятными типами, но без излишней чернухи. Все основные мысли транслировались через намеки, давая возможность зрителю додумать несказанное. Самое главное было вложено в речи ключевых фигур, которые в определенный момент переходили на длительные монологи, изрекая философские, а иногда и пророческие вещи. Фильм просто нафарширован подобными моментами. 

 “Тем, кому сейчас десять, мы не нужны: ни мы, ни наши идеи; они не простят нам голода и бомбежек. А вот те, кто сейчас еще ничего не смыслит, будут рассказывать о нас легенды, а легенду надо подкармливать, надо создавать сказочников, которые переложат наши слова на иной лад, доступный людям через двадцать лет. Как только где-нибудь вместо слова “здравствуйте” произнесут “хайль” в чей-то персональный адрес – знайте, там нас ждут, оттуда мы начнем свое великое возрождение!”

В этой связи можно сказать, что желая намекнуть на одно, автор отослал зрителя в совсем другие времена и сферы. Приведенный выше монолог Мюллера призывал зрителя к бдительности и утверждал, что с крушением Рейха не все закончено. По мнению автора и словами Мюллера-все может вернуться снова и не обязательно в Германии. По канве фильма, золото партии, а также ее идеологи, уехали из Германии в далекие страны. По логике Мюллера, фашизм мог возродиться где угодно. Время, которое давал Мюллер для возрождения фашизма было указано из соображений пропаганды. Там речь шла о 1965 годе, то есть – моменту написания романа. Поэтому, мы не увидели возрождения фашизма именно в том временном промежутке. Война во Вьетнаме закончилась сразу после выхода фильма, а через полтора десятка лет и сам совок почил в Бозе.

Тем не менее, все случилось именно так, как пророчествовал автор. Фашизм уже возродился и именно так, как было предсказано. Те, кто дал фору Гитлеру и его подельникам, отправив в могилы как минимум вдвое больше людей, сейчас становятся легендами. Кровавые мясники и патологические убийцы, которые, дорвавшись до власти, стали творить вещи, от которых весь состав Испанской инквизиции просто поседел бы, стали героями.

Фразы из фильма «Семнадцать мгновений весны»:

Истинный ариец. Характер нордический, выдержанный. Беспощаден к врагам рейха. Отличный семьянин; связей, порочивших его, не имел. (из характеристики)

…И отдайте себе отчет в том, как я вас перевербовал: за пять минут и без всяких фокусов. Хе-хе-хе! (Мюллер)

Ясность это одна из форм полного тумана. (Мюллер)

Адъютант очень нужен. Он вроде красивой охотничьей собаки. И поговорить можно между делом, и, если хороший экстерьер, другие охотники завидуют. (Шелленберг)

Я всегда держал исполнительных и глупых секретарей. (Мюллер)

Все боятся получить взбучку от старика Мюллера! А я хоть раз в жизни кому-нибудь давал взбучку, а? Я старый добрый человек, про которого распускают слухи. Ваш красавец шеф злей меня в тысячу раз. Просто он научился в своих университетах улыбаться и говорить по-французски. А я до сих пор не знаю, как надо есть яблоко резать его, или есть так, как принято у меня дома: целиком. С косточкой. (Мюллер Штирлиц)

Это не ерунда, это совсем даже не ерунда, дружище Биттнер. (Мюллер)

Вы слишком много знаете. Вас будут хоронить с почестями после автомобильной катастрофы. (Шелленберг)

Что это вас на эпитеты потянуло? С усталости? Оставьте эпитеты нашим партийным бонзам. Мы, сыщики, должны мыслить существительными и глаголами: он встретился, она сказала, он передал. (Мюллер)

Если бы это было летом, если бы у нас был доберман-пинчер, если бы у нас была перчатка той женщины, если бы доберман-пинчер сразу взял след…

Человек, который отсутствует, всегда неправ… Никто так быстро не теряет профессионализма, как политик, лишенный власти. (Краузе)

Когда о нас, математиках, говорят как о сухарях это ложь! В любви я Эйнштейн! (Дама с лисой)

Уберите этот камуфляж (Борман)

Люди выдумали радио для того, чтобы его слушать. (Штирлиц)

Трудно стало работать. Развелось много идиотов, говорящих правильные слова (Штирлиц)

Многие шавки Гитлера скоро побегут отсюда и попадутся. А вот когда в Берлине будет греметь русская канонада и солдаты будут драться за каждый дом, вот тогда отсюда можно будет уйти, не хлопая дверью. Уйти и унести тайну золота. (Мюллер)

Среди рабов нельзя быть свободным. Так не лучше ли быть самым свободным среди рабов? (Клаус)

Нас всех губит отсутствие дерзости в перспективном видении проблем. (Штирлиц)

Разведчик или сдается сразу, или не сдается вовсе, за исключением редких случаев, после применения особых методов головорезами Мюллера. (Шелленберг)

Ну, заходи. (Штирлиц приблудившейся собаке)

Полная смена караула. Надо же, у Курта были веснушки, а я этого не замечал. (Шелленберг, после расстрела офицеров для особых поручений)

Они все фантазёры, наши шефы. Им можно фантазировать, у них нет конкретной работы. А давать руководящие указания может даже дрессированная шимпанзе в цирке. (Мюллер)

Очень легко советовать другим будь честным. А поодиночке каждый старается свою нечестность вывернуть честностью. (Мюллер)

Они перекрывают дороги на восток и на юг. Логично, если рассчитывать на дилетантов, которые не знают Германии, а я знаю Германию. Хвастун. Почему хвастун? Если бы я не знал Германии, я бы повез Эрвина здесь, а я повез его через Ней-Кельн. Молодец, Штирлиц. (Штирлиц)

Остановить большевиков, не пустить их в Европу. Лично я вижу свой долг только в этом, именно в этом. (Вольф)

Отказ от своего мнения всегда дурно пахнет. (Мюллер)

Они думают, если я не провалился за эти двадцать лет, значит, я всесилен. Хорошо бы мне стать заместителем Гиммлера. Или вообще пробиться в фюреры. Хайль Штирлиц. Я становлюсь брюзгой?

Политика предполагает забвение ваших терминов: Христос, антихрист, добро, зло. Политика предполагает точное соблюдение баланса силы. (Краузе)

Он спал глубоко и спокойно, но ровно через 20 минут он проснётся. Это тоже одна из привычек, выработанная годами. (8 серия)

Помните: Мюллер, гестапо, старый усталый человек, который хочет спокойно дожить свои годы на маленькой ферме с голубым бассейном. И ради этого я готов сейчас поиграть в активность. (Мюллер)

Не люблю, когда меня держат за болвана в старом польском преферансе. Я игрок, а не болван. (Штирлиц Мюллеру)

Смерть от жизни отличается двумя факторами: объемом и движением. Живой обитает в закрытом помещении значительно большем, чем гроб, и имеет возможность это помещение, называемое домом, семейным очагом, клиникой для душевнобольных, бардаком, парламентом, время от времени покидать или, наоборот, посещать. Вся разница. (Итальянец)

Мюллер бессмертен, как бессмертен в этом мире сыск. (Шелленберг)

Странное свойство моей физиономии: всем кажется, что меня только что где-то видели. (Штирлиц, 7 серия)

Маленькая ложь рождает большое недоверие. (Шелленберг)

У нас все были в СС. (Вольф)

Контрразведчик должен знать всегда, как никто другой, что верить в наше время нельзя никому, порой даже самому себе. Мне можно. (Мюллер)

Умирать страшно в одиночку. Скопом пустяки, даже пошутить можно. (Генерал в вагоне)

Как там у Пушкина было? «Ай да Пушкин, ай да сукин сын»? Ай да Штирлиц. (Штирлиц)

Что случилось за те двое суток, что меня не было? Перевернулся мир? На землю сошёл бог? Кальтенбруннер женился на еврейке? (Штирлиц)

Для того, чтобы побеждать врага, нужно знать его идеологию, не так ли? А учиться этому во время боя обрекать себя на поражение.(Штирлиц)

Штирлиц никогда не торопил события. Выдержка, считал он, оборотная сторона стремительности. Все определяется пропорциями: искусство, разведка, любовь, политика.

Всё настолько глупо и непрофессионально, что работать практически совершенно невозможно. Невозможно понять логику непрофессионала.

Я буду играть защиту Каро-Канн, только вы мне не мешайте, пожалуйста. (Фрау Заурих)

Воистину: куришь американские сигареты скажут, что продал родину.(Шелленберг)

Я люблю молчунов. Если друг молчун, так это друг, а если враг, так это враг. Я уважаю их. (Мюллер)

Cамые счастливые люди на земле те, которые могут вольно обращаться со временем, ничуть не опасаясь за последствия.

Из всех людей на планете я больше всех люблю стариков и детей. (Штирлиц)

…Золото Бормана, золото партии оно не для вшивых агентов и перевербованных министерских шоферов… а для сотен тысяч интеллектуалов, которые по прошествии времени поймут, что нет в мире иного пути, кроме национал-социализма… Золото партии это мост в будущее, это обращение к нашим детям, к тем, кому сейчас месяц, год, три. Тем, кому сейчас десять, мы не нужны, ни мы, ни наши идеи; они не простят нам голода и бомбежек. А вот те, кто сейчас еще ничего не смыслят, будут говорить о нас, как о легенде! А легенду надо подкармливать! Надо создавать сказочников, которые переложат наши слова на иной лад, доступный людям через двадцать лет. Как только где-нибудь вместо слова «здравствуйте» скажут «хайль!» в чей-то персональный адрес, знайте: там нас ждут, оттуда мы начнём своё великое возрождение. (Мюллер)