Падение цен на энергоносители повысит уровень опасности на планете из-за сокращения государственных доходов, снижения социальных субсидий и стремления лидеров отвлечь внимание своих обнищавших граждан, считает автор. Нефтяная катастрофа потенциально может изменить геополитику — причем не в сторону стабилизации.
03.06.2020
Кевин Браун (Kevin Brown)
По мере распространения коронавируса глобальный спрос на ископаемые энергоносители падает. Мы прошли долгий путь с момента сырьевого бума, наступившего после терактов 11 сентября, когда к лету 2008 года промышленность достигла исторических максимумов. Финансовый кризис того года в сочетании с ростом роли США и других стран в качестве серьезных энергетических игроков привел к перенасыщению рынка.
Теперь пандемия COVID-19 и недавняя ценовая война между Россией и Саудовской Аравией стали часом расплаты для мировой энергетической отрасли. В США эти тенденции вызывают неопределенность в таких штатах, производящих энергоносители, как Техас, в котором президент Трамп в ноябре должен обязательно победить. Сторонники «зеленой энергетики» ликуют по поводу финансовых проблем в сфере добычи ископаемых видов топлива, надеясь, что это приведет к стремительному повышению использования альтернативных виды топлива, хотя в энергетике, использующей эти альтернативные источники энергии, существуют такие же проблемы.
Однако эти явления дестабилизации выходят за рамки экономики. Нефтяная катастрофа потенциально может изменить геополитику — причем не в сторону стабилизации.
Многие приграничные государства Африки и Ближнего Востока в настоящее время вынуждены преодолевать такие проблемы, как региональная межгосударственная напряженность, повышение уровня внутренней безработицы и увеличение финансового бремени, что усугубляется низкими ценами на ископаемые энергоносители. При этом путинская Россия столкнулась с серьезными внутренними и геополитическими вызовами, которые потенциально могут спровоцировать новые конфликты на периферии Европы.
В зависящем от нефти, нестабильном и незащищенном Южном Судане растет внутренняя напряженность на фоне низких цен и страха перед пандемией COVID-19. Нигерию, страдающую от межрегиональной напряженности и инспирированного «Исламским государством» (ИГИЛ, террористической организацией, запрещенной в РФ — прим. ред.) мятежа, в этом году ждет сокращение экономики на 3,4%. Не намного лучше ситуация и в Северной Африке. Египту, столкнувшемуся с такими проблемами как ошеломляющая безработица среди молодежи и огромный государственный долг, скорее всего, грозит крах всех надежд на экономический рост в 2020 году.
То же самое можно сказать и о Тунисе, единственной стране, добившейся успеха в результате «арабской весны». Его сегодня ждет мрачная финансовая перспектива по причине продолжающегося кризиса в сфере добычи углеводородов, которые становятся все более важной статьей экспорта для этой североафриканской страны. Такое развитие событий являются зловещим знаком в регионе, в котором экономика и без того нестабильна, обеспечение растущего населения зависит от сырьевых товаров и который зачастую бывает охвачен конфликтами.
Саудовская Аравия объявила, что из-за снижения доходов от энергоносителей будет применять меры жесткой экономии для ограничения расходов на социальные нужды. Все чаще возникают вопросы относительно устойчивости политической экономики королевства, учитывая его быстро растущее население, которое во многом зависит от государственных субсидий. Подобные проблемы испытывает и заклятый соперник саудитов — Иран. А исторически низкие цены на нефть грозят Ираку полным экономическим коллапсом и возобновлением деятельности «ИГИЛ».
Профессор Алекс Де Ваал (Alex De Waal), исполнительный директор Всемирного фонда мира в Школе права и дипломатии имени Флетчера, дает объяснение этой тенденции:
«Так уж получилось, что я как раз начинаю проект, представляющий собой сравнительный политэкономический анализ того, что мы называем „травматической декарбонизацией" в незащищенных и подверженных рискам нефтедобывающих странах (Ираке, Нигерии, Южном Судане, Судане). Основная гипотеза исходит из моей модели политического рынка, которая заключается в том, что структура политического финансирования (перераспределение арендной платы для оплаты политической поддержки) определяет структуру режима и стабильность, и когда этот политический бюджет сокращается, а рыночная цена лояльности не уменьшается, тогда наступает нестабильность. Она, гипотеза, очень хорошо подходит для этих случаев. А нынешний обвал цен на нефть — это проверка гипотезы в реальном времени, причем быстро развивающийся захват иракской политической системы является наглядным примером и самым убедительным доводом в ее пользу».
Результат этого краха прямо противоположен тому, что представляли себе американские сторонники энергетической независимости. Они надеялись, что добыча сланцевой нефти приведет к возникновению более мирной глобальной ситуации безопасности, что снизит для нас опасность быть втянутыми в дорогостоящие внешние конфликты для обеспечения цепочек поставок. Однако сейчас мы видим, что падение цен на нефть может спровоцировать беспорядки на Ближнем Востоке и в Африке, заблокировав доступ крупных экономик в развивающиеся страны «Глобального юга», добывающие ископаемые углеводороды.
Далее к северу, в Восточной Европе, возможно «размораживание» замороженных конфликтов. Ранее снижение цен на энергоносители нанесло ущерб российской экономике, уже загнанной в тупик санкциями, введенными за интервенцию на Украине, и поставленной под угрозу зарождающейся энергетической независимостью США. В настоящее время Россия занимает третье место в мире по количеству случаев заболевания COVID-19, а Владимир Путин использует пандемию для того, чтобы сосредоточить в своих руках еще больше власти путем «обнуления» своих президентских сроков. Ущерб, нанесенный российской сырьевой экономике, может заставить его пойти еще дальше, нарушив режим прекращения огня на Украине или начав военные действия где-нибудь еще.
Что помешает ему сделать это? Соединенным Штатам не до этого — они заняты пандемией коронавируса и экономическими проблемами, не говоря уже о политике гиперполяризации, которая распространяется и на внешнеполитический истеблишмент. Союзники Вашингтона по НАТО также заняты проблемами, связанными с пандемией, на фоне ожесточенной борьбы между европейскими государствами, вызванной инстинктом самосохранения и бездействием. Старший научный сотрудник Института Гудзона (Hudson Institute) Ричард Вайц (Richard Weitz) комментирует это следующим образом:
Предсказать это очень трудно, особенно если добавить сюда эффекты второго порядка и осложняющие переменные, то есть, искажающие факторы. С одной стороны, в условиях кризиса из-за сокращения средств, выделяемых на оборонные расходы, Россия могла бы стать менее самоуверенной, непреклонной и агрессивной. С другой стороны, если сокращение государственного финансирования социальных программ приведет к беспорядкам, то власти могут спровоцировать внешний кризис, чтобы отвлечь внимание народа и мобилизовать поддержку националистов.
Обвал цен на энергоносители — это тенденция, которая может вызвать нестабильность везде — от бывшего Советского Союза до Африки. Мы также можем наблюдать рост проблем в Латинской Америке, где такие нефтедобывающие страны, как Бразилия, Мексика и Венесуэла, находятся под угрозой пандемии коронавируса. То же самое касается и Северной Кореи, где помимо продажи военной техники и запрещенных товаров режим получает прибыль от экспорта угля в Китай.
Падение цен на энергоносители не только не приведет к созданию более безопасного мира, но и повысит уровень опасности на планете из-за сокращения государственных доходов, снижения социальных субсидий и стремления лидеров отвлечь внимание своих обнищавших граждан. Для предотвращения непредвиденных рисков крайне необходимо ощущение стабильности на рынках углеводородов. В противном случае после того, как утихнет пандемия коронавируса, последствия могут длиться годами.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Оценили 6 человек
7 кармы