Максим Макаревич - "В этом дрянном космическом звездолёте..." (Джио Россо)

В этом дрянном космическом звездолёте,

больше похожем на памятник дадаизму,

старый бобинник рыдает по Миннесоте,

чахлым магнитно-катушечным атавизмом.

Двигатель на какой-то предсмертной тяге,

тщетно пытается выйти на третью скорость.

Космос хорош напечатанным на бумаге,

где в лёгкой дымке блестит Вероникин волос.

Сколько ещё световых кочевать во мраке?

Вспышкам кометы я радуюсь, как ребёнок.

Роботу-технику выдумал кличку Лакки,

выставил на экранах сплошной зелёный.

Джуди, ты видишь Землю во тьме кромешной?

Твой тихий вздох прерывается белым шумом.

Радиоволнам не выразить нашу нежность,

память-песок разнесло по углам самумом.

Джуди, я позабыл все простые вещи:

давку в метро и кофейную муть в стакане.

В бедной моей голове разрушения хлеще,

чем от падения метеорита на Юкатане.

В складках материи тёмной не сыщешь бога,

сможем ли мы воссоздать его как идею?

Я бы хотел прошвырнуться по Орчард-роуд,

встретить похмельное утро в плохом отеле.

Я бы хотел по колено залезть в сугробы,

и пропустить сквозь пальцы речную воду,

Вместо полёта в объятьях стального гроба,

спать в летнем парке под пологом небосвода.

Джуди, соври, (всё равно твоих глаз не видно),

будто в скитаниях ты отыскала Землю.

Я говорил с марсианским всезнайкой-гидом

о вероятности множества измерений.

Мир умирал, пока мы напивались в барах,

куревом, хохотом, похотью наслаждаясь.

Нашу планету взорвав и отдав пожарам,

как же мы потрясающе облажались.

Я заплатил бы за малое очень много,

если б имел хоть что-то, на самом деле:

снова услышать лай своего бульдога,

выстоять очередь в пятничном ''Кэш энд Керри''.

Это мой крест - быть живым на костях планеты,

грея озябшие пальцы в карманах худи,

тщетно травиться просроченной сигаретой.

[Лучше бы мы с тобой умерли тоже, Джуди]