Новые реалии и правила в освоении околоземного пространства практически поставили крест на общепризнанном договоре, в котором космическое пространство определяется как "достояние всего человечества", пишет The National Interest. Авторы статьи называют сложившуюся ситуацию новой трагедией ресурсов общего пользования.
Роберт Мэннинг (Robert A. Manning), Питер Уилсон (Peter A. Wilson)
Часть I
Мы вступаем в новую космическую эру с полным набором пороков великих держав: амбициями, страхом и жадностью.
С точки зрения Илона Маска – основателя чрезвычайно успешной компании по производству космических ракет-носителей и спутников связи SpaceX – колонизация Луны и Марса и превращение человечества в "многопланетный вид" сопряжены одновременно с прибылью и жизненной необходимостью. НАСА одобрило данное масштабное видение освоения космического пространства и организовало тесное взаимодействие между программой исследования луны Artemis и SpaceX для скорого ввода в эксплуатацию посадочного модуля, созданного на основе высокопроизводительной конструкции космического корабля Starship.
С точки зрения Пентагона господство США в космической сфере играет ключевую роль в вопросах национальной обороны. Данный милитаризованный аспект был узаконен благодаря созданию администрацией Трампа Космических войск Соединенных Штатов (USSF). Они значительно улучшат ситуационное восприятие человеческой деятельности в окололунном пространстве. Проблему представляет перспектива применения USSF силы в космическом пространстве – новой, необъятной и спорной области.
Очевидно, что в новую космическую эру мы вступаем с полным набором пороков великих держав: амбициями, страхом и жадностью.
Биполярное соперничество Соединенных Штатов и Китая усиливается, а проверенные временем космические державы в лице России, ЕС, Японии и Индии играют при этом второстепенную роль, склоняясь то в одну, то в другую сторону. Таким образом, наземная конкуренция между Вашингтоном и Пекином генерирует новые реалии и правила направления соответствующей космической политики и политики коммерческих субъектов, затмевая общепризнанный принцип Договора о космосе, где космическое пространство определяется как "достояние всего человечества". Назовем это новой трагедией ресурсов общего пользования.
Главный парадокс нынешней непредсказуемой эпохи заключается в растущей значимости космического пространства в рамках сохранения цивилизации – начиная с GPS, глобального телевидения и Интернета до системы военного управления и контроля, – однако максимальной опасности разворачивающаяся деятельность человека в космосе подвергается именно сейчас. 2021 год ознаменовал достижение новой вершины в области освоения космоса: миллиардеры выстроились в очередь, чтобы стать следующими космическими туристами; США и Китай успешно посадили марсоходы на красную планету; а НАСА запустило телескоп Уэбба стоимостью 10 миллиардов долларов для изучения вопросов, связанных с загадкой происхождения Вселенной.
Коммерческая космическая промышленность растет как на дрожжах, включая программы компаний Blue Origin Джеффа Безоса и Virgin Orbit Ричарда Брэнсона, чье присутствие в космосе вскоре может составить конкуренцию и даже превзойти функции правительств, которые пока несут единоличную ответственность за действия частного сектора. А вот глобальных правил для регламентирования поведения космических держав явно не хватает.
Лучше всего сложившуюся ситуацию иллюстрирует прошедшее в ноябре прошлого года испытание российской противоспутниковой системы (ASAT), когда один из ее собственных нефункционирующих военных спутников взорвался, в результате чего образовалось облако из более чем 1500 осколков космического мусора. Из-за скорости в 27 тысяч км в час даже небольшие осколки могут нанести серьезный ущерб спутникам и нарушить космическую инфраструктуру, ставшую этакой "нервной системой" современной жизни. Риск столкновения вынудил космонавтов на борту Международной космической станции (МКС) принять экстренные меры безопасности.
Российское испытание последовало за не менее опасным китайским и американским в 2007 и 2008 годах соответственно (хотя последнее имело целью минимизацию количества мусора на орбите). Совсем недавно Китай выразил протест против запуска компанией SpaceX кубсатов (cubesat), небольших спутников размером с обувную коробку, для создания сети глобального широкополосного доступа в интернет в рамках проекта Starlink. Один из них так близко подошел к китайской космической станции, что ее экипажу пришлось принять меры по уклонению, а Пекин вынужден быт обратиться с протестом в ООН. В настоящее время в группировку Starlink входит около 1600 малых спутников на низкой околоземной орбите (НОО), но Маск поставил себе цель в 40 000.
Бурное развитие частного бизнеса в космической сфере, начиная с запуска спутников и многоразовых аппаратов и заканчивая поиском полезных ископаемых на астероидах и других планетах, размыло грань между гражданской и военной деятельностью до появления хоть сколько-нибудь продуманного регламента международного масштаба. Однако наиболее перспективной областью сотрудничества является борьба с космическим мусором.
В настоящее время на низкой околоземной орбите насчитывается 4550 действующих спутников примерно из восьмидесяти стран, и почти половина из них – коммерческие и правительственные/военные спутники США. Они необходимы для многих нужд, включая командование и управление ядерными силами, наблюдения за изменениями климата, GPS, Интернет, потоковые видеосервисы и функционирование банкоматов. Обстановка на и без того переполненной околоземной орбите становится все хуже. Частный сектор стал движущей силой новой космической экономики, основанной на новых технологиях миниатюризации спутников по принципу вышеупомянутых кубсатов. В этом десятилетии одни только Google и SpaceX Илона Маска планируют запустить около 50 000 таких спутников.
Все это является тревожным признаком анархии в космосе на фоне разворачивающейся яростной борьбы за космические ресурсы и полномасштабной милитаризации космоса, ставшей одним из непродуманных аспектов безудержной гонки вооружений в нынешнюю эпоху великодержавной конкуренции. Усиливаются тенденции к возрождению бифуркальной международной системы. Проблема заключается в дефиците правил поведение в космосе, который, подобно морю, воздуху и киберпространству, является достоянием всего человечества. Договор о космосе 1967 года является единственным основополагающим соглашением, подписанным всеми основными космическими державами (всего 111). Все они согласились с изложенными в статьях I и II принципами:
"Исследование и использование космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, осуществляются на благо и в интересах всех стран, независимо от степени их экономического или научного развития, и являются достоянием всего человечества…Космическое пространство, включая Луну и другие небесные тела, не подлежит национальному присвоению ни путем провозглашения суверенитета на них, ни путем использования или оккупации, ни любыми другими средствами".
В реальном мире договор, к сожалению, устарел с точки зрения как технологий (как показывают испытания противоспутниковых систем), так и политики, поскольку Соединенные Штаты и Китай планируют строительство баз на Луне, а многие другие страны принимают законы, наделяющие частные компании правом добычи полезных ископаемых на астероидах. В договоре содержится мало указаний относительно коллизий, роста проблемы космического мусора, вторжений и препятствий для космических активов какой-либо страны, а механизмы урегулирования споров не прописаны вовсе.
В рамках малоизвестного Управления по вопросам космического пространства ООН действует ряд дополнительных юридических соглашений: об ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами; о безопасности и спасении космических аппаратов и космонавтов; о регистрации космической деятельности. В теории также существует Договор о деятельности государств на Луне и других небесных телах, но он не был ратифицирован ни Соединенными Штатами, ни Россией, ни Китаем. Международный союз электросвязи регулирует радиокоммуникационную связь и орбитальные ресурсы (спутники), но управится ли он с десятками тысяч спутников типа кубсат?
В эпоху популистского национализма и на фоне борьбы крупных держав за господство формирование новых режимов международного масштаба или кодексов поведения в космосе представляет поистине сложную задачу. Люксембург, к примеру, в стремлении стать европейским центром разработки космических природных недр, принял закон, предоставляющий частным компаниям право на добычу и освоение полезных ископаемых в космосе, создал центр космической добычи и инвестировал в соответствующие стартапы. ОАЭ приняли аналогичный американскому закон, разрешающий разработку полезных ископаемых на космических телах (в США такой закон подписал в 2015 году президент Барак Обама). Дональд Трамп пошел еще дальше и в 2020 г. издал указ о коммерческом освоении ресурсов на Луне и других небесных телах, послав миру недвусмысленный сигнал о том, что Америка не считает космос всеобщим достоянием.
Условно все эти законы проводят различие между обладанием ресурсами и суверенитетом над ними. Тем не менее ввиду того, что космос принадлежит в равной степени всем, ратифицированный основными странами Договор о космосе открытым текстом запрещает национальное присвоение небесных тел "ни путем провозглашения на них суверенитета, ни путем использования или оккупации, ни любыми другими средствами". Как же построить инклюзивный основанный на правилах порядок?
Односторонние усилия США вне рамок Комитета ООН по использованию околоземного пространства в мирных целях можно считать американской заявкой на превосходство в космосе, пишет The National Interest. Этот процесс стал результатом затянувшегося конфликта администрации Байдена между демократией и автократией.
Часть II
Администрация Байдена одобрила инициированные администрацией Трампа Соглашения Артемиды в качестве предпочтительного способа решения некоторых из поднятых выше проблем [в сфере освоения космического пространства]. Они представляют собой сравнимые с правилами дорожного движения принципы и указания для совместного исследования и эксплуатации Луны и окололунного пространства. Данный сложный, многоступенчатый план предусматривает продолжение освоения Америкой сотоварищи Луны и ее орбиты для дальнейшего доступа к Марсу.
В сотрудничестве с другими странами НАСА станет полагаться в основном на подрядчиков из частного сектора. Соглашения, подписанные в настоящее время тринадцатью американскими союзниками и партнерами-единомышленниками, представляют собой выдающуюся инициативу по предоставлению товаров и услуг для общественного потребления с целью сократить опасный разрыв между устаревшими правилами поведения в космосе и многочисленными новоявленными видами космической деятельности, которые пока что не имеют адекватного количества защитных механизмов.
Отказ НАСА от переговоров о более масштабном международном пакте для систематизации принципов и указаний для гражданских космических агентств вполне соответствует нынешнему времени, хотя международный регламент вполне можно было бы разработать именно на основе его соглашений. Последние, по сути, утверждают власть над деятельностью, которая может иметь место на Луне, Марсе и их орбитах, а также на кометах и астероидах. Однако на сегодняшний день туда не входят некоторые крупные космические державы, а именно Китай, Франция, Германия и Индия. Европа по-прежнему не может прийти к консенсусу по Соглашениям Артемиды.
В случае с Китаем у НАСА не было особого выбора, ведь поправка Вольфа 2011 года запрещает его сотрудничество и взаимодействие с любыми организациями, имеющими отношение к правительству Китая. Этот в значительной степени контрпродуктивный шаг не улучшил положения в области прав человека и не ограничил космические амбиции Китая. Последний встревожило тесное сотрудничество НАСА со SpaceX и другими коммерческими компаниями, и он значительно ускорил инвестиции в собственные, параллельные лунные программы.
Россия, хоть и является давним партнером США по работе на МКС, отказалась подписывать соглашение, предпочтя сотрудничать с Китаем в области создания лунной базы и в рамках других космических проектов. Разрыв России с партнерами по космической станции ускорился после введения драконовских санкций в ответ на решение президента Путина начать на территории Украины специальную военную операцию. Заслуживают внимания угрозы главы российской государственной корпорации по космической деятельности Дмитрия Рогозина физически отделить российский сегмент от остальной части МКС.
Что касается других стран, до сих пор к соглашениям отказываются присоединиться Индия, Франция и Германия, хотя в Нью-Дели дебаты на эту тему все еще продолжаются. Одним из ключевых факторов является, вероятно, тот факт, что данное начинание представляет собой одностороннее усилие США вне рамок Комитета ООН по использованию космического пространства в мирных целях, а не результат международных переговоров. В этом смысле его можно считать американской заявкой на превосходство – будь то намеренной или нет – и отражением тенденции к раздвоению глобального управления. А если коротко, то затянувшимся конфликтом администрации Байдена между демократией и автократией.
НАСА попыталось обеспечить непротиворечивость Соглашений Артемиды Договору о космосе, и подписанты явно соблюдают все положения. В соглашениях изложены в основном разумные и оправданные правила для осуществления операций и сотрудничества в космическом пространстве, в том числе прозрачность космической политики и планов участников; подробное описание местоположения и характера осуществляемой космической деятельности; открытый доступ к научным данным, включая полученные в результате совместных предприятий; и соблюдение положений Договора о космосе с должным вниманием к другого рода деятельности и недопустимому вмешательству других сторон.
Подписанты также обязаны уведомлять и координировать действия "с заинтересованными лицами" для устранения любых проблем и обязуются развивать функционально совместимую исследовательскую инфраструктуру в виде посадочных площадок, хранилищ топлива, систем связи и электроснабжения. Кроме того, участники соглашаются "уважать принцип свободного доступа других лиц во все районы небесных тел и другие положения Договора о космосе", и это помимо соблюдения иных согласованных на международном уровне методов оперативного сотрудничества в виде экстренной помощи терпящим бедствие в соответствии с положением о спасении и возвращении космонавтов, а также регистрации космических объектов.
А вот относительно добычи космических ресурсов в Соглашениях Артемиды преобладают довольно туманные формулировки. Они предусматривают некие самопровозглашенные "зоны безопасности", где может осуществляться космическая деятельность подписантов. В соглашениях говорится, что добыча ресурсов на Луне и других небесных телах "должна осуществляться в соответствии с Договором о космосе", и далее по тексту: "Подписавшие стороны подтверждают, что извлечение космических ресурсов по своей сути не является национальным присвоением в соответствии со статьёй II Договора о космосе".
Трудно понять, как это согласуется с принципом "свободного доступа во все районы небесных тел". Многие эксперты в области права выражают сильное сомнение по этому поводу. Как отмечалось выше, Договор о космосе гласит, что небесные тела не подлежат "национальному присвоению ни путем провозглашения на них суверенитета, ни путем использования или оккупации, ни любыми другими средствами". Соглашения Артемиды действительно включают положения о консультациях с неучаствующими сторонами, однако какого-либо всеобъемлющего механизма урегулирования споров не существует.
Казалось бы, возникает вопрос: по какому праву страны предоставляют частным компаниям права на разработку космических природных недр и, если уж на то пошло, строительство обитаемых станций на Луне и Марсе, раз они не являются чьей-либо собственностью? Луна не принадлежит никому. Для таких неискушенных в юридических вопросах людей, как мы, это не является очевидным, поскольку Договор о космосе не дает однозначных оснований для вынесения соответствующих суждений. Что помешает Китаю, России или Индии предоставить право на добычу полезных ископаемых своим государственным предприятиям в том случае, если они доберутся туда первыми, или претендовать на недвижимость класса "люкс" на водообильных северном и южном полюсах Луны для своих обитаемых баз? Вне зависимости от заявленных обоснований что действительно имеет значение, так это мощь и ракетно-космический потенциал. Похоже, проблема космических ресурсов чревата конфликтом между конкурирующими странами в отсутствие новых международных правил.
Окололунное пространство представляет собой сферу интересов, которая в тысячу раз превышает по размерам участок, связанный с операциями на геосинхронной орбите, пишет The National Interest. С точки зрения пилотируемых космических полетов, в этом секторе здоровье человека будет подвергаться существенному негативному воздействию.
Часть III
Соглашения Артемиды стали неплохим началом, но неспособны в полной мере обновить управление космическим пространством для эффективного регламентирования деятельности, которая стала возможной благодаря имеющимся и перспективным технологиям. Фактически, сама лунная программа НАСА "Артемида" может в конечном итоге оказаться конкурентом Илона Маска или кого-то из партнеров агентства в борьбе за новый полет к Луне или Марсу.
НАСА уже начинает оснащать луноходы новым научным оборудованием для сбора данных о лунных ресурсах. У агентства есть пятилетний график строительства новой космической станции "Лунные врата" на орбите нашего естественного спутника. Она будет использоваться в качестве долговременной промежуточной базы для полетов шаттлов на Луну и обратно. В настоящее время этими шаттлами станут Human Lander System (HLS) на основе конструкции космического корабля SpaceX, чья грузоподъемность будет на порядок больше, чем у крошечного лунного модуля LEM (Lunar Excursion Module), который применяли во время миссий Apollo. Кроме того, НАСА выделило дополнительные средства на один или несколько дополнительных аппаратов для посадки на Луну с целью обеспечения постоянного там присутствия. Работа в этом направлении не прекращается вот уже десять лет.
Окололунное пространство представляет собой сферу интересов, которая в 1000 раз превышает пространство, связанного с операциями на геосинхронной орбите ˗ на высоте почти 36 тысяч км над землей. В среднем орбита Луны находится на расстоянии 385 км над уровнем моря (для сравнения: МКС расположена на высоте в 400 км). Сфера интересов окололунного пространства простирается более чем на 1,6 миллиона км, а это далеко за пределами орбиты Луны. С точки зрения пилотируемых космических полетов в этом секторе здоровье человека будет подвергаться существенному негативному воздействию. В отличие от работы на малых высотах (менее 1,6 тысячи км) и под защитой магнитного поля Земли, отправляясь в эту область космического пространства и на поверхность Луны, люди столкнутся с гораздо более серьезной радиационной угрозой в результате солнечных бурь и галактических космических лучей. Кроме того, им придется в течение длительного времени работать либо в условиях невесомости, либо на Луне, где поверхностная гравитация составляет одну шестую от земной, что чревато неблагоприятными биологическими реакциями.
Для понимания сложности подобного рода космических полетов важно уяснить нюансы космической среды за пределами зоны земной гравитации, где вращается большинство действующих спутников. Там гравитация Солнца и Луны оказывают влияние на то, что называется "Задачей трех тел". Проще говоря, механика орбитального полёта космического корабля внутри гравитационного колодца Земли не работает. Траектории перестают быть круговыми, эллиптическими и находиться на плоскости относительно Земли ˗ описать их геометрически становится нелегко. Что оператору космического корабля в окололунном пространстве необходимо будет найти для облегчения долгосрочных миссий, так это зоны относительной гравитационной стабильности. Первым определение этим областям в гравитационных системах Солнце-Земля и Земля-Луна дал в 1772 году Джозеф-Луи Лагранж.
Существует пять точек Лагранжа L1-L5 для системы Солнце – Земля. L1 и L2 находятся на оси Солнце-Земля вне орбиты Луны, причем L1 – на "солнечной стороне" Земли, а L2 – на противоположной. Обе зоны пригодны для размещения спутников для дальнейшей работы на так называемой гало-орбите, поддержание которой в этой метастабильной зоне требует небольшого количества топлива. Хорошим примером выведенного на точку Лагранжа космического аппарата L2 является телескоп "Джеймс Уэбб", чья миссия должна продлиться десять лет.
Находящаяся на противоположной стороне системы точка L3 в будущем представит научный интерес только для изучения стабилизированных естественных спутников в этой зоне гравитационного равновесия. L4 и L5, тем временем, расположены впереди и позади Земли на ее орбите и представляют собой зоны относительного гравитационного равновесия. Система Земля – Луна имеет собственные точки гравитационного равновесия L4 и L5 внутри окололунного пространства на орбите Луны. Некоторые дальновидные деятели, такие как Джерард О'Нил, а теперь и Джефф Безос, предложили построить там огромные космические станции или даже целые колонии, однако научное сообщество осталось глухо к их идеям.
Аналогичное гравитационное равновесие можно найти на гало-квазипериодических орбитах вокруг Луны, которые в основном находятся в вертикальной ориентации относительно плоскости орбиты системы Земля-Луна. Именно этот тип орбиты программа "Артемида" будет использовать для создания предполагаемых "Лунных врат".
Для наблюдения за деятельностью человека на поверхности Луны должны и будут использоваться спутники, расположенные на лунной орбите. С другой стороны, для контроля над просторами окололунного пространства на различные орбиты лунного гало и точки Лагранжа необходимо вывести космические аппараты, оснащенные датчиками дальнего действия. Эти разведывательные спутники необходимо оснастить мощными электрооптическими датчиками. Активные датчики, такие как радар и лазеры, будут ограничены Законом обратных квадратов (интенсивность луча электромагнитной энергии обратно пропорциональна квадрату расстояния, которое он проходит) и, вероятно, окажутся неэффективны с точки зрения миссий широкозонального наблюдения. В будущем некоторые из этих спутников могут оснастить оружием, но для маневрирования к представляющим интерес потенциальным целям в окололунном пространстве потребуется надежная двигательная установка.
Борьба за Луну между США и российско-китайским альянсом может превратиться в подобие американской золотой лихорадки XIX века, пишет The National Interest. У оппонентов может возникнуть желание "застолбить" за собой наиболее привлекательные участки на спутнике Земли. Это может привести к широкому развертыванию космических сил и боевым действиям.
Часть IV
В течение следующего десятилетия растущая китайско-американская конкуренция сосредоточится на создании постоянных научных и водных объектов для добычи полезных ископаемых на полюсах Луны. Текущие данные свидетельствуют о том, что в этих полярных кратерах, дна которых солнечный свет не достигал на протяжении миллиардов лет, можно обнаружить весьма крупные месторождения подземных вод.
По аналогии с американской золотой лихорадкой 19-го века здесь может возникнуть очередь из желающих застолбить участок. В защите прав водопользования Космические войска США могли бы сыграть роль 7-й кавалерийской дивизии. Как отмечалось выше, возможен непосредственный конфликт между США с союзниками по Соглашениям Артемиды и китайско-российским альянсом, которые выдвигают взаимоисключающие требования с сомнительным юридическим приоритетом. Очень быстро на различных исследовательских и горнодобывающих станциях может появиться военный гарнизон, в состав которого войдут в основном боевые роботы и оборонительные вооружения.
Какими будут боевые действия на Луне и вокруг нее? Что за силы могут быть развернуты к концу 2030-х годов? Следует подчеркнуть несколько особенностей лунной поверхности в качестве района боевых действий. Во-первых, лунный гравитационный колодец составляет одну шестую земного, то есть для достижения лунной орбитальной скорости разряженному боеприпасу необходимо развить скорость чуть более пяти с половиной тысяч км в час. Продольная дальность миномета с реактивным снарядом может достигать сотен километров. Такая физика означает необходимость переосмысления боевых действий в привычном нам виде. Солдаты-люди и роботы, вероятно, будут оснащены оружием с нулевой отдачей, а, может, и ОНПЭ вроде высокомощного сверхвысокочастотного излучения и лазеров.
Высокоточному оружию понадобятся реактивные двигатели, поскольку атмосферы как таковой на поверхности Луны нет. Большинство артиллерийских орудий примут одну из двух форм: боеприпасы, генерирующие облака осколков наподобие осколочных артиллерийских снарядов конца девятнадцатого века, или боеголовки глубокого проникновения в грунт, предназначенные для уничтожения лунных укреплений и/или подземных объектов. Еще одной концепцией оружия, которую более пятидесяти лет назад широко обсуждали писатели-фантасты, является электромагнитный ускоритель масс (ЭМУ). Возможно, будет создан его коммерческий вариант для обеспечения лунными строительными материалами одной или нескольких крупнейших космических станций, которые мечтают построить в 2030-х гг. Джефф Безос и иже с ним. С другой стороны, очень большой ускоритель масс окажется уязвим перед целым рядом тактических видов оружия.
Выживание боевых частей с участием людей будет сопряжено с трудностями, причем даже в отсутствие реальных боев. Им понадобятся транспортные средства, способные работать днем и ночью на протяжении двух недель. В ночное время лунным солдатам и боевым машинам потребуются достаточные запасы энергии в отсутствие солнечной. Реальные бои будут довольно короткими, учитывая хрупкость человеческих тел и лунной инфраструктуры. Одна из сторон может выиграть или проиграть очень быстро, но продолжит войну с использованием боеприпасов, которые ей вышлют из окололунного пространства или с Земли.
С учетом хрупкости и накладных расходов на боевые подразделения, весьма вероятно, что крупным военным игрокам придется полагаться в основном на роботизированные боевые системы в пределах между запускаемыми из минометных установок боеприпасами с системой управления и большими боевыми роботами-кентаврами. Последние способны передвигаться по поверхностям с использованием одновременно ног и колес. Многие из этих боевых систем могут оснастить ракетным двигателем для совершения прыжков на большие и малые расстояния. Концепция передвигающихся скачками транспортных средств для поддержки различных исследовательских работ будет, вероятно, разработана в течение первого десятилетия с момента возвращения человека на Луну. Например, SpaceXHLS будет обладать способностью совершать суборбитальные прыжки вокруг Луны.
А что насчет боев в окололунном пространстве? Учитывая ограничения производительности современных техник разработки химических и электрических двигателей, на столь неимоверно большом поле боя столкновения между вражескими боевыми машинами будут продолжаться сутками и даже неделями. Оружие направленной передачи энергии (ОНПЭ) пригодится для нападения и защиты с близкого расстояния. Тем не менее, вполне вероятно, что все потенциальные воюющие стороны будут использовать боеприпасы с функцией формирования высокоскоростного облака осколков. Ускорить их возможно при помощи ракетного или электромагнитного двигателя. После детонации облако сокрушит любое вероятное оружие непосредственной обороны. Как отмечалось выше, эти космические аппараты могут быть оснащены боеприпасами для нанесения ударов по лунной поверхности только в случае гарантированной вероятности нанесения ответного удара при отсутствии военного паритета на поверхности Луны. Не следует забывать, что одна или несколько вовлеченных в военное соперничество стран могут быть готовы нанести ядерный удар с Земли в качестве крайней ответной меры.
Для разработки и развертывания описанных выше единиц боевого потенциала потребуется огромное количество ресурсов, которые принесли бы больше пользы в обеспечении продуктивного и долгосрочного присутствия человека на Луне, не говоря уже о Марсе и астероидах, где можно наладить коммерческую добычу полезных ископаемых. Учитывая взаимную уязвимость и доступность множества средств для нарушения работы и уничтожения спутников и другой космической инфраструктуры, война в космосе обернется, скорее всего, высокими издержками и проволочками. Понятие космического господства, которое ошибочно сравнивают с военно-морским и воздушным, окажется лишь иллюзией.
(Продолжение следует)
Роберт Мэннинг — старший научный сотрудник Центра стратегии и безопасности Брента Скоукрофта при Атлантическом совете. С 2001 по 2004 год работал старшим советником заместителя госсекретаря по глобальным вопросам, был сотрудником Департамента планирования государственной политики США с 2004 по 2008 год и входил в группу стратегического будущего Национального совета по разведке.
Питер Уилсон — старший научный сотрудник по вопросам национальной безопасности в корпорации RAND. В настоящее время преподает курс истории военно-технических инноваций в Ошерском институте непрерывного обучения (OLLI).
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
https://inosmi.ru/search/?q...
Оценили 5 человек
8 кармы