Крымская аналогия. Путин - Николай Первый

Читаю сейчас дневники князя Оболенского - чиновника эпохи царствования Николая Первого и Александра Второго, где он приводит свой разговор с военным министром Долгоруковым о положении в период Крымской войны и нахожу в этом разговоре много схожего с нынешним положением России времен Путина:

«В такие страшные и плачевные времена живем мы, — говорит он мне, — Невидимо исходу нашему положению. Хорошо тем, которые ничего обстоятельно не знают, судить и рядить, и толковать о могуществе России, о том, что мы непобедимы и проч. и проч. Mais pour nous, qui sommes dans les affaires[53], ужасное положение вещей не может быть тайной. Всему есть конец, и наши средства также каждый день уменьшаются. Что делать, надо признаться, что мы вовсе неготовы к такой долгой и упорной войне.

Прежнее время мы употребили не затем, чтобы укрепить себя, а напротив, мы уничтожали все силы наши, а теперь, когда пришло время действовать, не время создавать то, чего нет. Я не знаю, право, как все еще идет это и откуда берется. Мы никогда не думали, что можно содержать в Крыму лишнюю сотню казаков, а теперь там две кавалерийские дивизии, мы никогда не думали, что возможно было иметь в Крыму более 20 тысяч войска, а теперь там с лишком 100 тысяч.

На всех пороховых заводах не могло выделываться более 80-ти тысяч пудов пороха, а теперь от меня требуют 400 тысяч. Селитренные заводы все уничтожены, серы также нет. Кое-как, быть может, усилив производство, я нынешний год добуду 200 тысяч пудов пороха, а потом?

Все свои заведения мы в мирное время уничтожили.
Для маневров, когда случилась нужда в ружьях, все выписывали из-за границы, а теперь от меня требуют вооружения. Откуда взять: государство теперь напрягает все усилия, жертвует всем, наконец и этому будет конец, всеобщее разорение. Теперь уже жалуются южные губернии, а скоро и все будут в том же положении.
А между тем в обществе, в гостиных все кричат, что Россия сильна и могущественна, и эти толки и какие-нибудь записи Погодина имеют влияние на высшее правительство, cela entrave la marche du gouvernement[54], боятся общественного мнения и не решаются действовать решительно».

Я прервал его, заметив, что естественно общественному мнению заблуждаться и находиться в приятном обольщении насчет славы России, тем более что

это общественное мнение создано самим правительством, которое постоянно твердит нам одно: что мы непобедимы и могущественны, что у нас все есть и что все превосходно, что в особенности военная часть доведена до совершенства и что самая война произошла оттого, что все завидуют нашему могуществу. Что никто не смел и не смеет говорить противного и даже намекать на какие-либо упущения; что, наконец, и теперь статьи г. Булгарина не могут приготовить нас к этому неожиданному сюрпризу, который, по словам его, Долгорукова, скоро обнаружится.
На это он возражал, что, конечно, это так, но что все-таки не следовало бы стесняться этим. «С другой стороны, — продолжал Долгоруков, — говорят о мире, но однако, есть условия, на которые невозможно соглашаться. Что делать? Надо будет защищаться и, хотя с палками, отбиваться — но все это ужасно и повлечет за собой всеобщее разорение».

Т.е. как и сейчас пропаганда кричит из всех утюгов о невиданном могуществе России, что нам все завидуют, но при этом планомерно уничтожается своя промышленная база, порождающая огромную зависимость во всем от импорта.

И это происходит под разговоры Главлица про неэффективный СССР, хотя он продолжает занимать свое кресло в Кремле исключительно благодаря созданной в СССР промышленной и военно-промышленной базе. И только она спасает нынешнюю РФ от повторения событий периода Крымской войны, когда проигравшую Россию фактически лишили контроля над Черным морем.