Ю.Ф.Сенсация - Подвалы Ватикана

"Вы слышите? По внутреннему уху, трансляция... О! Невероятно! Сенсация!"

"Позволю себе не согласиться с вами, просто очередная версия. Точнее мнение известного ученого"

"То есть вы совершенно не согласны?"

"Совершенно! И даже постараюсь вас убедить!"

"Я вас, конечно, выслушаю..."

"Я присутствовал на раскопках..."

"Простите? Я вас не понимаю..."

"Раскопки это то, что мы сейчас называем, транстермальным рельефно-телеметрическим экстрасенсорным сканированием..."

" О, простите, продолжайте теперь я понял"

"Так вот, то, что я узнал, просто поразило меня, представляете, наши предки носили... одежду! Да, да вы не ослышались! Наматывали на своё тело тряпки, в основном синтетические! А еще были открытия в области искусства, нашли рисунки, датированные двадцать первым веком... невероятно, но люди исписывали камни, стены своих домов странными иероглифами, ученные пока не могут их расшифровать"

" О! Невероятно!"

"И это еще не всё, они принимали пищу, используя предметы, сделанные из металла и пластика. И от их городов, кстати, остались только жуткие, радиационные свалки, это вы надеюсь, слышали? Ржавые башни находят повсюду, начиная отсюда заканчивая Марианской впадиной!"

" Да, друг мой, теперь я понимаю ваши сомнения. Но все же, они называли себя хомосапиенс..."

" Меня это тоже возмущает, мой дорогой сосед! Но поверьте, Человек...хм...разумный, никак не мог произойти от обезьяны! А вот нам стоит гордиться подобным родством!"

"Да, вы меня убедили!"

"Даже не сомневался в вашей безупречной логике! И знаете еще что, думаю это просто не этично, приписывать обезьянам родство с..., в общем, вы меня поняли!"

Два гуманоида, уверенно шли по тропинке, сквозь лес. Вокруг заливисто пели птицы, в небе висело жаркое солнце, оба представителя своего вида были совершенно голые. Вежливо раскланявшись с семейством Орангутангов, они немного полюбовались гордыми и неспешными движениями динозавров, потом повернувшись, они подмигнули друг другу третьим глазом и направились в разные стороны.

В просвещённом сорок первом веке, пользоваться атавизмом вроде языка, считалось дурным тоном.