Н.Ф.Монетка

- Ему снится сон! - сказал Траляля. - И как по-твоему, кто ему снится?

- Ему снишься ты! - закричал Траляля и радостно захлопал в ладоши. -

Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?

- Ш-ш-ш, - прошептала она. - Не кричите, а то вы его разбудите!

Льюис Кэрролл. Алиса в Зазеркалье

... руку в кулак, так, чтобы ноготь большого пальца упирался в сгиб указательного. Положил на большой палец монетку. Потом резко выпрямил его. Монетка, новый, блестящий рубль, быстро вращаясь, взвилась в воздух, сверкая на солнце полированной поверхностью. Орел или решка? Серебристый проблеск, теряя скорость, поднялся метра на полтора, на какое-то мгновение завис в воздухе, и начал падать. Я внутренне напрягся, ожидая привычного звона от падения металлического кругляша на асфальт, но в нескольких сантиметрах от земли, монетка, стрельнув в меня прощальным солнечным зайчиком... пропала. Я усмехнулся. Поднял глаза и посмотрел в безупречно-голубое небо.

- Издеваетесь?

- Отнюдь. - Раздался сзади спокойный голос. Я обернулся. Он сидел на скамейке. Серые брюки, клетчатая рубашка, невыразительное лицо. Сидел и смотрел мимо меня, на убегающую в даль аллею.

- Опять вы.

- Ошибаетесь. Мы с вами еще не знакомы. Точнее, вы со мной. Я-то вас, конечно, знаю. - Я пригляделся. На рубашке прицеплен значок. Такой же, как у того. Только другого цвета.

- И что же ВАМ от меня надо? Почему вы не можете просто оставить меня в покое?

- К сожалению, вы опять ничего не поняли. - Он упорно продолжал смотреть в сторону. - ТАК решения принимать нельзя.

- Да вам-то какое дело?

- Как это, какое? - Даже его возмущение было каким-то неестественным. Заученным, лишенным эмоций. Так актеры в театре, играют в тысячный раз, давно надоевшую роль. Он перевел взгляд с некой точки у меня за спиной, в некую точку у меня под ногами. - Вы же решаете и мою судьбу. В числе прочих.

- Уйдите.

- Сейчас уйду. Я хочу задать вам один вопрос.

- Да знаю я, что вы хотите спросить. А вы знаете, что я отвечу.

- И тем не менее. Уж позвольте. - Он жестом фокусника протянул руку вперед, и выудил из воздуха монетку. Она вновь подмигнула мне солнечным бликом. - Вы осознали, что все ваши ощущения в данный момент - эфемерны? Что пока вы здесь, нет ни прошлого, ни будущего. Что все это - Он неопределенно махнул рукой - плод вашего воображения.

- Да. Да, да, да! Я осознал. До свидания.

- Неискренне. Зря вы так. Поймите, стоит вам принять чью-то сторону, и весы неотвратимо придут в движение. Это неизбежно. Баланс необходимо нарушить, и вы реально можете это сделать. Должны. Вопрос только в том, на какую чашу весов упадет эта последняя монета.

- Да причем тут монета!

- Не при чем. Это я образно.

- Отдайте. - Он, наконец, поднял глаза и посмотрел мне в лицо. Тьфу, прОпасть. И глаза его ничего не выражали. Блеклые, невнятного болотного цвета, они равнодушно смотрели на меня. Он протянул руку. На раскрытой ладони ехидно ухмылялся рубль. Я взял его и положил в карман.

- Вы должны сделать правильный выбор. ПРАВИЛЬНЫЙ. - Он вновь отвел глаза. - Присоединяйтесь к нам.

- Ну, чем, чем вы лучше их?

- Вы же знаете, что все в мире делится на две составляющие. Черное и белое. Добро и зло. Правда и ложь. Мы олицетворяем добро. Они - зло.

- Ага. Тот, что был тут до вас, говорил то же самое.

- Он лгал. Они всегда лгут. Они - само зло. И стоит вам сделать ПРАВИЛЬНЫЙ выбор - зло исчезнет отсюда. Навсегда.

- Вы мне надоели. Мне безразличен ваш мир. И мне все равно, кто из вас врет. Тьфу, на вас на всех. Плод моего воображения! Ну и убогое у меня воображение, однако.

- Есть немного. - Мне показалось, или действительно, в его голосе проскользнул намек на иронию? - Но нельзя же так безответственно подходить к тому, что создано твоими руками. Про руки - это я опять образно. Отчасти.

- Я понял.

- Вы еще не устали от этой игры?

- Нет, вы определенно издеваетесь. Сгиньте.

- Уже ухожу. Да и вам давно пора. Вас ведь там ждут.

Он встал со скамьи и, не оборачиваясь, побрел по аллее. Я сел на освободившееся место и запрокинул голову. Солнце застряло в зените. Оно щедро раскидывало свои лучи по городу, и те отражались в оконных стеклах, в воде фонтанов, в лужицах на асфальте, в сверкающих кузовах автомобилей. Все вокруг искрилось и блестело. Красивый город. И пустой. Мне вдруг стало страшно оставаться одному, в этой сверкающей чистоте. Я посмотрел ему вслед. Его сутулые плечи маячили шагах в пятидесяти от меня. "Постойте!". Он остановился. Неспешно обернулся: "Да?".

- Идите сюда. - Он подошел, все так же неторопливо.

- Вы приняли решение?

- А почему я вообще должен что-то решать? Разве вам плохо? Почему не оставить все как есть?

- Никак нельзя. Закон жанра. Да и нет у вас другого выхода. Раз начав, надо доводить дело до конца. Послушайте. Вы здесь чужой. Вы уйдете, рано или поздно. А нам здесь жить. Решайтесь же, наконец.

- Бред. Хорошо, расскажите мне еще раз.

- А что рассказывать-то? Вы же видите. Город пуст. Пока вы здесь - время замерло для нас. Все тихо и спокойно. Все... И ничего. Ничего нет. До вас - нас не было. После вас - мы будем, но будем такими, какими нас сделаете вы. Есть МЫ, и есть ОНИ. ОНИ хотят подчинить наш мир себе. ОНИ хотят властвовать. Впрочем, если вы выберете ИХ сторону, НАС просто не станет. Но ОНИ - зло.

- Да почему они - зло-то? И почему нельзя оставить и вас и их?

- Так уж сложилось, что либо мы, либо они. Ничего не попишешь. А почему они зло... Риторический вопрос. Как называть людей, которые уничтожают все вами создаваемое? Которые топчут ваши идеалы? Которые физически уничтожают вас? Именно это они и делают... Не обманывайтесь кажущимся спокойствием. Тихо только пока вы здесь. Вы уйдете, и начнется война. Мы защищаемся, как умеем. Но ваш выбор - решит все.

- Тот, что был здесь до вас - говорил те же слова. Один в один.

- Они всегда лгут.

- А вы нет?

- А мы - нет.

Он замолчал. Под крышей мэрии, прямо под коньком, притулилось грубо слепленное гнездо, и оттуда самозабвенно пела одинокая пичуга. Это был единственный звук, нарушавший царившую вокруг тишину. Невозможно вообразить, что этот мирный пейзаж взорвется грохотом канонады, криками женщин, лязгом гусениц...

- Я пойду? - Он посмотрел на меня. Эмоции, где эмоции в этом взгляде? Я вздохнул.

- Да ну вас. Катитесь к черту.

Он повернулся и пошел по аллее. Я провожал его взглядом, пока он не скрылся за каким-то поворотом.

Похоже, я задремал... Встал, подошел к мольберту. На полотне, спиной ко мне, стоит человек. Художник. Я. Я - пишу. В руке кисть, прямо передо мной - холст. На нем город, окружающий меня. Того меня, который на картине. Тот же город, который окружает меня настоящего. Красивый пейзаж. Аллея. Зеленые деревья. Голубая, с серебряным отливом вода в фонтане. Солнце, заливающее весь холст от края до края. Яркие автомобили, выстроившиеся в ряд перед зданием мэрии. Пустовато, конечно. Людей бы дорисовать вокруг. Эх. Жаль, плохо у меня выходят лица. Не умею передать черты, настроение. Портреты получаются сухие, безжизненные. Черт с ними. Пейзаж хорош. Прекрасная работа. Все выписано до мельчайших подробностей. Даже гнездо. Но... чего-то не хватает. Здесь, рядом с гнездом, должен быть флаг. Он уже намечен, легкими контурами, парой мазков. Я посмотрел на палитру. Осталось всего лишь выбрать цвет. Синий или зеленый? Оба идеально дополнят картину, придадут ей отсутствующую завершенность. С точки зрения цветовой гаммы - оба решения равнозначны. И все же... Синий или зеленый? А может без флага? Я посмотрел на реальное здание мэрии. Игра солнечного света - мне показалось на долю секунды, что я вижу... Подул ветер, тени листьев затрепетали на стене, и мираж пропал. Да. Флаг должен быть. Зеленый. Или синий? Да не все ли равно, в конце концов? Это же бред. Я засунул руку в карман и вытащил монету. Гладкий, полированный кругляш. Здравствуйте, господин случай. Ваш выход. Я сжал...

  Штиль Андрей Викторович

источник