В навешанной на уши дряни

В навешанной на уши дряни,
В немом опасении фальши,
Всё ближе мы к вялой нирване —
Держась друг от друга всё дальше. 

...и вдруг в этой пустоте, в неопределённо подвешенном вакууме, как-то нечаянно оказывается, что у соседей есть глаза. Вдруг видишь, что они умеют улыбаться тебе — даже когда губы улыбаются стыдливой марле. Слышишь, что у этих людей есть голос. Пусть прорывающийся сквозь навешанную на уши дрянь, но всё-таки настоящий, живой голос. Дружелюбный и сразу — сразу! — понимающий. Ещё чуть-чуть — и, глядишь, познакомимся. Уже на «ты» и уже готовы делиться приёмами борьбы с опричниками. Те, может быть, и сделать ещё ничего не успели, но брови уже супятся: тронь-ка, попробуй! На Руси народ честный: здесь не любят таких, кто отвернётся от людей и выскочит внезапным чиреем на склизкой коже закона. Тем более — закона внезапного. Сносит, конечно, человек, терпеливо сносит, но любить... вот это уже выкуси, гражданин начальничек. Уж тут кака любовь? Так, жалость разве, смех, да недоумение ещё. Ну или грозно, сквозь зубы: не подходи на два метра, слышал! Да, Пётр Алексеич, прав не дают, их берут — всё верно; только куда с ними, когда некуда?

А он, сосед твой, он же тоже тебя видит. Родного в тебе видит: под такой же тряпочкой — ну да кто б не понимал! — родного, главное. Забавно, наверное, смотримся: своими руками ерунду себе на уши натянули — а получился символ всечеловеческого безмолвия. Надетый охотно и в едином порыве. Дак а чего теперь, главное — глаза видно. Улыбку тоже. Единодушие — а куда без него? Сейчас вот возьмут, накрутят ещё гаек — так ведь и будем в магазин по очереди за всю площадку ходить. А там и ужинать вместе наладим. Точно, глядишь, познакомимся... Нет, Жан-Полюшка, другие — это не ад; другие — это рай, мимолётно встреченный с ведром у лифта.

Всё ж мы одолеем издержки
Немного отвыкшей походкой:
Один раз в аптеку — консьержке;
И дважды — с соседом — за водкой. 

А кляп этот ватно-марлевый ещё и украсить можно. Улыбку джокондовскую изобразить, или там фирменную, а-ля Вася Ложкин... Так сразу два зайца навзничь валятся: и выпендрился как-никак, и в «изоизоляцию» пульнуть не стыдно. Там сейчас хорошо платят: по тысяче лайков за час набегает. Всё движуха, всё не порожняк. Хорошая охапка лайков сейчас — пожалуй, лучшее средство самореализации. А, Абрахам, предполагал такое? Сближаются люди в фейсбуке — с разных континентов — знакомятся даже. Зато как все теперь в искусстве разбираются: ну красота же, ну!..

Оно ж ведь всегда горячéе хочется, когда наперекор. Вот скажут нам: сближайтесь, — так мы и замки на лишний оборот провернём и цепочку ещё навесим. А скажут дистанцию блюсти — тут уж хочешь не хочешь плотнее прижмёмся. А там и гитарку с антресолей достанем, и до утра на балконе друг другу прикуривать будем. Ну, или в иной день спозараночку: «Слышь, сосед, встречай шурина: баранинки свежей привёз, всю дорогу из Армавира за досками в фуре прятался»... Ну уж вот тут-то как не познакомиться? с шурином-то героическим? То-то... Заживём, как ещё заживём! Ещё и роднее родных с соседями станем. Вынесем всё, Николай Алексеич, и дорогу – ясную, широкую – грудью себе проложим. И без вашего вот этого вот... пессимизма: сами встретим прекрасную пору. Пора бы а то.

;-)

Мира вам, друзья! Здоровья, тепла и любви!