Замечательную цепочку восхождения представил нам Данте в Чистилище. Присмотришься к себе: всё так — и даже есть глубокое подозрение, что так оно у всех и всегда. Пробежимся по смертным грехам:
1. На пути покорения жизни мне в какой-то момент кажется, будто я с лёгкостью справлюсь сам (от этих всё равно ничего путного не дождёшься, пусть лучше не путаются под ногами). Это гордыня. По Данте лечится ношением тяжёлых камней и созерцанием красоты.
2. Уняв гордыню, я начинаю присматриваться к другим. Без презрения и заведомого уничижения, а как-то уже честнее. Сравниваю себя с ними. Это зависть (раньше от признания чьей-то красоты защищала гордыня, теперь оковы пали — и зависть радостно наполняет сердце). Здесь мне зашивают глаза, одевают во власяницу, а лечат музыкой и словом.
3. Перешагнув зависть, мы готовы видеть, принимать и отражать свет, но... вокруг оказываются толпы негодяев, которые почему-то не готовы и не видят! И их удручающе много! Таких мы клеймим и решительно не понимаем. И это гнев. Лечится нежным прикосновением друг к другу.
4. Победив гнев смирением, мы готовы успокоиться, принять мир как царство гармонии и света, наслаждаться и нежиться, никуда особо не двигаясь. Это уныние. В чистилище нас заставят бегать взлягашки, нарезая многолетние круги на высокогорном треке.
5. Взнуздав себя от уныния, мы стремимся к счастью — но начинаем искать его в чём ни попадя. Первым делом — в деньгах (скупость), либо в их обмене на чепуху (расточительность). Нам предложат несколько столетий порыдать, уткнувшись лицом вниз, — и оттого тягостно затосковать по небу.
6. Очистившись от денег (ублажения ума), мы принимаемся ублажать плоть: пьём и порем как не в себя. Это чревоугодие. Нас посадят на диету, где мы предстанем новой версией себя: анорексичненькими и аж «дважды мёртвыми на вид».
7. Последний шаг к чистоте и свету — ублажение души. Мы распахиваем объятия для всего смазливого и щекочущего либидо. Это сладострастие. Это уже любовь, и потому до земного рая здесь подать рукой. И ногой. И всей любвеобильной плотью. Нужно пройти сквозь огонь своей любви — к любви сущей и имманентной.
Собственно, всё. Дальше рай. Не знаю, чем там занимается психология последние 700 лет, но у Данте, по-моему, всё очень ясно, прикладно и исчерпывающе.
Вопрос вот в чём. Данте подчёркивает: мы принципиально не вымываем из себя греховные устремления, мы укладываем их все в единый паззл. Это в аду мы ещё как-то соотносили мучения с другими, в Чистилище — нет, тут всё сам и в полной мере. То есть, грехи-то те же самые, адские, но со стороны на них уже не посмотришь. Иди, взбирайся, терпи. Важно, что нельзя начать с середины горы, всегда предстоит стартовать с гордыни. Нельзя проскочить этап, нельзя сказать, мол, я и так ничего не ем, как укропчик тонкий, какое мне чревоугодие?! Нет. В полноту рая входят в полноте греха. Но — уложенного в верном порядке. Каждый грех нужен для следующего — и в этом восполнение природы человека. Интересно подумать. В нас ведь, как ни отмахивайся, есть всё это неблаговидное, от чего мы спешим откреститься. И не просто есть, а вот прямо сколько угодно. Даже в аду мы не увидим в другом столько некрасивого, сколько встретим внутри себя. И это — слагаемые. Очень заманчиво собрать всю совокупность, почувствовать, как из «гадостей» складывается полнота любви. Принцип в первый миг кажется парадоксальным, но может быть, по-другому вообще никогда не бывает?
А, ребят? Как думаете?
;-)
Оценили 5 человек
11 кармы