Когда тебя нет

Удивительное это чувство — когда тебя нет. Мимолётное, хрупкое, какое-то... вечное, что ли. Равное вечности. Равное абсолютно всему. Оно б, наверное, одновременно распирало бы и обволакивало — если б было кого распереть и обволочь. 

А тебя — нет. Нет ощущений, желаний, мыслей. Нет тиканья часов и смены слов. Нет смены дня и ночи, есть хоровод, перихорезис. Нет никого вокруг: каждый человек видится как улыбка чего-то единого, выплеск на экран, театральную сцену, странный экивок в палитру пульсирующей красоты. 

Забавно было когда-то. Помню, беру впервые «Фауста», «Божественную комедию», любую из сакральных книг... Кажется, будто тексты знакомы! Читаешь строку, а где-то в тебе звучит следующая. Но почему? Что это? Отголоски прежних жизней? Пифагоров метемпсихоз? Но вот ведь загвоздка: времени-то нет, прекрасно ты это ощущаешь. Какие же они тогда прошлые? Жизнь равна жизни, и тут же — равна смерти. Всё в каком-то неописуемом единстве: как если б это был живой механизм с мириадами слаженных шестерёнок.

И вот уже другое: любая — любая! — книга звучит уже знакомой мелодией. Ты видишь страницу целиком, да ещё и нераздельно со всеми следующими. Там нет слов, тропов и вдавленных мыслей; там человек, иллюстрирующий знакомое своей неповторимой кистью. Ты слышишь его дыхание; слышишь стук сердца. Они не совпадают. Нет, они рождают причудливый ритм, живую вариацию вечной мелодии. Своершенно не важно, что хотел сказать человек, о чём думал, что чувствовал и какие чувства хотел изжить. Не важна коллекция слов. Всё это видится... не знаю, как какая-то взбитая пенка на шарлотке: вкусная, конечно, но всё же декоративная.

Декор. А что он такое, декор? "De-cœur," «из сердца»? Нравится. Придуманная этимология, наверное, но уж больно в точку. Творить красоту, и творить из сердца — а что ещё настоящего может делать человек? А человек в отсутствии человека? Вон того, ригидного, с ядом и балластом «Я»; слепца-вождя слепых; тесной оболочки в кожаных одеждах с налипшими словами; нарывающего центра с набором верных/неверных направлений?..

Первыми уходят определения желаний. Без этого корня отмирает ощущение дефицита и всякой «сердечной недостаточности». Затем чахнет ум — с набором кургузых мнений и писклявой жаждой правоты. За ненадобностью испаряется память. В ней, опустевшей, прорастает вдруг что-то другое — вневременное, неотдельное, не делящее на жизнь и смерть. В ней, оживлённой, пробуждаются предки и искрятся всеми будущими человеками. Они не отдельные от тебя. Никто не отделен. Никто не чужой — ни в горизонтальных времени и географии, ни на духовной вертикали. Гендерное самосознание исчезает тоже. Улетучивается внимание — для того, чтобы сделаться тоже каким-то всеобъемлющим. Сказал бы — не фокусирующимся, но всё же нет — не умеющим расфокусироваться.

Любовь теряет определения и даже самоё название. Её теперь не с чем сравнить. Хочется смеяться и творить. Последним растворяется слово «хочется»...

*

Да, мимолётное состояние, ребят, чуть что, может запросто рухнуть. Но вот ведь есть же оно! Теперь-то нельзя уже не знать. И жить, не идя туда, — невозможно. Да разве ж мы всегда-то не знали?!

;-)