И Сталинградская (1942—1943), и менее знаменитая сегодня Ржевская битвы (1942—1943) стали грандиозными могильниками немецкой армии, после которых она так и не смогла оправиться и отдала стратегическую инициативу Красной армии. Немцы и их союзники потеряли в Сталинграде 1,5 млн человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Подо Ржевом — меньше, до 800 тыс. солдат и офицеров.
Огромны были и потери СССР. Но если советские ветераны вспоминают об этих битвах с чувством гордости и жертвенности, то немцы в своих воспоминаниях относятся к этим событиям несколько иначе. Грандиозная победа под Сталинградом считается поворотным пунктом в войне, но она была подготовлена и подкреплена ударами Красной армии по вермахту в других местах, и особенно подо Ржевом. Немецкий ветеран Ф. Ланганке о битве у Ржева писал: «Это была война в своем страшном и ужасном обличье», и сражения там тоже способствовали последующему кризису дисциплины и веры в победу у бойцов вермахта, приближали их моральный надлом. Но сталинградской трагедии с немцами подо Ржевом не случилось — ни грандиозного окружения, ни беспорядочного отступления. Крепкая оборона подо Ржевом, организованная В. Моделем, так и не была окончательно сломлена советскими наступлениями. Немцы покидали Ржев из-за поражения на Волге — не было смысла оставаться из-за неминуемого отступления. Причем отступили немцы, сохраняя порядок. Хорст Гросманн, генерал-лейтенант, командир 6-й пехотной дивизии вермахта, сражавшейся в районе Ржева, написал книгу «Ржев — краеугольный камень Восточного фронта». В ней он писал о твердости, стойкости и выдержке немецких частей, о том, что земли, «завоеванные в тяжелой борьбе, об успешную оборону которой более года кроваво разбивались массовые натиски бесчисленных вражеских подразделений». Для Гросманна Ржев был местом относительно благополучным, где «немецкий солдат выстоял». Лишь некоторые ветераны писали о Ржеве как о месте, «кровавее, чем Сталинград». Но так или иначе, формировалось видение того, что «непобежденным покинул немецкий солдат ржевское поле сражения». Жестокость боев за Ржев объясняли его стратегическим значением как «плацдарма для прыжка в Москву».
Совсем иным опытом для немцев стал Сталинград. Само названием города стало синонимом катастрофы, чудовищного поражения, личной травмы и начала конца вермахта и гитлеровской Германии. Именно эту битву немецкие генералы и рядовые вспоминали как момент поворота, а жестокие бои там описывали такими словами как «ад», «кровавый кошмар», «бесконечный ужас», «красный Верден», «мясорубка» и т. п. В Сталинграде немцы поняли, что это конец: все прежнее видение мира и будущего рушится, уничтожены миф о Гитлере как о великом полководце и вера в успех войны.
Немецкий генерал-майор Ганс Дерр писал: «Для Германии битва под Сталинградом была тягчайшим поражением в ее истории, для России — ее величайшей победой. Под Полтавой (1709) Россия добилась права называться великой европейской державой, Сталинград явился началом ее превращения в одну из двух величайших мировых держав». Для одних немцев это событие стало горестным, для других — дарующим надежду на конец гитлеровской Европы и трагической войны, но равнодушным Сталинград точно не оставил никого. Вскоре после войны чрезвычайно популярной стала книга Х. Шретера «Сталинград. Великая битва глазами военного корреспондента. 1942-1943». Шретер говорил о том, что для немцев настал момент признания превосходства русских «унтерменшей» над ними в военном деле: «На вопрос: «Почему битва в Сталинграде длится так долго?» — один из корреспондентов ответил: «Можно было бы написать тысячу страниц с указанием причин, и каждая следующая страница была бы важнее предыдущей. На первой странице было бы написано: русский всегда был хорошим солдатом, беспрекословно выполнявшим приказ любого начальства и покорявшимся своей судьбе, кроме того, он всегда был неприхотлив. Мы говорим о сильном сопротивлении русских, принимая во внимание только количество их танков, орудий и мощность оружия. И здесь мы совершаем ошибку, так как не учитываем характер самого русского человека — именно благодаря ему оказалось возможным такое активное и мощное сопротивление.» И так как все, что последовало после Сталинграда, очевидно вело к 9 мая 1945 года и кардинальным переменами в жизни каждого, то и сам Сталинград, как отмечает исследователь исторической памяти Й. Хелльбек, в немецких воспоминаниях отмечен как травматический разрыв личной биографии, как персональный поворотный момент. И несмотря на то, что Ржевская битва была одним из наиболее крупных военных столкновений в мировой истории вообще, она так и осталась в тени легендарного Сталинграда.
Оценили 50 человек
58 кармы