1930 год. Как и по всей стране, в Болотнинском районе Новосибирской области одновременно с коллективизацией шло массовое раскулачивание. Это горе затронуло каждую деревню.
Память о тех страшных временах жива до сих пор среди жителей села Корнилово. Было раскулачено, по воспоминаниям старожилов села Корнилово, 15 семей: три семьи Ивановских (Сергей, Александр, Алексей), две семьи Левчук, три семьи Кармановых: Николай Александрович, Иван Федорович, Карп Федорович, две семьи Асановы, Котовы, три семьи Каменевых, Елгины, Басалаевы.
Из воспоминаний Саковской Аксиньи Ивановны (1918г.р.): «В нашей деревне раскулачивание проводилось дважды. Зажиточными считались крестьяне, которые имели сеялки, несколько лошадей, коров, даже семьи, где были сепараторы. В Корнилово, как и в других сибирских деревнях, было много зажиточных крестьян: братья Кармановы: Конон, Андрей, Артемий, Степан и два Ивана имели свою мельницу.
У Асанова Александра Дмитриевича первого в деревне была молотилка, пила для распилки дров. Лавки держали Карманов Степан Федорович, Карманов Степан Иванович и Ёлгин Дмитрий Наумович. Кулаками считали и тех, кто держал наемных работников, с которыми рассчитывались по окончанию работ продуктами, баранами, деньгами.
Они и сами трудились от зари до зари. Имели пашню, инвентарь, рабочий скот. В колхоз люди шли не по собственной воле, их заставляли сдавать лошадей, телеги, плуги, бороны, сеялки. В колхозе трудились взрослые и дети, работали за трудодни. Председатели в колхозе менялись часто. Колхозники работали много, даже по ночам. Оплата за трудодни была низкой».
Котова Анна Михайловна 1920 г.р. воспоминает, что Левчук Степан был раскулачен только за то, что имел 3 коровы, 2 лошади, сенокосилку, отказался идти в колхоз, сослан с тремя детьми в Нарым. Во время раскулачивания забиралось все имущество. Запомнилась односельчанам своей жадностью Паломошнова Марья, забирала себе вещи раскулаченных: скатерти, одежду, подушки. В семье Асановых даже из-под больной женщины вытащила перину.
Из воспоминаний дочери Ивановских, которая вернулась на родину – Корнилово, в 1978 г поклониться родным могилам и взять с собой горсть земли. «Помню, как нас загоняли на баржу, как плыли по реке до Нарыма. Через неделю нас сгрузили прямо на таежный берег. Была охрана, чтобы никто не сбежал. Начали валить лес, копать землянки для жилья, позже начали строить дома. Еды не было. Ловили рыбу. Многие погибали. Тонули в реке, замерзали, попадали под валившиеся деревья. Но все-таки поселок построили. Там организовали леспромхоз. Некоторые возвращались в деревню, но многие не вернулись».
Вот что рассказала учительница Татьяна Семеновна Карманова: «Беда пришла, откуда не ждали и в наше село Корнилово. Стали в селе раскулачивать зажиточных крестьян. Приезжала из района «тройка» по раскулачиванию в составе секретаря райкома ВКП (б), председателя РИКа, начальника ОГПУ, читали постановление об изъятии кулака.
Осенью 1930 году за крупорушку и лошадь раскулачили моего деда, Лопатина Семена. Раскулачивали лодыри, зарившиеся на чужое добро. Чтобы не достались настенные часы, приглянувшиеся одному из активистов, дед разбил их об пол. Вместе с женой, тремя детьми отвезли их в Болотное. Там загнали в вагоны и отправили в Нарымский край. Вещей с собой никаких не было. Еды не было. Дети, которым было тогда 8 лет - Соне, 5 лет - Полине и 2 года Оле, постоянно просили есть.
Везли через Казахстан. Старшие девочки на станциях бегали побираться, казахи жалели детей, помогали, чем могли. Когда привезли на место, выгрузили в лесу. Для жилья спецпереселенцы копали землянки. От голода, сырости, изнурительной работы люди болели, умирали. Дети пухли от голода, Оля до трех лет не могла ходить. Помогали жители из ближайших деревень: приносили картошку, молоко. Позже детей переселенцев устроили в школу. Соня и Поля пошли в 1 класс, но часто вместо занятий ходили побираться».
Вторушина Анна Александровна, 1915 г.р., вспоминала, что раскулаченных ночью зимой сажали на подводы и увозили. «Кулаками» были обыкновенные семьи – кто бедный, кто со средним достатком. Люди, уезжавшие в неизвестность, зимой, пытались укрыть детей одеялами, подушками, но всё отбирали. По деревне стояли крики, плач. Их семью, которая состояла из 6 человек, тоже собирались раскулачивать, в колхоз забрали корову и лошадь, овец. Предупредили, чтобы лишнего с собой ничего не брали, увозить будут ночью.
Анна Александровна рассказывала, что они с сестрами на себя одели все, что было: по одному ситцевому и сатиновому платью, овчинные полушубки и валенки. Куда будут увозить, не знали. Ждали до утра. Не приехали. Через день председатель сельсовета сказал, что их раскулачивать не будут, внесли в списки раскулаченных по ошибке, и они могут вступить в колхоз. Отец ее так и не вступил в колхоз, до последних дней своей жизни оставался единоличником, промышлял охотой, рыбалкой.
Раскулачили... (фото иллюстративное)
Из Сибири в Сибирь...
В школьном музее хранится фотография и архивные данные жертв репрессий в годы коллективизации и раскулачивания из Томского архива:
Басалаева Пелагея Васильевна
Родилась в 1887 г. Проживала: Новосибирская обл., Болотнинский р-н., с. Корнилово
Приговорена: 12 декабря 1932 г., обв.: кулаки (Постановление СНК и ЦИК СССР от 1.02.1930).
Приговор: спецпоселение в Томской обл.
Басалаев Иван Петрович
Родился в 1885 г. Проживал: Новосибирская обл., Болотнинский р-н., с. Корнилово
Приговорен: 12 декабря 1932 г., обв.: кулаки (Постановление СНК и ЦИК СССР от 1.02.1930).
Приговор: спецпоселение в Томской обл.
Источник: УВД Томской обл. Басалаев Александр Иванович
Родился в 1932 г. Проживал: Новосибирская обл., Болотнинский р-н., с. Корнилово
Приговорен: 12 декабря 1932 г., обв.: кулаки (Постановление СНК и ЦИК СССР от 1.02.1930).
Приговор: спецпоселение в Томской области.
Именно о них пойдет повествование. Басалаев Иван Петрович, который жил со своей семьей в селе Корнилово: жена Басалаева Пелагея Васильевна и пять детей, последнему было всего несколько месяцев. Герой нашего повествования - Басалаев Александр Иванович выжил благодаря своей молодости, здоровью и жизнелюбию. О 30-х годах вспоминать не любил, при расспросах сразу мрачнел и замыкался.
Вот, что удалось нам узнать: «Трудолюбием создали мои родители свое крепкое хозяйство: добротный дом, двор, амбар. Обзавелись скотиной: лошадь, овцы, коровы. Да и в доме была необходимая утварь и пошитая хозяйкой дома одежда, одеяла, подушки. Все трудились, жили в достатке.
На сборы семье дали два дня, взять с собой разрешили минимальное количество самых необходимых личных вещей. Везли в Верхнеудинск, оттуда погрузили на товарный поезд и везли на специальное поселение в глухую тайгу Западной Сибири. Сколько их было? Много. Из этого «много» не все выдержали дорогу. Довезли сначала до Томска. Потом на барже по реке Обь. Тех, кто умирал от голода, холода, болезни выбрасывали прямо в реку. Оставшихся высадили на пустынном берегу Оби, в глухой Нарымской тайге. Жилых поселков поблизости не было. В первую ночь почти никто не спал, жгли костры, разговаривали, пили обжигающий кипяток.
Потихоньку начали обустраиваться, строили времянки, шалаши, кто что мог. В таких условиях выжили только молодые и здоровые. Их спасала река, где водилась всякая рыба, и тайга, куда ходили добывать дичь, ягоду, грибы, орехи. Нарымский край в те времена был очень глухим: болота, непроходимая тайга, бездорожье. Летом - речной путь по Оби, зимой санный путь по той же замерзшей реке. Однако из-за сильных морозов 42-45 градуса собираться в дорогу было рискованно, бежать из тех мест было невозможно. Летом людей мучил гнус, тучи комаров могли заесть человека до смерти, спасались с помощью марлевых пологов. Продукты завозились большими партиями на баржах. Запасались на зиму. Разводили только коров.
Среди ссыльных были единицы, которые сильно горевали об утерянном, конфискованном имуществе. Такие долго не жили – умирали от тоски...", - заканчивает свой рассказ Александр Иванович.
Руководитель школьным музеем Ольга Ивановна Елгина
Болотнинский район Новосибирской области
Оценили 28 человек
38 кармы