Историк Кирилл Александров [1] в статусной газете «Ведомости», газете крупного капитала, в статье «Последнее поражение белых. 100 лет Тамбовскому восстанию» взял на себя труд кратко сформулировать всю идеологию «освобождения от большевистского рабства», которая, надо отметить, в ядровой своей части довольно стабильна.
Она снова и снова возрождается в той или иной форме, всегда сохраняя в себе суть тех тезисов, которые Александров и записал с истинно-большевистским пафосом. Который по иронии судьбы, с годами стал уделом «белых» авторов. Потому что «красные» авторы, переболевшие «детской болезнью левизны» стали очень рациональны и прагматичны.
И теперь кипучий пафос «мировой революции» встретишь разве что у антикоммунистов, упорно «экспортирующих революцию» в её оранж-варианте. Первым делом, как у них У ВСЕХ водится, Александров загоняет ошеломляющим порывом, как гвоздь в доску, любимую их частную собственность в перечень «институтов цивилизации»:
«…завершался вооружённый плебисцит о судьбе христианской цивилизации в России и созданных ею институтов – права, собственности, самоуправления, церкви и культуры».
Это у «белых» - вечное. Всякая там историческая ветошь вроде «Ещё отчаянно сражались в Таврии немногочисленные войска Русской армии, ещё в Крыму умный Кривошеин создавал модель белой России, а генерал Врангель искал связи с атаманами. Ещё держались Забайкалье и Приморье» - лишь дань сомнительной (через 100 лет) памяти, когда можно, не побывав и не участвуя, «вспомнить» или принять на веру что угодно о ком угодно.
Это как если написать книжку об императоре-людоеде Бокассе «Светлый гений всего человечества» через 100 лет, требуя признать, что современники его оболгали, а на самом деле (через 100 лет ведь виднее!) – он был добрый.
Люди умирают. Поколения меняются. Но не умирает и не меняется страсть вколачивать частную собственность в ряды «права, церкви и культуры».
А большевики «на штыках» «с восторгом» несли, в перечислении Александрова: «сначала продразверстку, красный террор и однопартийную диктатуру, а потом – НКВД, ГУЛАГ и колхозы». Ибо демоны тьмы и чистое зло.
И штыки у них сами кололи: без рук крестьянской массы. Такие вот волшебные штыки: в носителях не нуждаются. То, что каждому штыку нужен, извините, носитель – обычно историки данного толка обходят стыдливым молчанием. Народ был изнасилован марсианами, ибо если жертва – целый народ, то кто ж насильник-то?!
Но Александров не боится трудных вопросов. Он пишет: «белые армии… проиграли… Один из ответов заключается в культурно-политическом разобщении сил «офицерской» и «кулацкой» контрреволюции, в чёем соединении большевики видели для себя смертельную опасность. В 1919 г. Ленин на время даже отказался от насаждения социалистического землепользования, чтобы не оттолкнуть середняка в генеральский лагерь».
Ну, а если бы 40% офицеров царской армии (60% ушли к большевикам, включая и знаменитого генерала Брусилова с его сыном) и кулаки объединились - то, видимо, составили бы большинство населения страны! Такой, знаете, нерушимый блок Цапков и Аракчеева, а ещё бы и интервенты помогли…
Александров вослед Солженицыну и всей плеяде жалеет мужиков: «По слабой социальной развитости и плохой образованности крестьяне, составлявшие более трёх четвертей населения, не успели разобраться, кто из двух противников для хлеборобов хуже. Хуже, конечно, были не малые числом защитники бунинских усадеб, а разжигатели всемирного пожара. Победа большевиков несла мужикам чудовищное раскулачивание, колхозную каторгу и военные мясорубки под мудрым руководством тов. Сталина. Но о той концлагерно-близкой перспективе не ведали ни крестьяне, ни сами разжигатели – иные из них искренне верили, что бьются с буржуинами «за землю, за волю, за лучшую долю».
Историк Александров так много работал на земле, батрачил на Цапков в Кущевской, коров пас, овощи в теплице выращивал, что лучше любого крестьянина знает, в чём крестьянину «лучшая доля». Отрадно, что столь разносторонний человек (столько лет в батраках у «крепкого фермера»), а ещё и историческое образование получить успел, и даже в «Ведомостях» публикуется. А туда ведь не всякого возьмут!
Кирилл, не знаю отчества, пошёл дальше самого Солжа: смел, как сокол: «Вековой грех царской власти заключался в долгом отчуждении землепашцев-богоносцев от права, свободы и собственности. Сполна виновна в народной пассивности и церковь: казённая версия православия подавляла живую веру, вытесняя её обрядовым послушанием. Поэтому в разгар второй смуты крестьянское большинство от активного участия в вооружённом плебисците о судьбе России равнодушно уклонилось».
– Ну что же, славно, славно! – отозвался бы на такое булгаковский персонаж, профессор Стравинский, – вот всё и выяснилось. Действительно, какой же смысл задерживать в лечебнице человека здорового?
Кабы царь не отчуждал землепашцев-богоносцев от права, свободы и собственности, а церковь не вытесняла обрядовым послушанием живую веру - так жизнь бы расцвела, как нонче: бурно и ароматно!
+++
Тут правда, историки, коллеги по цеху, могут начать всякие придирки «ненужные». А оттого ли царь отчуждал землепашцев? И что такое «живая вера» - уж не живоцерковники ли, отколовшиеся от церкви, чтобы поддержать большевиков, стать их карманной церковью (дар, который большевики не приняли)?
Я много лет изучал аграрные отношения предреволюционной эпохи, читал подлинные документы, и могу уверенно сказать: царь отчуждал землепашцев от земли и хлеба. О чём они лет сорок писали царю жалобы, а потом на царя обиделись, и перестали быть «богоносцами». Потому что тяжело им стало богоносить натощак и в обстановке тотальной лжи.
Что же касается «права, свободы и собственности» - то царь не только не отчуждал их от землепашцев, но наоборот, и сам, в манифестах, и устами своих высших доверенных сановников настаивал, что насадить их в деревне – его великая миссия и главная мечта. Ещё Александр II начал разговоры о том, что крестьяне должны уважать частную собственность помещиков, как они уважают собственную.
С тех пор эти разговоры ни на миг не прекращались. Эту собственность насаждал в землепашцах царь-миротворец, а уж как её насаждали Витте и Столыпин при Николае II! Они, кстати, были люди чести (феодальной, но всё же) – и слово, в отличие от разных приватизаторов, держали туго. И, к их чести скажем, слово у них не расходилось с делом.
Зачем, например, царю нужна была вся эта петрушка с избирательным законом, лишением кого-то избирательных прав, куриями землевладельцев и т.п.? Потому что царю в голову не приходило подтасовать результаты голосования! Вот он и мучился, выкраивая избирательный закон единственно допустимым для себя образом. А представитель западной демократии знаете, что на его месте сделал бы? Собрал 100 сановников, и объявил: народ их избрал, они теперь Дума. А кто не согласен - иди в суд. Царский. Где судьи царём назначены. И там доказывай, что царь солгал... И не нужны никакие курии, никакие ограничения всеобщего, равного, тайного избирательного права! Царь, как человек феодальной чести, просто брезговал так сделать, но кто бы ему запретил?!
Современный исследователь вопроса пишет: «Черновик так и не отправленного <третьего> письма Толстого <Столыпину>, датированный 30 августа 1909 г.: указ от 9 ноября удостаивает наименования "нелепый закон", а УСИЛИЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА ПРЕВРАТИТЬ "ОБЩИННОГО МУРАВЬЯ" В СВОБОДНУЮ ЛИЧНОСТЬ изображены как преступные деяния».
То есть царь из кожи вон лез (а царь и Столыпин были честными людьми, честными, в том числе, и в людоедстве своём) – чтобы сделать мужика собственником и «свободным». Что касается формальной законности - то с ней у царя всё обстояло очень неплохо. Никто со времён Николая I, при котором составили многотомник законов российской империи, неукоснительно соблюдаемых, не пытался отстранить землепашца от формального закона.
Вопрос-то ведь совсем в другом! Не больно-то нужны были мужику ни право, ни свобода, ни собственность - не ахти какими дарами от правительства они в мужицкой среде почитались. Кто сказал, что нищета и голод не могут быть в формате правовом, свободном и собственническом? Как может формальный закон, формальная свобода личности (вполне себе раскрепощённой) и частная собственность помешать человеку нищенствовать, бедствовать и голодать?
А когда в США в 1930-33 годах от голода вымерло 7 млн. граждан – там что, в США, не было, может быть, частной собственности у фермеров? Или США не знали свободы личности? Или они не чтут буржуазных законов?!
«Великой Депрессии» не помешали ни право, ни свобода, ни собственность. А что касается русской деревни в зоне рискованного земледелия, на очень холодной земле – так там «Великая Депрессия» была всегда.
Если ты имеешь абсолютное, десятью судами подтверждённое и никем не оспариваемое право на две крошки хлеба в полной твоей частной собственности – они тебя не прокормят. А на третью крошку хлеба у тебя права частной собственности нет! Отбирать её для тебя у другого – уже покушение на его свободу! Вот круг и замкнулся.
Не то, чтобы кто-то закрывал мужикам дорогу к свободе, частной собственности и законности! Просто эта дорога никуда их не приводила.
Очень запросто, господа, можно быть нищим и голодающим в строгом соответствии с буржуазным правом, в состоянии полноты гражданских свобод и обладая кое-какой частной собственностью. Одно другому не мешает, понимаете вы?!
+++
Землепашцам нужны были земля и хлеб. Вторым номером – сельхозтехника, школа, больница или хотя бы медпункт, электричество, фабричная обувь взамен лаптей, современные дома взамен курных изб, на досуге – радио послушать. Талантливого сына отправить по стопам Ломоносова – в Университет, например. Избавление от батрачества и полубатрачества. А вы им вместо этого – «свободу, собственность и закон»! Нафиг им эти пряности, когда ржаной краюхи в доме нет?!
Те, кто читали хотя бы Толстого и Чехова, знают, с каким уважением и дотошностью относились к законным правам мужиков царские чиновники, например, прокуроры, люди интеллигентные и ответственные. Другое дело, что мужикам это не помогало ни капельки: если закон таков, что по нему ты всегда нищий и голодный - то единственный выход к сытости и достатку, получается, через беззаконие…
Не хотел «общинный муравей» превращаться в «свободную личность» наподобие клеймённого английского бродяги эпохи «огораживаний» (кстати, в Англии тоже очень чтили собственность, закон и свободы). Общинный муравей понимал, что это путь не туда, и вообще путь в никуда. Общинный муравей был обездоленным – и хотел себе доли. А уж каким путём и кто ему долю даст – для него вопрос десятый.
Да разве был мужик формально бесправным? Вспомните хотя бы чеховского Лопахина:
"Лопахин: -… Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню… Настроим дач, и наши внуки и правнуки увидят тут новую жизнь… Музыка, играй отчетливо! Пускай всё, как я желаю! … За всё могу заплатить»[2].
Чехов врёт? Или Лопахин – ненастоящий мужик? Как же, ведь он сам говорит, что отец и дед были рабами, крепостными! Где же вы тут видите бесправие, или несвободу, или отсутствие частной собственности у мужика и наследственного землепашца Лопахина?!
Скажут: но у Лопахина есть деньги! Так вот, ребята, в этом-то весь и вопрос, а не в свободе, и не в собственности, и не в законности, и не в церковном формализме взамен «живой веры»…
С такими, как Лопахин хорошо говно кушать: всё сам схарчит, другому ни ложки не оставит! Проблема в этом: когда собственность распределяется неопределённым образом - то всегда всю её захватывают (по закону!) очень нахрапистые и агрессивные наглецы. А остальным не остаётся ничего. Вообще ничего.
Кроме конечно, свободы, собственности и законности, которые предлагается кушать взамен пищи. И обездоленный человек быстро соображает, что никакой особой ценности в свободе, собственности и формальной буржуазной законности нет. Хорошо, конечно, если запретили тебя по морде бить, но ведь этим сыт или расселён не будешь! Морда-то мордой, а ведь без хлебушка тоже тошно…
+++
Изучая православную литературу, начиная с Жития апостолов, строивших натуральный колхоз, да ещё и с репрессиями при раскулачивании, всякий может убедиться без посредников, что «живая вера» в нём и есть социализм - анафема частной собственности. Я не говорю, что христианство этим исчерпывается, там есть ещё глубины мистического опыта, но это как дверь изначальная: её не открыв, в христианство не попадёшь.
Кирилл Александров далеко не первый, кто верблюдом лезет в игольное ушко. Не пролезет, заранее ясно! Его версия Православия, «белая» - именно «обрядовое послушание», и ничего больше. Попробуй хоть немного задуматься над смыслом Евангелий – мигом попадёшь в коммунисты. Поэтому «белым» выход один: бубнить не думая; креститься, не понимая зачем. Обряд, ритуал, карго-культ, выхолощенная формальность – уживутся с любым строем, с любым режимом.
Ибо лоб себе расшибить на молитве – жест, не ставящий вопроса о частной собственности, в отличие от христианской философии. Которая этот вопрос не просто поставила, но ведь и решила уже! Давно! Там же весь вопрос, у христиан – с насилием ли покончить частную собственность, или без насилия, уговорами да проповедью! А то, что её надобно порешить – это для христианства вообще не вопрос! Это вердикт без права обжалования, который вынесен уже Евангелием.
Естественно, если паства безграмотная, читать не умеет, и думать не обучена – тогда ей можно подсунуть Православие вперемешку с частной собственностью. Тёмному человеку – что угодно можно подсунуть! Поэтому, собственно и подсовывают, что «казённая версия православия подавляла живую веру, вытесняя её обрядовым послушанием».
А чего ей ещё было делать, если она устроилась приживалкой при хапугах и кулаках? Чего в ней от христианства, кроме «обрядового послушания» можно оставить?
«Живая вера» - это и есть подобие советского уклада.
Святитель Лука Войно-Ясенецкий, который, в отличии от Цапков и других сельских кулаков прославлен в лике святых, описывает один из допросов так: "- Чекист спрашивал меня о моих политических взглядах и о моём отношении к советской власти. Услышав, что я всегда был демократом, он поставил вопрос ребром: «Так кто Вы – друг или враг наш?». Я ответил: «И друг, и враг. Если бы я не был христианином - то, вероятно, стал бы коммунистом. Но Вы возглавили гонение на христианство, и поэтому, конечно, я не друг Ваш»".
О советской власти св. Лука писал так: «Сталин сохранил Россию. ... Я тоже полагаю, что власть рабочих есть самая лучшая и справедливая форма власти».
Единственный камень преткновения между святым и советской властью обозначен недвусмысленно: гонение на христианство. Прекрати советская власть такое гонение – и она слилась бы с Православием до степени неразличимости…
А «белым» остаётся одна обрядность. Притопы, прихлопы, камни, сосуды, и прочие атрибуты, которые христианская философия относит к категории языческих. Говоря о «внутреннем язычестве» в церкви. Когда малограмотные, например, верят, что Святая Троица – это Христос, Богоматерь и святой Николай. По мотивам очень популярного триптиха иконок, наиболее распространённых в православном быту…
+++
Я знаю способ, каким Кирилл Александров гарантированно изменил бы своё мнение. Если бы он попал вдруг в самый низ «свободы, собственности, законности», на роль батрака, или рабочего на конвейере, или грузчика, или… Короче - в чёрный труд низшей оплаты. Покрутившись там с годик, попотев, к примеру, в сфере полеводства, и не бригадиром, а работником – с годик, он бы стал думать совсем иначе…
Но что ж я, зверь, что ли историку, прикормленному «Ведомостями» такого желать?! Его счастье, что не попал в хозяйство к «крепким хозяевам» Цапкам в станицу Кущевскую…
Жаль только, что мозги у счастливца набекрень вывихнулись – ну да за всё приходится платить…
Автор: Дмитрий НИКОЛАЕВ
Примечания:
[1] https://www.vedomosti.ru/opinion/articles/2020/08/03/835892-porazhenie-belih
[2] А. П. Чехов, 1993:216-217
Оценили 10 человек
17 кармы