Метаморфозы немецкой принцессы

Екатерина II Великая (Часть 2)

Встреча Софии с императрицей Елизаветой Петровной (красивейшей женщиной того времени) состоялась в Москве в Головинском дворце.

Вот как впоследствии Елизавету описывала Фике:

«Это была женщина высокого роста, хотя очень полная, но ничуть от этого не терявшая и не испытывавшая ни малейшего стеснения во всех своих движениях; голова ее была также очень красива; на императрице были в этот день огромные фижмы… Ее платье было из серебряного глазета с золотым галуном; на голове у нее было черное перо, воткнутое сбоку и стоящее прямо, а прическа из своих волос со множеством бриллиантов».

Фике поразили «Балы метаморфоз», на которых мужчины появлялись в женских нарядах, а женщины соответственно в мужских. София сумела расположить к себе Государыню после менуэта, сказав ей, что счастье придворных дам заключается в том, что императрица не родилась мужчиной, иначе бы она разбила сотни женских сердец. Елизавета Петровна засмеялась и сказала в ответ, что если бы ей суждено было стать троянским царевичем Парисом, «яблоко раздора» досталось бы только принцессе Софии.

10 февраля 1744г. во время празднования, дня рождения Петра Федоровича императрица наградила наследника и Софию орденами Святой Екатерины. Двор получил однозначный сигнал – наследнику подобрана невеста.

Оставшись наедине с Софией, Петр Федорович горячо признался девушке, что он рад тому обстоятельству, что она его троюродная сестра, это дает ему право говорить с ней без обиняков. Тут же жених признался невесте-сестре, что он страстно полюбил фрейлину Прасковью Ягужинскую, чью мать Наталью Лопухину недавно сослали в Сибирь. Если бы не это досадное недоразумение, он бы просил у императрицы руки Ягужинской.

Невеста ласково смотрела на жениха, и с каждым новым словом понимала, что этот 16-летний принц глуп как пробка.

Для преображения принцессы Софии в Великую княгиню Екатерину Алексеевну, Фике требовалось перейти из лютеранства в Православие. Уезжая в заснеженную Россию, девочка обещала отцу, еженощно просить у Господа сил, удержаться от искушения смены святой для каждого немца веры. На просьбу принцессы Иоганны разрешить дочери после замужества остаться лютеранкой Елизавета Петровна ответила отказом. Государыня приставила к колеблющейся Софии придворного проповедника Симона Тодорского.

Когда-то он учился в Германии, и знал принципы, традиции и основы лютеранства. Он единственный смог объяснить принцессе, что при всех серьезных противоречиях православие и лютеранство не разделяет непреодолимая пропасть.

Фике интенсивно обучалась русскому языку, истории России и как это не странно танцам. По ночам, когда дворец погружался в сон, София десятками заучивала русские слова, единственная в стране газета «Санкт-Петербургские новости» писала: «принцесса к занятию русским языком демонстрирует великую охоту».

Размышляя о смене веры, девушка вспоминала, как придворный пастор Вагнер говорил ей, что до первого причащения христианину не возбраняется сменить веру.

28 июня 1744г. София Фредерика Августа Ангальт-Цербская перешла из лютеранства в Православие став Екатериной Алексеевной. На следующий день в торжественной обстановке состоялось обручение Петра и Екатерины, перед помолвкой Елизавета подарила девушке колье стоившее 150-тысяч рублей, и назначила годовое содержание в размере 30-тысяч рублей. Со слов очевидцев события, принцесса как нельзя лучше прочитала исповедание Православной Веры. Слова звучали четко и правильно, присутствующие на церемонии плакали.

Написав отцу о переходе в Православие, она подписала письмо как «Екатерина, Великая княгиня».

Пока дочь устраивала личную жизнь, Иоганна помогала плести интриги группировке Шетарди, да вот беда письма агентессы с донесениями прусскому королю попали в руки Бестужева.

Прусская агентесса знала, что давным-давно Шетарди дал цесаревне Елизавете, деньги на дворцовый переворот в ходе, которого гвардия свергла малолетнего императора Иоанна Антоновича и правительницу Анну Леопольдовну.

Французский посланник радостно сообщил в Париж о великой «дипломатической виктории» оказавшейся для него пирровой победой. Получив престол, Елизавета без усилий избавилась от навязчивого маркиза, вручив ему орден Святого апостола Андрея Первозванного.

Жаждущий мести француз с удовольствием включил в политические игры при русском дворе принцессу Иоганну. Шетарди было невдомек, что в ведомстве у Бестужева работал сильный математик Христин Гольдбах, еще в 1742г. вскрывший французский дипломатический шифр. Какой только гадости и мерзости не было в этих шифровках, например, рассказывалось, что некий архимандрит поистине был неутомим в делах амурных. Императрица, испробовав силу любви этого мужчины, осталась довольна, и наградила сего краткосрочного полюбовника высшим орденом империи и двадцатью тысячами рублей.

Бестужев собрал коллекцию из семи десятков шифровок маркиза и, выбрав момент, предъявил их императрице. Ознакомившись с «творениями» посланника, Елизавета впала в ярость, Шетарди вышвырнули из России вон, а принцесса Иоганна, оставленная при русском дворе, оказалась окружена презрением придворных.

В декабре 1744г. во время переезда двора из Москвы в Санкт-Петербург, у Петра Федоровича появились сыпь и сильный озноб. Через день медики сообщали, что наследник заболел оспой. С рождения брезгливая Елизавета, заботилась о племяннике словно мать, и денно и нощно находясь у кровати больного. Рискуя навсегда обезобразить лицо, она самозабвенно спасала Петра Федоровича.

Иоганна уговорила дочь покинуть помещение, где содержался больной, Екатерина подчинилась воле матери. На записки, в которых невеста справлялась у императрицы о самочувствии жениха, Елизавета не отвечала, она понимала, что если наследник умрет, потребность в Великой княгине у Российской империи отпадет.

Первый ответ Фике получила только после того как врачи убедили Государыню в том, что жизни Петра Федоровича ничего не угрожает. Лицо наследника навсегда было обезображено страшными отметинами.

С весны 1745г. императорский двор готовился к бракосочетанию Петра и Екатерины, специальные агенты собирали в европейских странах описания свадебных церемоний и традиций европейских королевских семьей. Придворным приказали приобрести новые экипажи и сшить по два комплекта парадных одежд, нуждающимся в деньгах авансом выплачивали жалованье. Чиновникам первых двух классов рекомендовали включить в собственный кортеж 2-х гайдуков, 12 лакеев, 2-х скороходов и 2-х егерей.

Накануне свадьбы невеста, не испытывавшая к жениху ничего кроме чувства брезгливости, консультировалась с матерью относительно первой брачной ночи. Великий князь, не отличаясь умом, выбрал себе в советчики своих камердинеров, среди которых выделялся бывший шведский драгун Румберг. Он объяснил господину, что жена должна обхаживать мужа боясь, лишний раз дохнуть, она обязана уважать занятия и интересы мужа, не совать нос в дела господина и повелителя, и страшиться праведного гнева главы семейства. Вечером Петр рассказал поучения камердинера Екатерине, впервые задумавшейся после этого разговора, как она дальше будет жить под одной крышей с таким муженьком.