Матушка наша, милостивая Государыня

Екатерина II Великая (Часть 4)

Петр III удивил страну, отменив доносы, пытки и проведя амнистию. Из ссылки вернулись десятки придворных пострадавших в правление двух прежних императриц.

Он лично примирил бывших ссыльных 78-летнего графа Миниха и 72-летнего герцога Бирона, придворные дамы плакали, мужчины украдкой смахивали слезы. Правда, стоило императору отойти в сторону как старики, нахохлившись, словно коршуны с грозными лицами повернулись друг к другу спинами.

18 февраля 1762г. император одним росчерком пера завоевал любовь российского дворянства, подписав «Манифест о вольности». Петр III освободил российских дворян от обязательной военной, и гражданской службы. В мирное время дворянам разрешалось выходить в отставку, они получили право беспрепятственного выезда за рубеж. В честь знаменательного события в Сенате всерьез обсуждали вопрос об установке в столице золотой статуи Петра Федоровича, но у императора хватило мозгов, отклонить подобное предложение.

В Центральной части страны среди крепостных крестьян распространялись слухи, что скоро полную свободу получат и они, в ряде уездов прокатились стихийные бунты.

19 июня 1762г. Е.И.В. Петр III выпустил новый манифест «О неповиновении крестьян помещикам», в котором в том числе говорилось:

«Намерены мы помещиков при их имениях и владениях ненарушимо сохранять, а крестьян в должном им повиновении содержать».

Дворяне в летах ругали «Манифест о вольности», говоря, что с такими привилегиями молодежь отобьется от рук, и без строгой государевой опеки превратит Россию в Польшу. В конце февраля император ликвидировал «Тайную канцелярию», призванную оберегать монарха от покушений и государственных переворотов. После запрета «слова и дела государева», Петр III не просидел на троне и года.

Ежедневно в 7 часов император пробуждался, в 8 принимал доклады чиновников, в 11 наблюдал за сменой гвардейских караулов, в 13 часов обедал. Обед перерастал в массовую попойку, после которой изрядно набравшихся императорских собутыльников из-за стола выносили гренадеры. Вечером Петр Федорович посещал театр, накачивался пивом, и пьяным уединялся в укромном уголке с очередной своей пассией.

Пока случайный правитель пил и предавался амурным страстям, «Императорский совет» как бешеная типографская машина выпускал ежемесячно 30 новых законов. Петр III, не глядя, подписал указ о секуляризации церковных земель, и приказал изымать у церкви изделия из драгметаллов, нанеся храмам и монастырям серьезный материальный, и духовный ущерб. Несмотря на то, что вскоре вышел указ, запрещавший подобную конфискацию, в народе императора считали «ничтожнейшим из людей».

В городах и селах муссировались слухи, что немчура готовится заменить в стране православие на лютеранство.

Митрополиту Новгородскому и Великолуцкому Дмитрию (Сеченову) Петр приказал оставить в храмах только иконы Спасителя и Пресвятой Богородицы, а остальные образа из храмов убрать. Священникам предписывалась сбрить бороды и быть готовым к переоблачению в одежды лютеранских пасторов. Митрополит отказался выполнять приказ, Петр хотел было сослать Сеченова на каторгу, но испугавшись народного гнева, оставил архиерея в столице.

Император не стесняясь «варваров» посещал службы в лютеранских и католических храмах, и готовил проект строительства в столице просторной лютеранской кирхи.

Российский император упорно отказывался от помазания на царство, вечно пьяный Петр считал русские традиции суеверными пережитками, и равнялся на кумира Фридриха II, отказавшегося перед коронацией от миропомазания.

Как и прусский король, Петр входил в братство вольных каменщиков, и организовал в Ораниенбауме ложу «Постоянство», подарив масонам свою штаб-квартиру в северной столице. За считанные дни до переворота он выпустил указ, уравнявший в правах на территории Российской империи все религии.

Дополнительным раздражителям для русского общества стала миграция на брега Невы многочисленных родственников императора.

Став императрицей Екатерина учтет этот факт и закроет Россию, для многочисленной немецкой родни. Алчные Гольштейн-Готторпы хотели денег, земель, крепостных, и Петр III, играя роль нового северного властелина, потакал немысленным просьбам родственничков.

Елизавета Романовна Воронцова готовилась к замужеству с императором. В момент бурных сцен ревности Петр и Елизавета не выбирали выражений, дипломаты сообщали в донесениях, что такие ядреные слова можно услышать далеко не в каждом европейском порту.

Елизавета I оставила Петру расстроенные финансы и прогрессирующую инфляцию, армия, сражающаяся 7 лет с пруссаками уже 6 месяцев не получала жалованья, взаймы России денег никто не давал, финансовый аппарат в буквальном смысле дышал на ладан.

Правда, в покоях умершей императрицы Петр со товарищами нашел сбережения покойной в размере 4 миллионов рублей. Забрав деньги, он сказал чиновникам, что отныне это его личные средства, на нужды государства они вольны искать деньги сами, где хотят и сколько хотят.

Деньги искали, как могли, и поэтому вскоре «лакомые» торговые отрасли передали частным монополистам, а таможню отдали «частнику» получив 2млн. рублей.

Для сравнения доход Российской империи составлял 15млн. 360тыс. руб., а расход 16млн. 502тыс. руб., расходы превышали доходы на 1млн. 152тыс. руб.

Вместо серебра и меди, император приказал ввести в оборот бумажные деньги, для чего 25 мая 1762г. учредил Государственный банк, который просуществовал 34 дня, и исчез после государственного переворота.

Перед переворотом первую партию банкнот успели выдать гвардейцам, 2 июля 1762г. из Ропши Орлов писал Екатерине, что гренадеры возвращали командирам выданные «червонные», уверенные, что «бумажки» ничего не стоят.

Тело императрицы еще не успело остыть, как уже 25 декабря 1762г. Петр Федорович отправил в Бреславль к Фридриху II фаворита Андрея Гудовича, который и сообщил кумиру российского императора радостное известие о смерти русской императрицы.

Фридрих, понимая сложность момента, готовился в обмен на мир уступить русским половину королевства. Бедный король даже не догадывался, какая «благородная душа» у Петра III, узнав, что Россия безвозмездно вернет «несчастной Пруссии» потерянные ей земли, Фридрих понял, что таких правителей мир еще не видывал.

Срочно в Северную Пальмиру выехал адъютант короля барон Гольц, являвшийся по психическому облику точной копией Андрея Гудовича.

21 февраля 1763г. прусский посланник предстал перед русским императором. Он еще не произнес приветствие, а Петр Федорович уже вскочил с трона, радостно подбежал к Гольцу и стал, словно в бреду говорить, как он восхищен Фридрихом Великим.

Гольц был потрясен, Петр III знал названия прусских полков, фамилии генералов и старших офицеров. На пальце императора красовался перстень с изображением прусского короля.

2 марта император передал Гольцу, что он, доверяя гению Фридриха, предлагает королю самому составить проект мирного договора.

Хитрый «Старый Фриц» боясь спугнуть удачу, ответил на это заманчивое предложение, что выгоды Петра III, он расценивает как собственные выгоды, и готов подписать проект мирного договора на условиях российского императора.

24 апреля 1762г. для Фридриха II произошло «Второе чудо Бранденбургского дома», фанатично преданный ему Петр III заключил с пруссаками «Петербургский мирный договор». Россия, потерявшая в войне 138-тысяч человек убитыми, ничего не потребовав у Пруссии, возвращала Фридриху завоеванные территории.

30 апреля во время званого обеда в честь заключения мира, Петр в присутствии иностранных посланников, принцев и придворных обозвал жену дурой. Причиной прилюдного скандала, стал отказ Екатерина Алексеевны пить за провозглашенный императором тост в честь Фридриха II.

В союзе с Пруссией Петр III мечтал силой забрать у Дании герцогство Шлезвиг, он не понимал, что за уступки Фридриху и затеваемую в интересах Голштинии войну, его внука Великого Петра уже возненавидела русская армия.

1 марта Петр III написал рескрипт датскому королю Кристиану VII, в котором потребовал вернуть Шлезвиг, нарочный доставил в Адмиралтейство приказ о подготовке флота к походу.

Екатерина тихо жила в Петергофе, и тихо готовила заговор против мужа. На рассвете 28 июня в Петергофском дворце Монплезир её разбудил младший из братьев Орловых, Алексей, сообщивший, что арестован один из организаторов переворота Петр Пассек.

Спустя годы участники переворота воспринимали этот арест как анекдот, но в день переворота произошедшее событие даже храбрецу казалось дурным предзнаменованием, а произошло вот что.

27 июня Пассек сидел за столом в полковой канцелярии, когда к нему подошел старослужащий солдат и сообщил, что злоумышленники готовят покушение на жену императора. Петр Богданович, занятый подготовкой переворота, отмахнулся от старого вояки, запретив ему нести всякую чушь. Неугомонный ветеран отправился к капитану, потом вместе с ним к майору, который удивившись спокойной реакции подчиненного на сообщение о злоумышлении против Екатерины Алексеевны, приказал арестовать Пассека.

Услышав новость об аресте, Екатерина быстро оделась и вместе со своей статс-дамой села в карету Алексея Орлова, который у деревеньки Автово передал Великую княгиню счастливчику-брату Григорию. Заговорщики приказали кучеру гнать экипаж в слободу Измайловского полка. Екатерина предстала перед гвардейцами одетая в офицерский мундир, времен правления Елизаветы Петровны. Твердым голосом она призвала измайловцев защитить её и наследника престола Павла от явных и тайных козней врагов. Солдаты, одетые в старые елизаветинские мундиры тут же приняли присягу на верность Матушке Государыне Екатерине Алексеевне.

Такие же сцены произошли у казарм Семеновского, Преображенского полков, и конной гвардии. Орловы уговорили командующего артиллерией Александра Никитича Вильбоа перейти на сторону заговорщиков.

В окружении гвардейцев и толп народа Екатерина отправилась в Казанский собор, где митрополит Новгородский и Великолуцкий Дмитрий (Сеченов) провел торжественный молебен и провозгласил её императрицей, а Павла Петровича – наследником российского престола.

Затем в только что построенном новом Зимнем дворце присягу Государыне принесли члены Священного синода и сенаторы. По приказу Орлова, Зимний взяли под усиленную охрану, столицу наводнили многочисленные патрули.

В этот же день Екатерина поручила адмиралу Ивану Лукьяновичу Талызину захватить Кронштадт, предотвратив бегство свергнутого императора за границу. Прибыв в крепость адмирал, объявил о восшествии на российский престол Екатерины Алексеевны и привел к присяге солдат и матросов.

В это же время Петр III прибыл в Петергоф, на следующий день ему предстояло участвовать в празднике посвященному дню своего тезоименитства. Не застав во дворце Екатерину обещавшую ждать его прибытия, император заподозрил, неладное. Он приказал послать на разведку в столицу канцлера Михаила Воронцова, графа Петра Шувалова, и президента «Военной коллегии» князя Никиту Трубецкого.

Прибыв в Санкт-Петербург и узнав, что гвардия двор присягнули Государыне, опытные царедворцы, не ломая комедию, поклялись верой и правдой служить российской императрице Екатерине II.

Вы спросите, что в это время делал Петр? С тяжкими думами он ходил по морскому побережью, без аппетита обедал, словно воду пил зеленое вино, и сильно боялся будущего. Вечером он набрался мужества и отплыл с горсткой верных ему людей в Кронштадт. Крепость встретила гостей предупредительным выстрелом из пушки, посланники адмирала Талызина, поднявшись на борт, предупредили бывшего императора, что следующий залп пустит на дно его быстроходную яхту. От переполнивших его чувств голштинец упал в обморок и под крики и слезы придворных дам был заперт в каюте.

Узника доставили в Ораниенбаум, где он покорно стал ждать своей участи.

29 июня дворец окружили войска, и Петр, всхлипывая от жалости к себе, подписал отречение.

С платья выходившей из дворца фаворитки Воронцовой солдаты грубо сорвали знаки ордена Святой Екатерины, а плачущему императору, приказали снять мундир и отдать шпагу. Когда арестант остался в исподнем стены дворца вздрогнули от зычного хохота.

Наставник Павла Петровича, Никита Иванович Панин лично отобрал триста бойцов для охраны свергнутого императора, и отправил пленника в подаренную ему Елизаветой Петровной усадьбу Ропшу. Перед отъездом Петр умолял Панина оставить ему в утешение Елизавету Воронцову, скрипку и любимого мопса, но его мольбы остались не услышанными.

Узнав о свержении душки Петра, Фридрих II сказал:

«Отсутствие мужества в Петре III погубило его: он позволил свергнуть себя с престола, как ребенка, которого отсылают спать».

Австрийский посланник при русском дворе Флоримон де Мерси-Арджанто сообщал императрице Марии Терезии следующее:

«Во всемирной истории не найдется примера, чтобы государь, лишаясь короны и скипетра, выказал так мало мужества и бодрости духа, как он, царь, который всегда старался говорить так высокомерно; при своем же низложении с престола поступил до того мягко и малодушно, что невозможно даже описать».

Петр написал из заточения три письма Екатерине, подписывая каждое «Ваш нижайший слуга Петр»:

Первое письмо:

«Сударыня, я прошу Ваше Величество быть уверенной во мне и не отказать снять караулы от второй комнаты, так как комната, в которой я нахожусь, так мала, что я едва могу в ней двигаться. И так как Вам известно, что я всегда хожу по комнате и то от этого распухнут у меня ноги. Еще я Вас прошу не приказывать, чтобы офицеры находились в той же комнате со мной, когда я имею естественные надобности — ато невозможно для меня; в остальном я прошу Ваше Величество поступать со мной по меньшей мере, как с большим злодеем, не думая никогда его этим оскорбить. Отдаваясь Вашему великодушию, я прошу отпустить меня в скором времени с известными липами в Германию. Бог ей заплатит непременно, Ваш нижайший слуга Петр.

P.S. Ваше Величество может быть уверенной во мне, что я ни подумаю ничего, ни сделаю ничего, что могло бы быть против ее особы или ее правления».

Второе письмо:

«Ваше Величество, если Вы совершенно не желаете смерти человеку, который достаточно уже несчастен, имейте жалость ко мне и оставьте мне мое единственное утешение Елизавету Романовну. Вы этим сделаете большее милосердие Вашего царствования; если же Ваше Величество пожелало бы меня видеть, то я был бы совершенно счастлив. Ваш нижайший слуга Петр».

Третье письмо:

«Ваше Величество, Я еще прошу меня, которой Ваше воле изполнал во всем отпустить меня в чужие края с теми, которые я Ваше величество прежде просил и надеюсь на ваше великодушие, что вы не оставите без пропитания.

Верный слуга Петр».

Три письма Екатерине написал и главный тюремщик Петра, Алексей Орлов:

Первое письмо:

«Матушка Милостивая Государыня здравствовать вам мы все желаем нещетные годы. Мы теперь по отпуск сего письма и со всею командою благополучны, только урод наш очень занемог и схватила Его нечаянная колика, и я опасен, чтоб он сегодняшнюю ночь неумер, а больше опасаюсь, чтоб не ожил. Первая опасность для того что он все вздор говорит и нам это несколько весело, а другая опасность, что он действительно для нас всех опасен для того что он иногда так отзывается хотя в прежнем состоянии быть. В силу Именного вашего повеления я солдатам деньги за полгода отдал, тако ж и унтер-офицерам, кроме одного Потемкина вахмистра для того что служил без жалованья. И солдаты некоторые сквозь слезы говорили про милость вашу, что они еще такова для вас незаслужили за чтоб их так в короткое время награждать их. При сем посылаю список вам всей команде, которая теперь здесь, а тысячи рублей матушка не достало и я дополнил червонными, и у нас здесь было много смеха над гранодерами об червонных, когда оне у меня брали, иные просили для того что не видывали и опять их отдавали, думая, что они ничего не стоят. Посланной Чертков к вашему величеству обратно еще к нам не бывал и для того я опоздал вас репортовать, а сие пишу во вторник в девятом часу в половине.

Посмерьт ваш верны раб

Алексей Орлов».

В следующем втором письме, написанном 2 июля, читатель может с удивлением прочитать, что Петр Федорович уже не встает:

«Матушка наша, милостивая Государыня, не знаю, что теперь начать, боясь гнева от вашего величества, чтоб вы чего на нас неистового подумать не изволили и чтоб мы не были притчиною смерти злодея вашего и всей Роси также и закона нашего, а теперь и тот приставленной к нему для услуги лакей Маслов занемог, а он сам теперь так болен, что не думаю, чтоб он дожил до вечера и почти совсем уже в беспамятстве о чем уже и вся команда здешняя знает и молит Бога, чтоб он скорей с наших рук убрался, и оной же Маслов и посланной офицер может вашему величеству донесть, в каком он состоянии теперь ежели вы обо мне усумнится изволите писал сие раб ваш верны».

6 июля Екатерина получает третье письмо Алексея Орлова:

«Матушка Милосердная Государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверищь верному своему рабу; но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть; но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда мы не помилуешь. Матушка — его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя! Но, Государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федором, не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня, хоть для брата. Повинную тебе принес, и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил; прогневили тебя и погубили души на век».

7 июля из опубликованного манифеста империя узнала о кончине своего бывшего императора:

«Объявляем чрез сие всем Нашим Верным подданным. В седьмой день после принятия Нашего Престола Всероссийского, получили Мы известие, что бывший Император Петр третий, обыкновенным и прежде часто случавшимся ему припадком гемороидическим впал в прежестокую колику. Чего ради, не презирая долгу Нашего Христианского и заповеди Святой, которою Мы одолжены к соблюдению жизни ближнего своего, тотчас повелели отправить к нему все, что потребно было к предупреждению следств из того приключения, опасных в здравии Его, и к скорому вспоможению врачеванием. Но, к крайнему Нашему прискорбию и смущению сердца, вчерашнего вечера получили Мы другое, что он волею Всевышнего Бога скончался. Чего ради Мы повелели тело Его привести в монастырь Невский, для погребения в том же монастыре, а между тем всех верноподданных возбуждаем и увещеваем Нашим Императорским и Матерним словом, дабы без злопамятствия всего прешедшего, с телом Его последнее учинили прощание, и о спасении души Его усердные к Богу приносили молитвы».

10 июля останки Петра III захоронили в Александро-Невской лавре, усопшего облачили в светло-голубой мундир голштинских драгун, надев на руки драгунские краги.

22 сентября 1762г. Екатерину Алексеевну короновали в Москве, начиналось самодержавное правление Великой императрицы.