Е. М. Хитрово - А. С. Пушкину
(дочь Михаила Кутузова, Елена Михайловна Хитрово)
18 марта 1830 г. Петербург
Когда я начинаю успокаиваться насчет вашего пребывания в Москве - мне приходится дрожать за ваше здоровье - меня уверяют, что вы больны в Торжке. Ваша бледность - одно из последних впечатлений, оставшихся у меня. Я беспрестанно вижу вас у этой двери, у которой с таким счастьем смотрела на вас, думая снова увидеться с вами быть может на другой день, а вы бледный, подавленный, вероятно, тем страданием, которое должно было отозваться и во мне еще в тот же вечер - вы заставили меня и тогда дрожать за ваше здоровье. Я не знаю, к кому обратиться, чтобы узнать правду - вот уже четвертый раз, как я вам пишу. Завтра уже две недели как вы уехали - непонятно, почему вы мне не писали ни слова. Вы слишком хорошо знаете, что любовь моя к вам беспокойна и мучительна. Не в вашем благородном характере оставлять меня без вестей о себе. Запретите мне говорить о себе, но не лишайте меня счастья быть у вас на посылках. Я буду говорить вам о высшем свете, об иностранной литературе, о возможной смене министерства во Франции, увы, я у истока всего, одного только счастья мне не хватает.
Впрочем, могу вам сообщить, что я испытала настоящую радость третьего дня вечером - в. к. Михаил пришел провести с нами вечер; при виде вашего портрета или ваших портретов он сказал мне - «Знаете ли, я никогда не видел Пушкина очень близко. У меня было большое предубеждение против него, но по всему, что до меня доходит, я очень бы хотел познакомиться с ним, а особенно иметь с ним длинный разговор», - под конец он попросил у меня «Полтаву». Как я люблю, чтобы вас любили.
Несмотря на то, что я с вами (не взирая на антипатию, которую вам это внушает) кротка, безобидна и покорна - подтверждайте, по крайней мере, время от времени получение моих писем. Я буду счастлива увидать хотя бы ваш почерк! Я хочу также узнать от вас самого, мой дорогой Пушкин, неужели я осуждена вас увидеть только через несколько месяцев.
Сколько жестокого и мучительного в одной этой мысли! Видите ли, у меня есть тайное убеждение, что если бы вы знали, до какой степени мне нужно вас увидеть - вы сжалились бы надо мной и вернулись бы на несколько дней! Покойной ночи - я ужасно устала.
Я только что вернулась от Филарета - он рассказал мне о недавно случившемся в Москве происшествии, о котором ему сейчас сообщили. Он прибавил - расскажите это Пушкину. Я записала эту историю на своем плохом русском языке так, как она мне была рассказана. Посылаю вам ее, не смея его ослушаться - слава богу, говорят вы счастливо приехали в Москву. Лечитесь, будьте благоразумны - как можно выбрасывать за окошко такую прекрасную жизнь.
Вчера вечером на репетиции Карусели много говорили о вашей седьмой Главе, она имела всеобщий успех - Импера[трица] не ездит больше верхом.
Напишите же мне правду, как бы печальна она ни была.
Увижу ли я вас опять на Пасху?
В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.
Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.
Я лил потоки слёз нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.
И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.
Твоим огнём душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе серафима
В священном ужасе поэт.
1830
Оценили 3 человека
5 кармы