Неожиданный заход

Вахтенный телеграфист автоматически молвил в полумрак ходового мостика:

— Прошу разрешения на ходовой.

Быстро сориентировавшись, оказался около командира и, приложив руку к берету, доложил:

— Товарищ капитан 2 ранга, получена срочная радиограмма!

— Ну, что там еще? — сердито буркнул командир, неохотно отрываясь от выносного экрана, где, как в мультипликационном фильме, маневрировали маленькие корабли-треугольники.

Капитан 2 ранга П. Иванов прочел радиограмму.

— Вахтенный офицер, механика, штурмана — на ходовой.

Через несколько минут командир сообщил прибывшим офицерам о неожиданной вводной: в указанной точке встретиться с нашей подлодкой, снять с нее тяжелобольного моряка и доставить в ближайший порт.

— Штурман, — заключил командир, — курс кратчайший. Механик, как у нас с топливом? Придется идти полным ходом.

Получив заверения о готовности все исполнить лучшим образом, командир отпустил подчиненных.

Через некоторое время штурман доложил:

— Наш курс 320°; если будем держать ход 27 узлов, в точку прибудем в 10 часов утра. Ближайший порт Аден. В него прибудем в 22 часа завтра.

— Добро.

Командир поудобнее устроился в кресле. Предстояла бессонная и напряженная ночь.

Вскоре корабль слегка задрожал крепким стальным корпусом и, преодолевая инерцию среднего хода, стремительно понесся вперед, разваливая ночное море на два белопенных фосфоресцирующих отвала.

— Корабль держит ход 27 узлов, — доложил вахтенный офицер.

Командир удовлетворенно кивнул. Вверху, в неподвижном звездном небе, качались из стороны в сторону, взлетали и падали две неспокойные звезды — топовые огни корабля

…Утро в тропиках наступает незаметно. Как-то вдруг рассеиваются ночные тени, и на горизонте медленно и неукротимо поднимается огромный золотой круг солнца, заливая с каждой секундой все большее водное пространство нестерпимым блеском. Поверхность океана, радуясь и искрясь, словно приветствует наступление нового дня.

Легче почувствовал себя и командир. Сонливость отошла, разве что остались покрасневшими глаза.

— Вахтенный офицер, — капитан 2 ранга прошелся по ходовому, энергично поводя плечами, — распорядитесь, чтобы начальник медслужбы приготовил все для приема больного.

— Товарищ командир, — ответил вахтенный, — доктор еще в час ночи доложил о полной своей готовности.

Командира порадовал этот доклад. Всегда приятно видеть, когда подчиненные действуют разумно, инициативно. И капитан 2 ранга подумал, что настало время прояснить задачу, выполняемую кораблем, всему экипажу.

Привычно, но все-таки чуть волнуясь, капитан 2 ранга П. Иванов поднес к губам микрофон:

— Внимание экипажа! Наш корабль изменил свой курс. Мы идем на помощь советскому моряку, жизнь которого находится в опасности. От слаженной и четкой работы каждого на своем посту зависит жизнь такого же советского парня, как и любой из вас. Поэтому обращаю внимание на бдительное несение вахты и пунктуальное выполнение своих обязанностей.

Командиры нечасто обращаются так вот к экипажу. Лишь в важнейшие периоды походной жизни. И потому, может быть, моряки жадно ловят каждое слово командира и его призыв, просьбы, требования всегда горячей готовностью откликаются в их сердцах.

А штурман уже докладывал, через сколько минут корабль будет в точке встречи. Буквально за пределом обычных возможностей аппаратуры подводную лодку засекли радиометристы.

— Пеленг… Дистанция… Цель… Цель в дрейфе.

Вскоре черная капля силуэта подводной лодки стала видна визуально. Корабль плавно сбавил ход и, тяжело переваливаясь, остановился в нескольких кабельтовых от «дизелюхи».

Над бортом корабля завис баркас. Моряки еще в воздухе запустили двигатель. Баркас коснулся волны — и тут же, выхлопнув струи сизого дыма, рванулся к подводной лодке. Погода благоприятствовала перегрузке больного. Оба командира кораблей понимали, что в этом отношении им повезло. Но если у командира-подводника, едва катер вернулся к надводному кораблю, полегчало на душе, то у командира-надводника появилась новая серьезная забота. Больной моряк находился в тяжелом состоянии. Чем-либо существенно помочь ему было трудно. Единственное, что могли надводники, — как можно быстрее доставить больного в Аден.

Когда уже корабль набрал ход, начальник медслужбы старший лейтенант медицинской службы А. Панкратов доложил на ходовой командиру:

— Состояние больного критическое. Остановилось сердце. Делаем все возможное.

Пальцы командира, державшие сигарету, слегка подрагивали. Теперь он со всем экипажем, приняв на борт моряка, отвечает за его жизнь. Перед командованием, перед родными и близкими подводника.

…В Аден корабль прибыл ночью. Состояние больного по-прежнему было очень тяжелым. Но сердце его благодаря корабельным медикам работало. Еще перед заходом в порт командир связался с берегом. В местном госпитале все было приготовлено для оказания эффективной помощи, на пирсе ждала санитарная машина.

За штурвал баркаса встал сам старпом. Больного сопровождали доктор и фельдшер. Все, кто был на верхней палубе, напряженно следили за огоньком баркаса, мчавшегося к пристани.

Только через час, когда баркас вернулся и старпом доложил, что больной благополучно передан медикам госпиталя, командир успокоился. Они сумели выполнить эту неожиданную и очень нелегкую задачу. Но отдыхать командиру было некогда. Кораблю предстояло наверстывать время, потраченное на спасательную операцию. Капитан 2 ранга Иванов вновь сел в свое командирское кресло. Корабль снова взял курс в океан.

В. Щученко, «Морские истории», 1989