Истинная ложь

В детстве, не знаю почему, я часто любил приврать. По каждому пустяку. Без всякого повода.

Бывало, приходил домой грязный и потный. И на вопрос матери: «Опять в футбол гонял?» — отвечал почему-то:

— Нет. В хоккей…

— Сколько тебе лет? — спрашивали меня.

И вместо того чтобы сказать «шесть», я отвечал:

— Восемь…

Нередко мне попадало за мое вранье. В таких случаях мать всегда возмущалась:

— Ну какой смысл врать на каждом шагу?!.. И, главное, зачем?.. Я понимаю, была бы польза… А то ведь нет — просто так!..

Но мне ничего не помогало.

В конце концов неоправданное вранье перешло в привычку, и я привирал на каждом шагу.

Позднее я стал замечать, что нередко многие люди вообще врут без всякой выгоды для себя. Просто так. И постепенно «говорить» исчезло из моего сознания и совершенно идентичным по значению слову «врать»…

Мне запоминаются некоторые эпизоды из моей обыкновенной, весьма средней жизни…

В двадцать четыре года, окончив медицинский институт я стал работать участковым врачом.

Возвращаясь как-то с девятнадцатого вызова, я лицом к лицу столкнулся с бывшим одноклассником, который в школе меня недолюбливал… Впрочем, я его тоже…

— Привет, старина! Как я рад тебя видеть! — с улыбкой соврал он.

— Здорово, Битюг! Как жизнь? Где работаешь? — заинтересованно соврал я в ответ.

— Я уже академик! — соврал он. — Доктор наук и все такое прочее… А ты где подвизаешься?

— А я министр здравоохранения, — соврал я как можно более безразлично.

— Ну да?!.. Счастлив за тебя! — соврал он. — Ты женат?

— Женат, — с довольным видом соврал я. — А ты?

— И я тоже, — соврал он. — У меня красавица жена… Из Италии привез… Да ты знаешь!.. Джина Лоллобриджида!.. Умница, хозяйственная, практичная женщина… Великолепно готовит… Освобождает меня от всех забот по дому…

— А у меня жена — Бриджит Бардо, — соврал я. — Тоже ничего…

— Ну что же… Заходите в гости… Будем рады вас видеть, — соврал он.

— Спасибо. Сегодня же заглянем, — немедленно соврал я в ответ.

— Нет, сегодня не получится, — соврал он, — через полтора часа отлетаем с женой в Италию… к теще…

— Хотя да! — хлопнул я себя по лбу. — Я же совсем забыл!.. У меня самого через два часа дома обед в честь премьер-министра княжества Лихтенштейн!..

И мы распрощались.

Через час я встретился с ним в столовой самообслуживания.

— Перед торжественным обедом нет ничего лучше, чем шницель рубленый с гарниром и компот из сухофруктов, — соврал я, усаживаясь рядом с ним.

— Боюсь к самолету опоздать, — соврал он, торопливо поедая щи со свиной головизной — девятнадцать копеек полпорции.

Возле его ног покоилась авоська с двумя пачками сибирских пельменей-любимым лакомством Джины Лоллобриджиды…

Вспоминаю я также и беседу в отдельном кабинете с человеком, который должен был разрешить публикацию моей первой брошюры — «Грипп — заразная болезнь». От этого человека зависело все. Есть еще у нас люди, от которых зависит все…

— Ну что же, — начал он врать, — прочитал я вашу брошюру от корки до корки… Верите ли, три ночи не спал…

— Верю! Конечно, верю! — соврал я моментально.

— И, поймите меня правильно, я ведь вам только добра желаю, — соврал он, глядя мимо меня.

— Ни секунды не сомневаюсь… Вы искренний человек, — приврал я не покраснев.

— Так вот, по-моему, вам надо вставить в вашу брошюру о гриппе что-нибудь о тунеядстве… Это сейчас главное… Правда, это мое личное мнение, — соврал он.

— Да, это очень оживит, — соврал я, кивая головой, и добавил на прощание: — Какое это счастье — общаться с мудрым руководителем…

И вот так в течение всей моей жизни встречал я людей, говорящих, словно врущих, и врущих, словно говорящих.

Вспоминаю свою тяжелую продолжительную болезнь, когда я лежал дома в безнадежном состоянии…

Я уже не реагировал на окружающее, и мне все было безразлично…

— Я тебя всегда любил, — соврал я жене.

— Я тоже, — соврала она. — Успокойся. Все будет в порядке. Я буду верна тебе всю жизнь…

— Я не сомневаюсь, — соврал я совсем тихо.

— Я верю, что ты поправишься, — соврала она. — Ты что-то хочешь сказать?

— Милая, — соврал я совсем шепотом, — похороните меня рядом с Петром Первым… Хорошо?

— Непременно, — соврала жена…

И вот как сейчас помню я свои похороны.

Перед тем как вынести меня из дома, состоялась легкая панихида…

— От нас ушел замечательный, честный, большой души человек, — врал один, который при жизни писал на меня анонимки.

— Его жизнь — пример подлинного служения своему делу, — врал другой, который при жизни уволил меня по собственному желанию.

— Ты был настолько лучше нас, что каждый из нас готов занять твое место, — врал третий, который при жизни подсиживал меня по работе.

— Память о тебе сохранится в нас навсегда, — врал четвертый, который все время смотрел на часы, потому что опаздывал в кино.

— Он был моим единственным настоящим другом, — врал пятый, которого я при жизни вообще никогда не видел.

На моем холмике валяются искусственные цветы. Табличка на палочке возвещает о том, что здесь лежу я. Это — сущая правда…

Хотя если приглядеться, то можно заметить, что в фамилии моей есть маленькая ложь: вместо «Арканов» написано «Орканов»… Но мне это уже все равно.

«Четверо под одной обложкой», Аркадий Арканов, 1966г.