Во время «Стрелецкого бунта» 1682 года потомок древнего боярского рода Петр Андреевич Толстой призывал стрельцов расправиться с Нарышкиными, родственниками матери царевичей Петра и Ивана. Это досадное «недоразумение» не помешало смутьяну после подавления восстания получить чин стольника при царе Иване Алексеевиче.
В 1693 году его отправили воеводой в Великий Устюг. Когда в город приехал царь Петр Алексеевич опытный лис Толстой потешил сердце Государя армейским салютом, по-европейски вычурной трапезой и умной беседой за столом. Когда довольный Государь сказал Толстому, что в награду тот может просить все что пожелает, 52-летний воевода захотел быть отправленным к европейцам изучать военно-морское дело.
Два года проведенные в Италии не сделали из Петра Андреевича флотоводца, но позволили ему изучить европейские традиции, культуру и политес.
Затеяв войну со Швецией, царь опасаясь удара со стороны Турции, отправил Толстого посланником в Османскую империю. Петр поручил послу не только исполнять в Константинополе дипломатические функции, но и создать в империи разветвленную разведывательную сеть.
Во время личной встречи Государь рассказал, какие разведданные ему нужны:
- военные и политические приготовления османов в союзе с другими странами;
- свидетельства о тайной подготовке к войне с Россией;
- наличие войск у султана, и затраты на их содержание;
- турецкий военный флот и его приготовления к войне на Азовском и Черном море;
- обучение султанской армии европейской манере боя;
- состав и подготовка турецкой артиллерии.
Толстой решил начать плести шпионскую сеть с патриарха Иерусалимского Досифея II. Сей Владыка приятно удивил русского посланника, сказав, что его верные люди занимают ключевые посты в высших эшелонах османской империи. Вскоре один такой человечек передал Толстому копию с тайной грамотки, отправленную султаном своему послу в Москве.
Царь Петр Алексеевич узнал мысли султана на три дня раньше чем турецкий посланник, и смог вдумчиво определить правильную реакцию российской стороны, на очередные выкрутасы османов.
Когда Толстой узнал, что великий визирь Далтабан Мустафа-паша заручившись согласием султана вести армию в Крым, на самом деле поведет ее на Киев, он предпринял рискованный дипломатический ход. Посол внушил матери султана, достопочтенной Гюльнуш Эметуллах валиде-султан, что визирь готовит заговор против ее любимого сына. 24 января 1703 Гульнуш выпила с султаном розовый шербет, а три часа спустя визиря за измену задушили шелковым шнурком.
За устранение прыткого визиря Толстой подарил султанше 12 отборных горностаевых шкурок, золотое перо и серебряный пояс усыпанный бриллиантами.
Вообще Толстой был профессиональным лиходателем (взяткодателем). Говорили, что за 13 лет дипломатической и не очень службы в Османской империи он в качестве взяток раздал 1,5 млн. золотых талеров.
Многие православные христиане, жившие, под гнетом османов сотрудничали с русским посланником абсолютно бесплатно. Когда Толстой вычислил, что турки подкупили одного из его людей, он приказал за ужином подать предателю отравленного вина. Донесения нашего посланника позволили ликвидировать в России десятки османских агентов.
Однажды когда визирь получив от русского посла сорок соболей приказал удавить двух самых хватких османских военачальников, Толстой садясь в карету радостно сказал секретарю: «Будем дальше так работать и остальные передавятся».
Однако в 1710 году султан все же объявил войну России. Толстого и его людей бросили в каменный мешок «Семибашенного замка», полный нечистот и останков несчастных узников. На допросах Толстой не только не выдал своих осведомителей, но и установил связь с Санкт-Петербургом через верных людей молдавского господаря Кантемира. За счет большой взятки российский посланник вышел на свободу и вновь стал снабжать царя оперативными разведданными.
В 1714 году Толстой вернулся в столицу и заслуженно был назначен сенатором.
В 1717 году Толстой по поручению Государя хитрыми посулами и обольщениями вернул на родину беглого царевича Алексея.
В 1727 году Петр Андреевич, утративший с возрастом чуйку, позволил себе грубое высказывание в адрес нового императора Петра II, за это вместе с сыном Иваном, 82-летнего сенатора законопатили на Соловки.
В день приговора дрожащей не от старости, а от обиды рукой он написал племяннику письмо:
«По указу Его Императорского величества кавалерия и шпага с меня сняты и велено меня послать в Соловецкий монастырь от крепости прямо сегодня; того ради, Борис Иванович, можешь ко мне приехать проститься, а сын мой Иван, я чаю, от печали не может приехать, а вас обоих велено ко мне допустить. А более писать от горести не могу. Велите кафтан овчинный и более не знаю, что надобно. Впрочем, всем моим от меня благословение».
В узилище стойкий старик пережил своего сына на восемь месяцев и скончался 17 февраля 1729 года.
Оценили 9 человек
11 кармы