На простор

Северное море нам порядочно надоело, но зато еще немного, и мы окажемся на океанском «просторе».

Путь лежал перед нами, слава богу, знакомый, и мы все-таки отделались меньшими неприятностями, чем можно было ожидать.

Впрочем, ведь недаром командуешь подводной лодкой, на которой имеешь возможность с надеждой на успех уйти от разных сюрпризов. Ведь уже и до нас не одна военная лодка выходила, как говорится, сухой из воды.

Притом в их обязанности входило еще выполнение целого ряда крайне опасных задач, между тем как мы должны были только пройти незамеченными. Главное даже заключалось не в том, чтобы нас не заметили, а в том, чтобы не открылся торговый характер похода нашей подводной лодки.

Если бы нас опознали как торговую подводную лодку, то помимо прямой опасности, наше прибытие в американский порт назначения было бы очень затруднительно. В лучшем же случае, бесспорно, пропал бы весь эффект нашего неожиданного появления в Америке или то, к чему стремилось все наше честолюбие. Приблизительно в таком духе размышлял я, когда мы приближались к «критическим» местам.

Мы «пробирались» вперед осторожнее, при этом сами многое не замечали, но и нас редко кто обнаруживал. Днем мы избегали встреч с пароходами, меняя курс, ночью шли с потушенными огнями и по мере надобности погружались.

Погода благоприятствовала нам. Однажды на довольно значительном расстоянии от нас мы заметили английский вспомогательный крейсер, шедший зигзагообразным курсом. Некоторое время мы с ним шли параллельно, не спуская, однако, с него глаз. Благодаря сильному волнению, доставлявшему, по-видимому, и ему мало удовольствия, мы прошли незамеченными.

Затем, как-то в вечерних сумерках, вынырнуло поблизости от нас охранное судно. Заметив нас, оно с невинным видом выкинуло английский торговый флаг, видимо, желая этим соблазнить нас к атаке. Увидя, что мы продолжаем спокойно идти своим курсом, оно в досаде удалилось. Наверно, и для него волнение было слишком чувствительным для атаки. Некоторым, более быстрым› охранным судам мы вовремя уступали дорогу.

Вскоре ветер начал стихать, но поднялся сильный туман. Мы ныряем и ложимся на дно. Нам некуда спешить и почему бы нам хоть раз не дать себе отдыха?

Правда, в этом месте было глубоко, но безопаснее и спокойнее, чем наверху. При этом мы ведь надеялись на нашу прекрасную способность к погружению и на основательность нашей «Дейчланд».

Проведя ночь на морском дне, мы в полном смысле слова освежились. Наконец-то мы как следует отдохнули, не боясь ежеминутно быть спугнутыми звонком тревоги. Предварительно мы пообедали по всем правилам хорошего тона. Под звуки граммофонов раздавался звон бокалов, наполненных французским шампанским. Наш верный Стукке-одновременно стюард, кухонный мальчик и горничная, – прислуживал нам с такой серьезной торжественностью, точно он все еще был в ресторане на «Кронпринцесс Цецилии». В уютной кают-компании нашей «Дейчланд» на Х-метровой глубине он хозяйничал с необыкновенным искусством, показывая самые разнообразные ухищрения. В своем миниатюрном буфете и нескольких ящиках Стукке ухитрился поместить большой запас скатертей и других хозяйственных принадлежностей.

На следующее утро мы снова начали всплывать. Насосы гудят и ворчат, и мы выбираемся из глубины. Приблизительно на двадцатиметровой глубине лодка начинает терять свою устойчивость. Вначале это замечается по манометру, а затем по горизонтальному рулю, управление которым становится затруднительным. Лодка иногда дает совершенно неожиданные скачки, и чем выше мы поднимаемся, тем порывистее делаются движения. По-видимому, вол-* ны наверху расходились вовсю.

Мы осторожно поднимаемся на перископную глубину и некоторое время идем в таком положении, стараясь что-нибудь разглядеть. Но кроме яростно катящих белые гребни волн, не видно ничего. Погода более чем подходящая.

Я решил всплыть окончательно, наполнить одну из цистерн сжатым воздухом и освободить рубку. Нефтяные двигатели пуска- .ются в ход. Едва мы открыли люк рубки, как первый мокрый привет моря проник в централь. Пришлось с этим еще немного повременить. Еще одна цистерна наполняется воздухом, затем заработал насос, и вскоре балластные цистерны были полностью продуты.

Перед окончательным всплытием пришлось все-таки прибегнуть к одной морской уловке.

Из-за того, что длинный тяжелый корпус лодки при сильном волнении с трудом поднимается против волны, мы поворачиваем так, чтобы лодка легла поперек валов.

Малым ходом мы поворачиваем «Дейчланд», причем качает ее невероятно. Положение отвратительное, буквально выматывает из человека душу. Ежеминутно громадные поперечные волны окатывают лодку. Однако она слушается руля и медленно высовывает из воды нос. Рубка с перископом начинает раскачиваться во все стороны, подобно маятнику. Предстоит еще один неприятный момент – малым ходом понемногу надо опять взять прежний курс. Укрывшись за толстым стеклом иллюминатора рубки, по которому скатываются пенящиеся волны, балансируя во все стороны руками и ногами, я наблюдаю. Руководствуясь своим морским опытом, подстерегаю момент, когда после трех особенно высоких валов обыкновенно наступает период более равномерного и спокойного волнения. Вот прошел третий высокий вал, короткое приказание рулевому в централь, нос медленно поворачивает, и мы, счастливо избегнув особенно больших бурунов, берем свой прежний курс.

Во всяком случае работа предстоит нелегкая. Шторм усиливается, и мы очень медленно продвигаемся вперед. Короткие, порывистые движения лодки отвратительны, несколько человек уже подверглись морской болезни. Но по мере нашего продвижения вперед все заметнее делаются пологие длинные волны Атлантического океана, и короткое толчение понемногу переходит в величественное качание. В отдалении мы заметили еще два английских крейсера, возвращавшихся домой из ночного дозора. Однако мы сидим слишком глубоко, чтобы быть замеченными, а потому они, не заметив нас, быстро удаляются противоположным курсом.

Наконец-то мы покончили с английскими охранными судами и направляемся к простору, в необъятный Атлантический океан.

На «Дейчланде» через Атлантический океан, Пауль Кёниг, 1995г.