Классификация и подсчет первого в мире улова со дна Филиппинского желоба заняли очень много времени. Животные были мелкими; их приходилось зачастую извлекать из самой гущи ила. Следовало прежде всего тщательно смыть с них этот липкий ил; однако слишком сильная струя воды могла унести с собой крошечные, но чрезвычайно ценные экземпляры.
«Нужно ли подсчитывать общее количество бактерий?» — спрашивает какой-то шутник, выбрасывая в ведро горсть беловатого ила.
Наконец разборка улова закончена. Вот его результаты: двадцать пять крошечных морских анемон, крепко сидящих на камнях; шестьдесят один маленький морской огурец, или голотурия, пять малюсеньких двустворчатых раковин, один еще более миниатюрный рачок простейшего типа и голова аннелиды — кольчатого морского червя, который, по-видимому, вздумал высунуться из своей песчаной норки в тот самый момент, когда трал проходил над ней.
Рыбакам, мечтающим лишь о том, чтобы поставлять на рынок тонны рыбы, такой улов, вероятно, показался бы просто жалким. Но для океанографов это было чудесной удачей. Значит, жизнь существует и на глубине 10460 метров! И, следовательно, можно сделать вывод, что она не прекращается и на глубине 10 863 метров[17] в знаменитом Марианском желобе! Что значат, в самом деле, какие-то четыреста последних метров по сравнению с десятикилометровой толщей морской воды, которая давит на живые организмы, населяющие дно этой глубочайшей океанической впадины?[18]
Драгирование 22 июля 1951 года не только установило наличие жизни в величайших впадинах Мирового океана, но было и самым глубоководным за все время плавания «Галатеи», и самым обильным по количеству извлеченных с глубины 10 000 метров живых существ[19].
Второе траление продолжалось полтора часа. Сеть волочилась по дну на протяжении 3 километров при глубине от 10 145 до 10 240 метров. Улов, полученный в этот раз, самым наглядным образом подтверждал состав ультраабиссальной (если можно так выразиться!) фауны: двенадцать морских анемон, четыре морских огурца, одна аннелида, то есть все те же животные, что и в первый раз, и сверх того — пять морских червей из класса звездчатых.
В последующие дни работа океанографов усложнилась появлением Луизы. Луизы? Ну да! Метеорологи ведь имеют обыкновение давать женские имена тайфунам и ураганам, которые разгуливают по просторам Тихого океана, совершая множество неблаговидных дел. Если бы метеорологи не прибегали к такой хитрости, они легко могли бы запутаться. «Тайфун, о появлении которого мы предупреждали вчера и который движется с северо-запада в направлении Марианских островов», нетрудно спутать с «тайфуном, который движется с… но который…» и т. п. Когда же каждому тайфуну присвоено определенное имя, все обстоит гораздо проще: метеорологические станции объявляют о появлении Луизы, Мод или Елены, а затем следят за ростом и продвижением этих леди вплоть до самого момента их кончины.
Итак, Луиза угрожала району Филиппин, и датской экспедиции пришлось приостановить все работы. Затем «Луиза» переменила направление и «Галатея» снова опустила свои приборы в глубины океана. Но тут метеостанция Манилы объявила, что погода портится всерьез, и 12 километров троса были спешно смотаны на стальной барабан большой лебедки.
Пьер де Латиль, (перевод: Ирина П. Орловская), «От «Наутилуса» до батискафа», 1963г.
Оценили 7 человек
7 кармы