Вышла у меня новая книжка «Бог. Истина. Кривды». Основная ее часть посвящена характеристикам «инославных» и иноверных сообществ, оценкам их вероучений, рассказам об опыте общения и полемики с их представителями. Речь идет о так называемых католиках (автор признает право на это наименование только за членами Православной Кафолической Церкви), старообрядцах, армянах, коптах, эфиопах, англиканах, протестантах, исламе, иудаизме, буддизме, религиях дальневосточных стран. Даются нелестные характеристики «экуменическому движению», сектам, бизнес-культам, неоязычеству, агностицизму и атеизму. Изложены личные воспоминания о встречах, переговорах и полемике с российскими и мировыми лидерами «инославия» и нехристианских религий. Многое обнародуется впервые – например, суждения Иоанна Павла II, высказанные им в частных беседах. Есть в книге и путевые заметки о десятках стран и народов, об их обычаях, о самосознании и политической судьбе наций Европы, Америки, Азии, Африки.
Отдельная тема - «теология приспособленчества», которая, по мнению автора, была ошибочно принята в качестве официальной доктрины нашей Церкви в 1960-1980-е годы, когда стремление к «миру во всем мире» и к добрым отношениям с инаковерующими и неверующими породило соглашательство с чуждыми для истинного христианства взглядами и отказ от проповеди Православия как единственной спасительной истины для всех людей и народов.
Содержатся в книге и воспоминания об известных богословах, старцах и духовниках, оценки пастырских ошибок. Среди героев и антигероев воспоминаний и размышлений – митрополит Иоанн (Снычев), архимандриты Иоанн (Крестьянкин), Наум (Байбородин) и Петр (Кучер), Алексей Буевский, Виктор Аксючиц, папы Иоанн Павел II, Бенедикт XVI и Франциск, кардиналы, раввины и муфтии.
Главная мысль автора проста: во всем, что сегодня говорит и делает Русская Православная Церковь, надо утверждать взгляд на Православие как на единственный путь к Богу и к Его Царству.
Книга доступна в магазинах сетях «Читай-город» и «Московский дом книги», а также в интернет-магазинах, например, здесь:
http://ostrovknig.ru/publitsistika_knigi/bog_istina_krivdy_razmyshleniya_tserkovnogo_diplomata_protoierey_vsevolod_chaplin_knizhnyy_mir/
Отрывок из книги:
Почему же появилось пацифистско-либеральное «официальное» богословие? Формальные причины вроде бы описаны — но есть еще три, которые вроде бы не лежат на поверхности, но видятся мне главными. Первая — это опять же элементарное приспособленчество, на этот раз не советское, а западное. Католические и протестантские теологи ХХ века сдались на милость победителей — тех тайных обществ, заговорщических групп, революционно-террористических банд, которые свергли в Западной Европе большинство христианских монархий, сформировали новый тип власти и при помощи кровавых репрессий приучили христианские общины «не высовываться» — причем самые жесткие методы применялись сначала на буржуазном Западе (особенно во Франции), и лишь потом в большевицкой России.
А дальше, как и во многих подобных случаях, начал действовать идеологический «стокгольмский синдром». Теологи, епископы, профессора, знаменитые пасторы начали оправдывать управляемую узкими элитами «демократию», веками осуждавшееся Церковью ростовщичество, светскость государства, культ человеческого разума и науки, любые новшества вплоть до революций, а иногда даже прямое безбожие и гонения на веру. Параллельно осуждались «религиозный фундаментализм», симфония Церкви и власти, применение силы для защиты веры и народа, «ретроградность», традиционная для христианства регламентация «личной жизни» (будто бы она должна не совпадать с церковной и публичной), да и вообще любое смелое высказывание, совпадающее с духом Евангелия, но не нравящееся «современному человеку».
И вот тут открывается второй исток «сверхнового богословия». Его создатели и приверженцы боятся противоречить тем, кто оправдывает грех, — а иногда и сами оправдывают его. Именно этого сегодня требуют «сильные мира сего», поддерживаемые послушными деятелями науки, культуры и информации, а также частью управляемой глобальной «толпы» — слоев, настроения которых обычно выдаются теперь за «общественное мнение». Им очень не хочется, чтобы Церковь спорила — даже в личном общении, а уж тем более в публичном пространстве — с теми, кто привык к супружеским изменам, «свободной любви», абортам, воровству, взяточничеству, неправедно нажитому богатству, наркотикам, развязному внешнему виду, бытовому хамству и всему прочему, без чего многие просто не представляют своей жизни.
Я уже не раз приводил рассказ знакомого епископа. Бизнесмен, с которым они летели одним рейсом, сказал ему фразу, которая звучит абсурдно, но говорит о главном:
— Если введут религию в школах, жить-то как?
Смысл этого высказывания почти невербален, но все-таки уловим. Человек до ужаса боится, что сын или дочь придут из школы и скажут: папа, а ты ведь неправильно живешь! От мамы ушел к тете Анжеле, друзей старых предал, да и рассказывают, что взятки берешь…
Многие очень не хотели бы услышать такое и от детей (хотя от них услышать будет особенно больно), и вообще от кого бы то ни было. Потому и культивируют в себе и вокруг себя «антицерковные» настроения. Или уповают на несуществующего «бога в душе», который все одобрит и простит — без покаяния и исправления. Либо меняют без конца духовников, конфессии, религии, «духовные» практики. Либо — и вот тут внимание — начинают добиваться того, чтобы «христианские» авторитеты одобрили их поведение, согласились с ним или по крайней мере не критиковали его.
Для того, чтобы «подстроить» христианство под греховный образ жизни, оправдываемый свободой, применяются все средства дрессировки. На Церковь и ее служителей нападают в СМИ, выискивая действительные и мнимые грехи. Требуют быть «ближе к современности», десятилетиями мусоля одни и те же темы — якобы непонятный богослужебный язык (английский люди учат легко, а вот церковнославянский почему-то ленятся), отсутствие скамеек в храмах (при этом на рок-концертах и уличных шоу некоторые стоят по три часа, а в храме почему-то сразу устают), юлианский календарь (вместо поспешно разработанного григорианского «нового стиля», принятого на Западе). И те церковные деятели, которые поддакивают полуверующим или неверующим «прогрессистам», на время получают от них поддержку — пока не будет приоткрыто очередное окно Овертона и от священников не начнут требовать одобрения чего-то более «продвинутого», например, однополых «браков» или полного отказа от претензий религии на истину. Тех же, кто по очередной «новой» теме займет консервативную позицию, будут шельмовать — даже если вчера их хвалили за либеральные взгляды по другой, уже «отработанной» теме.
В общем, используются и хлыст-шамберьер, и кусочки сахара. И некоторые соглашаются быть цирковыми животными — лишь бы добиться славы, сохранить спокойную жизнь или чувствовать себя людьми, уважаемыми в «приличном обществе». То есть прыгать через обруч в правильном направлении или плясать на арене под правильные ритмы.
Здесь кроется третий исток «богословского» приспособленчества. Стремление понравиться, устроиться, получить похвалу очень заметно во многих примерах «теологии приспособления» — и в поведении ее глашатаев. Они слишком привержены тому, чтобы комфортно пожить на земле, и мышление свое ориентируют именно на это. Однако Новый Завет выстраивает совсем другую систему приоритетов — и значит, задает другой образ жизни. Апостол Иоанн, любимый ученик Иисуса, пишет: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1 Ин. 2, 15). Обывательщина совершенно противоположна христианству. Если она и допустима в церковной общине, то лишь как отклонение от нормы — отклонение досадное и достойное покаяния. Напомню слова Христа: «Всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф. 19, 29); «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 26). Богочеловек оспаривает даже самые, казалось бы, священные земные привязанности. Когда ученик желает похоронить отца, Христос говорит ему: «Иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8, 22). С точки зрения настоящего христианина, всерьез воспринимающего Иисуса и Евангелие, перевернутой и абсурдной является логика человека, заботящегося более о земном, чем о небесном. Господь предупреждает: «Не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? <…> Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 31,33). Марфе, занятой по хозяйству, он ставит в пример Марию, говоря: «Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно» (Лк. 10, 41-42). А в известной притче Господь рассказывает о купце, который, «найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее» (Мф. 13, 46).
Эта единственная жемчужина, ради которой не только можно, но и необходимо «продать» все богатства, пристрастия и привязанности, — рай Христов. Он — не «плюралистическая демократия», а Царство, где существует лишь одна Истина. Не случайно христиане всегда стремились устроить земную жизнь по образу этого Царства — с одним богоданным правителем, с единой системой ценностей, в стремлении к единомыслию. В желании не «прогресса» меняющихся взглядов, мод и социальных укладов, а соблюдения вечной правды, данной неизменным Богом.
Врата в Царство Небесное — только одни. Они есть Сам Господь Иисус, открываемый только в Писании и Предании, только в истинной Церкви — и более нигде. Об этом и призвано сегодня говорить богословие — призвано даже кричать, на всех площадях и перекрестках, реальных и виртуальных, днем и ночью, вежливо и невежливо. Иначе оно станет иудиным. Служащим вечному врагу. Дрессированной обезьяной антихриста. «Достойнейшим» адресатом слов Христа из Апокалипсиса: «О, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откр. 3, 15-16).
Оценил 1 человек
3 кармы