Автор: Юрий Бахурин, историк.
«У всякой мифологии есть начало и конец». (Мирча Элиаде)
На сегодняшний день одним из главных специалистов по биографии Николая II и периоду его царствования считается П.В. Мультатули. Автор ряда апологетических статей и книг, этот писатель прочно занял место в одном ряду с О.А. Платоновым, Э.С. Радзинским и А.Н. Бохановым. Причем вслед за ними, особенно последним — доктором исторических наук и ведущим специалистом по истории российской буржуазии, г-н Мультатули стремится к признанию своего творчества официальной наукой. Ведь даже научно-популярное исследование является заведомо более ценным и востребованным, нежели добросовестная публицистика, а тем более произведение художественной литературы.
Сравнительно недавно г-ну Мультатули удалось достичь весьма серьезных подвижек на своем пути приобщения к научному сообществу:
Положительная реакция видных историков-профессионалов, архивистов и экспертов в области криминалистики на труд историка-любителя — явление нечастое и весьма показательное. Тем более, если этот труд носит ревизионистский характер, подвергая пересмотру ключевые фрагменты истории России. Будучи осведомленным о характере политических убеждений г-на Мультатули, априори исключающих объективный взгляд на предмет исследования, я решил ознакомиться с вышеуказанной книгой и по прочтении составить собственные выводы о ней. Их систематическому изложению и посвящена данная рецензия.
Анализ предыдущей работы П.В. Мультатули — сценария «документального» фильма-сказки «Николай II. Сорванный триумф» — вызвал разнообразные отклики в сети Интернет. «Отречение, которого не было» даже при первичном ознакомлении с текстом обнаруживает еще большее количество ошибок, неточностей и примеров обыкновенного подлога. Посему и этот разбор будет критическим, хотя начать его я счел уместным с «плюсов» книги.
Таковые действительно имеются; прежде всего, следует отметить высокий уровень оформления и печати — книга издана на хорошей бумаге и качественно переплетена. В ней имеется вклейка с рядом интересных фотографий, напечатанных на плотной бумаге. Текст снабжен внушительным списком использованных исторических источников и литературы, чем даже многие серьезные авторы порой пренебрегают. Правда, отсутствуют биографический и предметный указатели, что серьезно осложняет аналитическое изучение текста монографии, зато в нем приведены 1325 ссылок на перечисленные в библиографии материалы.
На этом традиционную «хвалебную» часть отзыва на книгу можно завершить, поскольку эти подстрочные сноски, которые традиционно считаются признаком научности сочинения, производят ошеломляющее впечатление. Неряшливо оформленные, куцые, содержащие ошибочные сведения ссылки в работе г-на Мультатули неизбежно формируют представление о ней в целом. Будет нелишним привести несколько примеров в подтверждение собственных слов:
Ссылка № 24. «Гиацинтов Э. Записки белого офицера.— СПб, 1992. С. 152» (С.20) — на указанной странице должно было бы находиться уличение мемуаристом великого князя в посягательстве на трон, однако на деле там содержится описание тяжелого быта русских добровольцев в Бейруте. Искомые строки Гиацинтова все же обнаруживаются в указанной книге, но там же автор признается: «К великому князю Николаю Николаевичу я всегда чувствовал большую антипатию»[1]. Мультатули благоразумно предпочел их опустить.
Ссылка № 52. «Кондзеровский П.К., генерал-лейтенант. В Ставке Верховного 1914–1917. Воспоминания Дежурного генерала при Верховном Главнокомандующем.— Париж, 1972. С. 72» (С.30)- описание диалога мемуариста с Янушкевичем, о котором пишет г-н Мультатули, в действительности находится на с. 65.
Ссылка № 53. «Шавельский Г. Указ. соч. С. » (С.31) — уважаемый читатель, впишите нужное?
Ссылка № 82а. «ГА РФ. Ф. оп. 1. д. 610. л. 1.» (С.45) — видимо, в данном фонде Госархива секретно абсолютно все, даже его номер.
Ссылка № 85. «Поливанов А.А. Девять месяцев во главе Военного министерства (13 июня 1915 г.— 13 марта 1916 г.) // Вопросы истории, 1994, № 2» (С.46) — о том, как Николай II замогильным голосом упрекал министров в нелояльности в августе 1915 г., любой желающий может прочесть в третьем, а никак не во втором номере журнала «Вопросы истории» за 1994 г.
Ссылка № 88. «Кондзеровский П.К., генерал-лейтенант. Указ. соч. С. 76» (С.48) — вместо приводимого Мультатули примера впадения А.А. Поливанова в немилость к царственной чете на данной странице перечисляются закуски, подававшиеся на завтрак императору. Г-н Мультатули явно читал мемуары Кондезровского очень невнимательно... если вообще читал.
Ссылка № 97. «Сухомлинов Владимир Александрович. Воспоминания. Мемуары.— Минск: Харвест, 2005. С. 183» (С.54) — вместо описания того, как «А.И. Гучков и А.А. Поливанов работают дружно» эта страница открывает главу о состоянии армии в 1905–1908 годах.
Ссылка № 107. «Царственные мученики в воспоминаниях верноподданных. С. » (С.58) — нам снова предлагают сыграть в игру «угадай страницу»?
Ссылка № 129. «Нива. 1916 г.» (С.70) — этот иллюстрированный литературно-художественный и научно-популярный журнал выходил еженедельно. Мультатули не уточняет ни номер выпуска, ни страницу в тексте за ненадобностью, либо потому что просто ее не знает?
Ссылка № 146. «ГА РФ. Ф. 601, оп. 1, л. 1 (перевод с английского)» (С.77) — автор позабыл указать номер дела, из-за чего ссылка стала абсурдной. Уж не на английском ли языке в государственном архиве составляются описи?
Ссылка № 483. «Ф. 1467, оп. 1, д. 231(2), л. 222-223» (С.219) — бывает у г-на Мультатули и так: архивные реквизиты есть, а архива — нет. Вероятно, он засекречен, подобно некоему фонду ГА РФ;
Ссылки № 554, 555, 556. «ГА РФ. Ф. 601, оп. 1, д.» (С.249) — эту ссылку на неизвестное науке архивное дело автор повторил трижды — возможно, для придания ей пущей убедительности.
Ссылка № 650. «Курлов А.Г. Указ. соч. С.229» (С.306) Товарища министра внутренних дел и главноначальствующего отдельного корпуса жандармов звали Павлом Григорьевичем. Видимо, по мнению г-на Мультатули, буквы А и П похожи до взаимозаменяемости;
Ссылка № 663. «РГИА Ф.» (С.316) — и это всё. Вы ожидали увидеть в этой ссылке еще какие-то незначащие мелочи вроде номера фонда, описи, дела и листа в нем? Признаюсь, я тоже...
Полагаю, этого довольно, хотя продемонстрированы далеко не все примеры небрежности автора в оформлении сносок. Разумеется, существуют и издательские опечатки и небрежная работа редактора, от которых не застрахован никто, но вышеуказанный перечень — это не «досадные оплошности», это система. И она свидетельствует либо о невнимательном изучении г-ном Мультатули тех архивных материалов, опубликованных источников и литературы, с которыми он работал, либо о попытках замаскировать следы намеренных подтасовок. Что же у него в итоге получилось?
На одной из первых страниц после предисловия читаю: «Австрийский фельдмаршал Конрад писал немецкому генералу Фалькенгайну 27 декабря 1914 г...» (С.10) Что именно писал первый — в данном случае не столь важно, читатель может без труда разыскать этот фрагмент в Интернете. Показательна характерная для Мультатули волность в обращении с именамии фактами — у Конрада кроме имени была еще и фамилия Гетцендорф, чин фельдмаршала он получил лишь в ноябре 1916 г., а Фалькенгайн стал генералом лишь в январе 1915 г.[2] Таким образом, 2 грубых ошибки лишь всего в одном предложении. Авторская подстрочная ссылка также является ошибочной — она ведет нас на с. 11 труда профессора А.И. Уткина о Первой мировой войне вместо 120-й, где нет, разумеется, вышеуказанной путаницы в чинах и именах с фамилиями.
Тут же г-н Мультатули касается вопроса «снарядного голода» и, казалось бы, справедливо указывает: «Положение с вооружением и с продовольствием в русской армии было не из лучших» (С.11). Поясню, что именно скрывается за этой обтекаемой формулировкой -
Таким образом, потребности армии удовлетворялись в среднем на 15-30%[3]. Если подобное положение вещей признается «не лучшим», то любопытно — как же, по мнению автора, должно было выглядеть худшее?
Не находит подтверждения в литературе и яркий образ сжигания русскими трофейных австрийских винтовок — доподлинно известно, что количество винтовок «Манлихер», выданных в войска за время войны, уступало лишь отечественным «трехлинейкам» российского и американского производства[4]. Вообще сложно представить себе массовое сожжение трофейного стрелкового оружия в ситуации на начало марта 1915 г., когда, к примеру, в XII армейском корпусе насчитывалось всего 12 (!) тысяч штыков — 150 тысячам нижних чинов элементарно не хватило винтовок.
Ситуация с продовольствием так же выглядела довольно удручающе. Уже осенью 1914 г. штабс-капитан лейб-гвардии Финляндского полка Ю.Н. Аргамаков писал заведующему 2-м полевым госпиталем: «Прошу, если есть возможность, хотя бы малейшая, уступить часть вашего хлеба начальнику хоз. части 70-го запасного батальона, люди которого несколько дней не получали хлеба. Я отдал им весь запас — 60 пуд. Отсутствие хлеба грозит вызвать бунт...»[5]. В это время часть мясного пайка, вследствие транспортных затруднений, стала выдаваться солониной, поскольку ее было легче перевозить. В дальнейшем размер пайка будет уменьшаться; к маю 1915 г. в войсках Юго-Западного фронта он составлял ½ фунта мяса, ¼ фунта солонины и какой-либо пищевой продукт по цене еще четверти фунта солонины. К весне 1916 г. в счет мяса будут засчитываться даже рыба и мясные отходы[6].
Ещё в марте 1915 г. Ставка требовала от тыла ежедневно снабжать фронт 15000 голов крупного рогатого скота. Совет министров же счел возможным поставку лишь 5000 голов в день, предложив командованию закупать продовольствие в прифронтовой полосе. Эта мера способствовала развитию армейского произвола в прилежащих к театру военных действий районах — там стали практиковаться не закупки, а реквизиции[7].
Тем не менее, в начале 1915 г. на Юго-Западном фронте было предпринято крупномасштабное наступление — русские войска овладели Львовом, Перемышлем и вышли за Карпаты. Но какой ценой? Мультатули впятеро преуменьшает число выведенных из строя русских солдат и офицеров, вместо 1000000 человек[8] сообщая о 200000 убитых и раненых (С.12). Впрочем, еще на заре своей творческой деятельности он уже жонглировал цифровыми данными о потерях русской армии в крепости Новогеоргиевск, негодуя о всего 3000 погибших[9], так что удивляться здесь нечему.
К слову о Новогеоргиевске — осада этой крепости стала пиком трагического «Великого Отступления» русской армии летом 1915 г. Оно было ознаменовано небывалым ростом шпиономании и насильственной эвакуацией немецких колонистов из западных губерний России. Инициаторами этих масштабных мероприятий г-н Мультатули изображает Николая Николаевича-мл. и начальника Генерального штаба генерала Янушкевича (С.14-15). Однако он предпочитает умалчивать о том, как императрица Александра Федоровна в письмах Николаю II взращивала в супруге зароненные зерна шпиономании — стремилась очернить Ставку, именовала её «предательской», рекомендовала царю не разглашать даты и маршруты поездок в Действующую Армию, иначе... «шпионы, находящиеся в Ставке сразу же сообщат немцам, и тогда их аэропланы начнут действовать»[10].
Сам император 18 августа 1914 г. подписал Высочайший манифест о переименовании Санкт-Петербурга в Петроград — то есть выступил инициатором вздорного и дорогостоящего мероприятия, ставшего стимулом к дальнейшему росту германофобии. А 2 февраля 1915 г. он одобрил узаконение о ликвидации немецкого землевладения, по которому земельные владения колонистов (кроме надельных) упразднялись вне зависимости от вступления их или их предков в русское подданство[11]. Следовательно, в создании пятой колонны в глубине России, как пишет Мультатули, участвовала не только Ставка, но и Николай II.
Наконец, с началом войны настроения недовольство «внутренним немцем» усилилилось среди рабочих Центральной России уже безо всякого стимула «сверху». С конца 1914 г. стачки рабочих сопровождались требованиями удалить с предприятий начальство из числа немцев или австрийцев[12].
По сравнению с замешанной на «квасном» патриотизме германофобией, еще более массовый характер принял антисемитизм. Роль Ставки в его расжигании и в организации интернирования евреев в прифронтовых районах представляется несомненной. Г-н Мультатули, таким образом, получает возможность справедливо попенять великому князю Николаю Николаевичу-мл. на дестабилизацию им обстановки на фронте и в тылу. Однако и здесь он не обошелся без ошибочных аргументов. Цитируемый им приказ: «В целях обеспечения войск от вредных действий еврейского населения, Главнокомандующий приказал при занятии населенных пунктов брать от еврейского населения заложников...» (С.17) — был адресован не командованию и начальникам гарнизонов, а войскам укрепленного района, крепость Новогеоргиевск, подписан 27 ноября 1914 г. начальником данного района и комендантом крепости генералом от кавалерии Н.П. Бобырем[13], а не великим князем Николаем Николаевичем-мл. в августе 1915 г. Остается добавить что данный документ неоднократно цитировался в научной литературе и подобная вольность г-на Мультатули в обращении с ним объяснима либо подлогом, либо отсутствием соответствующих знаний.
Впрочем, подчас одолевают сомнения — а читал ли сам г-н Мультатули тексты тех документов и историчейских сочинений, на которые он ссылается в своей книге? Или же его работу обеспечивал целый корпус исторических «негров», подобных безымянным «соавторам» Александра Дюма? Любой желающий, поборов недоумение, может убедиться, что профессиональную непригодность дяди царя Мультатули подтверждает цитатой из мемуаров председателя Государственной Думы М.В. Родзянко, в которой тот доказывает бездарность... начальника штаба при великом князе генерала Янушкевича (С.18-19). Как тут не вспомнить реплику персонажа дяди Мити из кинокомедии «Любовь и голуби»: «Не держат ноги. Как вата ноги. До сих пор трясутся... руки»?
Об истинных причинах отставки великого князя Николая Николаевича-мл. я писал ранее и не вижу необходимости повторяться. Г-н Мультатули же самостоятельно выдумывает и излагает ряд «военно-политических» факторов и обстоятельств смены Главковерха, движимый одной лишь установкой — изобличением заговоров. Ни единого внятного и документированного аргумента на протяжении нескольких десятков страниц весьма сумбурного текста (С.32-57) автор не приводит, ограничиваясь неясными намеками, предположениями и допущениями. Затем он цитирует нескольких мемуаристов, положительно отреагировавших на ротацию в Верховном главнокомандовании. В частности, это начальник штаба Ставки генерал М.В. Алексеев, писавший в 1915 г.: «С Государем спокойнее. Его Величество дает указания, столь соответствующие боевым стратегическим задачам... Он прекрасно знает фронт и обладает редкой памятью. С ним мы спелись» (С.58). Правда, в конце октября 1916 г. он заговорит о своем желании покинуть должность начальника штаба, говоря об императоре: «Ничего нельзя сделать, ничем нельзя помочь делу. Ну что можно сделать с этим ребенком! Пляшет над пропастью и... спокоен». Но об этом г-н Мультатули не счел нужным упоминать. Аналогичным образом он цитирует лестный отзыв генерала П.Н. Врангеля о царе, но игнорирует такие его пассажи, как:
«Последние годы царствования отшатнули от Государя сердца многих сынов Отечества. Армия, как и вся страна, отлично сознавала, что Государь действиями своими больше всего сам подрывает престол»[14];
«Присягнув новому государю, русские люди так же, как испокон веков, продолжали бы служить царю и родине»[15].
Затем автор переходит к изложению событий на театре военных действий после смены командования. В своей обычной манере г-н Мультатули сперва формулирует главный вывод: «ход войны принял для России положительный оборот», а затем, на протяжении следующих страниц обосновывает его, вернее, пытается сделать это. Как и в одной из своих прошлых книг, он фокусирует внимание читателя на завершении Вильно-Молодеченской операции (С.60-61) (что это была за операция, какие части принимали в ней участии, каковы были численность войск и количество погибших/раненых/военнопленных — ровным счетом никакой информации не сообщается). При этом цитируются мемуары генерала А.И. Спиридовича о том, как Николай II, «помогая Алексееву своим спокойствием, а когда нужно было, твердым и властным словом» умудрился сыграть в успехе операции важнейшую (?) по мнению Мультатули, роль. Итог подводится фразой «Виленское сражение завершило кампанию 1915 года», хотя даже в декабре 1915 г. русским командованием было предпринято 2-хнедельное наступление в Галиции, поддержанное тысячей орудий[16]. Однако оно не принесло успеха.
Переходя к военным действиям 1916 года, автор сообщает о взятии штурмом в «январе-феврале» османской крепости Эрзерум на Кавказском фронте (даже несведущего в военном деле читателя наверняка удивит штурм, длящийся 2 месяца — на самом деле он начался ночью 29 января, а завершился утром 3 февраля[17]), а на следующей странице открывает неизвестный прежде город Эринджан.
Затем изложение переходит к военной промышленности России, рост которой в 1916 г. буквально «ошеломляет» г-на Мультатули, по его собственному признанию (С.62). Действительно, производительность отечественных оружейных, снарядных и патронных заводов выросла. Но автор недоговаривает, что даже несмотря на это, потребность Действующей Армии в винтовках к концу 1916 г. не была удовлетворена на 35%, а в пулеметах — и вовсе на 88%[18]. Лишь благодаря сохранившемуся оружейному дефициту удалось изготовить достаточное количество винтовочных патронов, иначе налицо была бы и их нехватка. Нет ни слова в тексте и о том, что наблюдавшийся количественный рывок стал возможен только крайним напряжением производственных мощностей. Зато есть уполномоченный ГАУ генерал-майор С.Н. ВанЬков (видимо, весьма и весьма секретный, так как науке известна лишь фамилия генерал-майора С.Н. Ванкова) и фирма «Векерс» (С.63) (разумеется, автор подразумевал «Виккерс», но...).
Там же г-н Мультатули раскрывает читателям секрет Полишинеля: «производились заказы вооружения и за границей», ссылаясь при этом на некие «Очерки истории Ленинграда». Из них же заимствуется информация о 10-15%-ной нехватке касок в Действующей Армии; «плохо дело обстояло с касками» (С.63) — комментирует автор. В свете вышеприведенных данных о дефиците пулеметов это напоминает фарс.
Следующие сведения из книги г-на Мультатули даются в сравнении с информацией, содержащейся в труде Н.Н. Головина[19] — дабы читатель сам рассудил, который из 2-х авторов более заслуживает доверия:
Завершается этот правдивый обзор успехов русской военной промышленности сведениями о развитии железнодорожного транспорта. «Всего за 1916 год было построено железнодорожных путей 2252, и 608 находилось в строительстве» (С.63) — пишет Мультатули. Сами ли пути имеются в виду, либо некие единицы измерения их протяженности — неясно. Однако известно, что в начале 1916 г. Главное военно-техническое управление приступило к реквизиции материальной части узкоколейных железных дорог. Это мероприятие охватило практически всю империю, но полученное в результате реквизиции имущество позволяло построить лишь 127 верст узкоколейной железной дороги конной и 632 версты паровой тяги. При этом паровозный парк в том же 1916 г. сократился на 16%, а товарных вагонов — на 14%[20].
Обстоятельства «Брусиловского прорыва» Мультатули излагает на основе «Истории русской армии» А.А. Керсновского и этот фрагмент его книги, в общем-то, не вызывает нареканий. Правда, автор не мог обойтись без реверанса царю — он пишет: «Николай II лично вмешался в ход битвы и приказал прекратить ненужное кровопролитие» (С.67). Следом приводится цитата из письма императора супруге от 21 сентября 1916 г.: «Я велел Алексееву приказать Брусилову остановить наши безнадежные атаки...». Между тем атаки не были остановлены; император в телеграмме от 4 октября 1916 г. призывал президента Франции Пуанкаре «считаться с непрекращающейся чрезвычайной активностью, развиваемой русской армией на фронте генерала Брусилова, активностью, поддерживаемой в общих интересах союзников»[21].
Внимания г-на Мультатули не удалось избежать и русской авиации. «В 1915 г. появилась и успешно развивалась зенитная артиллерия. Первая её батарея была сформирована в Царском Селе для защиты Императорской резиденции» (С.71) — на 8 декабря 1914 г. воздушная оборона на штатной основе уже была развернута возле российской столицы. Эта дата сегодня признана Министерством обороны РФ исходной точкой зарождения отечественных войск ПВО[22]. На деле еще 18 октября 1914 г. офицер артиллерии Петроградского военного округа А.В. Орлов раздосадовано записал в дневнике: «Сижу почти что в камере одиночного заключения: в сл[ободе] Александровке, в качестве артиллерийского офицера при противоаэропланных орудиях...»[23]. В 1915 же году сформированная и слаженная в Царском Селе автомобильная батарея для стрельбы по воздушным целям уже направилась в Действующую Армию[24].
Автор уделяет внимание и росту численности Действующей Армии: «Численность русской армии была не только восстановлена после тяжелых потерь 1915 года, но и многократно увеличена» (С.73). Это действительно так, но у г-на Мультатули нет ни слова об отрицательных последствиях этого количественного роста, внешне впечатляющего. А таковых было великое множество - от упадка транспорта и производства в связи с изъятием рабочих рук, что и стало фактическим началом «разрухи» 1917–1922 гг, до прихода на командные должности «эрзац-офицеров» из числа отличившихся солдат, студентов и гражданских чиновников — выпускников школ прапорщиков, что весьма способствовало разложению армии. Полученный результат — то есть насыщение действующих на фронтах частей свежими пополнениями, совершенно не соответствовал затраченным усилиям.
15 октября 1916 г. дежурный генерал Ставки П.К. Кондзеровский, коего Мультатули цитирует достаточно часто, составил справку на имя начальника штаба Ставки генерала М.В. Алексеева, из которой следовало, что армия может рассчитывать на пополнение в количестве не более чем 1400 тысяч человек, из которых половина — новобранцы призыва 1919 г. (призванные досрочно — т. е. в возрасте 16 лет), около 500 тысяч — ратники 2-го разряда и примерно 200 тысяч белобилетников[25]. «Это совсем ничтожная цифра, с которой воевать трудно» — отреагировал на эти сведения Алексеев. К 1 ноября 1916 г. численность личного состава запасных частей составила 1830 тысяч человек, на обучение которых не хватало ни людей, ни офицеров[26]. Людские резервы русской армии оказались, таким образом, истощены еще на рубеже 1916–1917 гг. Ситуацию накануне Февраля 1917 г. иллюстрируют воспоминания известного советского физика С.Э. Фриша: «Ходили слухи, что нас — восьмиклассников — выпустят досрочно, к Рождеству, и всех зачислят в юнкерские училища. В качестве обязательного предмета ввели военный строй <...> После уроков мы оставались еще на час или два изготовлять под руководством учителя ручного труда ящики для снарядов»[27]. Откровенно говоря, предчувствий победоносного окончания войны подобные свидетельства не навевают.
На межсоюзнической конференции в Петрограде в феврале 1917 г. генерал от кавалерии В.И. Гурко, временно заместивший тяжело заболевшего М.В. Алексеева, озвучил удручающее положение вещей в Действующей Армии, неспособной к проведению крупномасштабного наступления до мая 1917 г. До той поры войска будут в состоянии лишь сдерживать противника второстепенными операциями[28].
Состояние российской экономики и аграрной сферы на третий год войны. можно охарактеризовать как удручающее. Мобилизациии в Действующую Армию лишили деревню почти половины трудоспособного мужского населения; общие посевные площади сократились на 10%, производство хлеба — почти на четверть.
Инфляция росла невиданными темпами: если в 1914 г. цены выросли на 28,7%, а в 1915 г.— на 20,2%, то в 1916 г.— на 93,5%. В следующем, 1917 г. цены подскочат и вовсе на 683,3%. При этом расценки на хлеб 9 сентября 1916 г. были заморожены на уровне ниже рыночных. При постоянно растущем спросе на хлеб его предложение резко сократилось, что и стало причиной введения в ноябре 1916 г. экстраординарной меры — продовольственной разверстки[29].
На фабриках и заводах средняя продолжительность рабочего во многих случаях доходила до 12–16 часов в сутки при значительном росте интенсивности труда. Это вело к росту производственного травматизма и колоссальному общему перенапряжению сил рабочих, потребление которых при этом в 1916–1917 гг. составляло около 47% довоенного уровня[30]. Призванных в Действующую Армию мужчин на заводах и фабриках порой подменяли женщины и подростки. Например, на Коломенском заводе в конце 1915 г. насчитывалось 1159 женщин[31], выполнявших очень тяжелую работу у станков и верстаков. На ткацкой фабрике в г. Гусь-Хрустальный Владимирской губернии управляющий запрещал работницам перерывы для кормления грудных детей...
Эти факты, наглядно отражающие кризисное состояние экономики, сельского хозяйства и промышленности, в своих публикациях подвергает сомнению историк Б.Н. Миронов. Этот ученый известен своими апелляциями к избранному в качестве критерия уровня жизни населения понятию биостатуса, сводящемуся к динамике изменений человеческого роста и массы тела. Изучая данные статистики, отражающие эти изменения, доктор исторических наук Миронов делает парадоксальные выводы: в годы Первой мировой войны населению России жилось лучше, нежели в период Северной, русско-турецкой (1764–1768 гг.), Крымской и даже русско-японской войн[32]. Думается, историк В.П. Булдаков заслуженно назвал подобный подход «вульгарным социологизмом», а аргументацию Миронова — «зоотехнической»[33]. Однако в рамках данной рецензии теория Миронова интересна тем, что он также предвосхитил версию событий, происходивших в Петрограде в начале Великой русской революции, высказанную г-ном Мультатули. На них автор и переключается в своем изложении...
_____________________________________________
[1] Цит. по: Гиацинтов Э. Записки белого офицера. СПб., 1992. С.52.
[2] Залесский К.А. Кто был кто в Первой мировой войне. М., 2003. С.317, 604.
[3] Шацилло В.К. Последняя война царской России. М., 2010. С.146–147.
[4] Федосеев С.Л. «Пушечное мясо» Первой мировой. Пехота в бою. М., 2009. С.69–70.
[5] Цит. по: «Стон смешался с криком «ура». На Германской войне. Год первый // Источник. 2002. № 1. С.86.
[6] Оськин М.В. Русская армия и продовольственный кризис в 1914–1917 гг. // Вопросы истории. 2010. № 3. С.145.
[7] Оськин М.В. Армия и продовольственное снабжение // Военно-исторический журнал. 2006. № 3. С.52.
[8] Оськин М.В. Первая мировая война. М., 2010. С.103.
[9] См.: Мультатули П.В. Забытая война. Россия и Германия в Первой мировой войне. СПб., 1998. С. 82.
[10] Цит. по: Португальский Р.М., Алексеев П.Д., Рунов В.А. Первая мировая в жизнеописаниях русских военачальников. М., 1994. С.42.
[11] Дякин В.С. Об одной неудавшейся попытке царизма «решить» земельный вопрос в годы Первой мировой войны // Вестник молодых ученых. Исторические науки. 1999. № 1. С.6.
[12] Булдаков В.П. Кризис империи и революционный национализм начала ХХ в. в России // Вопросы истории. 2000. № 1. С.33–34.
[13] Бахурин Ю.А. Причины падения крепости Новогеоргиевск в 1915 году // Военно-исторический журнал. 2009. № 8. С.74.
[14] Цит. по: Врангель П.Н. Записки. Ноябрь 1916 г.— ноябрь 1920 г. Т.I. Мн., 2003. С.22.
[15] Цит. по: Цветков В.Ж. Петр Николаевич Врангель // Вопросы истории. 1997. № 7. С.56.
[16] Уткин А.И. Забытая трагедия. Россия в Первой мировой войне. Смоленск, 2000. С.178.
[17] Цветков В.Ж. Николай Николаевич Юденич // Вопросы истории. 2002. № 9. С.40–41.
[18] Головин Н.Н. Наука о войне: Избранные сочинения. М., 2009. С.592.
[19] Головин Н.Н. Военные усилия России в мировой войне. Жуковский — М., 2001. С.223.
[20] Старостенков Н.В. Железнодорожные войска России. Кн.1. На службе Российской империи: 1851–1917. М., 2001. С.224; Кириченко А.В., Мартыненко А.В. Организация воинских перевозок в годы Первой мировой войны // Военно-исторический журнал. Интернет-приложение. 2007. № 2.
[21] Цит. по: Оськин М.В. Брусиловский прорыв. М., 2010. С.367.
[22] Лашков А.Ю. Организация воздушной обороны в России в годы Первой мировой войны // Последняя война Российской империи... С.289.
[23] Цит. по: Орлов А.В. «Хочется верить, но нечему...» Странички из дневника Первой мировой // Родина. 2006. № 7. С.71.
[24] Ткачев В.И. О создании и развитии войсковой противовоздушной обороны // Военно-исторический журнал. 2004. № 4. С.77.
[25] См.: Гаврилов Л.М., Кутузов В.В. Истощение людских резервов русской армии в 1917 г. // Первая мировая война. М., 1968. С.152.
[26] Безугольный А.Ю. Военно-окружная система в России в период Первой мировой войны и революционных событий 1917 года // Военно-исторический журнал. 2008. № 10. С.25–26.
[27] Цит. по: Фриш С.Э. Сквозь призму времени. М., 1992. С.30–31.
[28] Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М., Мн., 2001. С.225; Павлов А.Ю. Россия на межсоюзнических конференциях в годы Первой мировой войны // Военно-исторический журнал. 2010. № 2. С.31.
[29] Ольшевский В.Г. Экономика России не выдержала военного напряжения: в результате произошел распад империи // Военно-исторический журнал. 2005. № 12.
[30] См.: Исторический опыт трех российских революций. Т.2: Свержение самодержавия. Вторая буржуазно-демократическая революция в России. М., 1986. С.131.
[31] Ефремцев Г.П. История Коломенского завода. Очерк истории Коломенского тепловозостроительного завода имени В.В. Куйбышева за 110 лет (1863-1973). М., 1973. С.105.
[32] Миронов Б.Н. Когда в России жилось хорошо? Эпизод второй. 1861–1917 годы // Родина. 2008. № 5. С.84.
[33] Булдаков В.П. Красная смута: Природа и последствия революционного насилия. М., 2010. С.716.
Продолжение следует...
Дополнительные материалы для ознакомления:
Священная корова сословной монархии
НАРОДНОЕ ПИТАНИЕ И КРАХ РОССИЙСКОЙ МОНАРХИИ В 1917 г
КОНТРРЕФОРМЫ И КОНСЕРВАТОРЫ В 1870-х — 1890-х гг.: ОПЫТ РАЗОЧАРОВАНИЯ.
Бонус:
Спасибо за внимание!
Оценили 17 человек
35 кармы