«Мы должны полностью уничтожить идеологию Русского мира»

Автор:  ДМИТРИЙ СЕДОВ

Варшавский пациент заговорил

13 мая премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий дал интервью британской газете The Telegraph, в которой этот политик заявил: «Русский мир – это рак, который поглощает не только большинство российского общества, но и угрожает всей Европе. Таким образом, недостаточно поддерживать Украину в ее военной борьбе против России. Мы должны полностью уничтожить эту чудовищную идеологию».

А что ещё, спросите вы, ждать от премьер-министра Речи Посполитой? Польская политическая культура страдает тяжёлой наследственностью, идущей от первого главы польского государства Юзефа Пилсудского. Есть свидетельства, что, когда польские земли входили в состав Российской империи, а молодой Пилсудский за свои проделки коротал время в Иркутской пересыльной тюрьме, он проявлял признаки психического заболевания. Одни, правда, считали, что в тюрьме он всего лишь косил под шизоида, но другие утверждали, что он был таким на самом деле.

В политике подобное расстройство личности проявляется своеобразно. В польском случае, передаваясь от Пилсудского к Моравецкому, это расстройство принимает вид обострённого антирусского комплекса. В свою очередь антирусский комплекс накладывается на манию польского великодержавия. У Пилсудского заболевание проявлялось в выдвинутым им проекте строительства на территории СССР и ряда европейских стран конфедеративного государства под гегемонией Польши. Помимо самой Польши, оно должно было включать Украину, Белоруссию, Литву, Латвию, Эстонию, Молдавию, Венгрию, Румынию , Югославию, Чехословакию, а в некоторых вариантах даже Финляндию. Именовался проект Intermarium (Междуморье) и охватывать он должен был пространство от Чёрного и Адриатического морей до Балтики.

Польские политики и после 1935 года, когда Пилсудский скончался от рака, продолжали строить своё Междуморье. Так, 17 марта 1938 года Польша при поддержке Германии выдвинула Литве ультиматум: установить дипломатическую, экономическую и почтово-телеграфную связи Виленского (Вильнюсского) края и отменить статью литовской конституции, указывавшую, что столицей Литвы является Вильно. Помешало осуществлению этих планов то, что по Договору о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой часть Виленского края с городом Вильно была передана Литве, а после образования Литовской ССР к новообразованной советской республике перешла и часть Восточной Польши. Пилсудскому было от чего перевернуться в гробу.

В конечном счёте режим Пилсудского и его политических наследников привёл к тому, что межвоенная Польша, установившая террор на захваченных в 1920 году советских территориях, подорванная волнениями непольского населения, в частности среди украиноязычных жителей Волыни, Подолья, Восточной Галиции, стала легкой добычей Германии и перестала существовать как государство.

Однако один из главных уроков польской истории состоит в том, что собственный исторический опыт плохо усваивается польскими политиками. А точнее, не усваивается вообще, как это видно на передаче наследственного комплекса от Пилсудского к Мазовецкому и другим представителям польских верхов. И нет разницы в том, что в 1920-1930-х годах Пилсудский трубил, что Европе угрожает Советский Союз, а в 2020-х годах Моравецкий объявляет раковой болезнью, поедающей Украину и грозящей Европе, Русский мир.

Польские комплексы, век от века поражающие политиков этой страны, зажатой между Германией и Россией, обостряются сегодня с новой силой. Будет ли позволено этим комплексам свободно развиваться, ещё не ясно. Однако уже ясно, что людей, призывающих «полностью уничтожить эту чудовищную [русскую] идеологию», придётся лечить. Причём лечить принудительно. Иначе заболевание одного политического персонажа может превратиться в трагедию народа, к которому сей персонаж принадлежит.