Как пояснил министр финансов Мартин Хельме, перед страной стоит два вопроса: как минимизировать ущерб и как извлечь пользу из кризиса. Например, он предложил обойти бюджетные ограничения ЕС и увеличить госзаимствования.
Из-за эпидемии коронавируса и ценовой войны на нефтяном рынке Эстония уже вошла в фазу нового экономического кризиса, заявил министр финансов Эстонии Мартин Хельме. Вопрос теперь заключается в том, как свести к минимуму последствия и извлечь из кризиса какую-то пользу.
«Цифры показывают, что такого резкого падения не было с 2008 года. И это будет иметь последствия в реальной жизни. Балансы предприятий резко сократятся, а банки начнут отзывать кредиты или требовать дополнительное обеспечение. Предприятия, которые финансируют себя выпуском облигаций, больше не смогут это делать», - цитирует Хельме национальная телерадиовещательная компания Эстонии ERR.
По его словам, ситуация осложняется отсутствием возможности нормального планирования даже на краткосрочную перспективу. Непредсказуемо меняющаяся ситуация не позволяет заглянуть вперед хотя бы на два месяца.
«Мы видим, что все произошло в течение двух месяцев, в европейском контексте - двух недель. Первый вывод - такой плохой «видимости», как сейчас в экономике, у нас никогда не было. Мы не имеем возможности прогнозировать, что будет через две недели, через два месяца», - сказал Хельме.
По его оценке, страны Европейского союза в настоящий момент оказались в значительно более сложном положении по сравнению с финансовым кризисом 2008 года.
«Как у мировой, так и европейской экономики долговая нагрузка выше, чем десять лет назад. Безработица больше. Конкурентоспособность хуже, чем до кризиса 2008 года. Говорили, что будет плавное падение. Теперь вместо этого пузырь оглушительно лопнул», - пояснил министр финансов.
При этом министр не теряет оптимизма. Хельме отметил, что в каждом кризисе всегда есть и что-то положительное. Например, бюджетные правила Еврозоны, которые мешают Эстонии брать кредиты, допускают исключения в чрезвычайных ситуациях.
«В европейских бюджетных правилах есть совершенно четкое исключение: в случае непредвиденного события эти правила не действуют. Если будет падение, то будет и право тратить больше, увести бюджет в минус [ради запуска экономического роста]», - пояснил министр.
Он особо подчеркнул, что правительство Эстонии не намерено реагировать на кризис урезанием бюджетных расходов, так как сжатие госзатрат будет усиливать экономический спад.
«Теперь мы очевидно в фазе экономического спада, и самое плохое, что можно сделать в такой фазе - это сокращение государственных расходов, которое усиливает спад. Все-таки очень большая часть экономики связана с государственными инвестициями и зарплатами публичного сектора. Если мы начнем их урезать, то мы усилим спад. Этого нам точно делать нельзя», - отметил Хельме.
Он уточнил, что правительство не намерено ни секвестировать бюджетные расходы, ни затевать пересмотр бюджета в сторону уменьшения. По его словам так называемая «комиссия крокодилов» в ближайшее время собираться не будет (ред. - этот термин мы встречаем впервые, но его смысл очевиден - такая комиссия состоит из сторонников жесткой бюджетной дисциплины).
«Этот образ мыслей, который был 10 лет назад, что самое важное - это равновесие бюджета, чтобы он не ушел в минус, совершенно чужд нынешнему правительству. Никакого сумасшедшего урезания точно не будет», - пообещал министр финансов.
По его словам, государственные инвестиции в любом случае дают положительный эффект в долгосрочной перспективе, и в настоящее время было бы неразумно отказываться от государственных заимствований.
«Кроме того, это обойдется дешево: предложение денег центральными банками было массовым, а Эстония - «золотой» клиент. Бюджетные правила позволяют гибкость», - добавил Хельме, не уточнив размеры возможных кредитов.
Министерство финансов Эстонии пока не видит аномалий и негативных индикаторов в налоговых поступлениях, но к этому в условиях кризиса нужно быть готовыми. Один из вариантов помощи предприятиям, причем самый быстрый, - фискальные стимулы. Это означает возможное снижение налоговой нагрузки хотя бы на короткое время либо для конкретного сектора экономики.
«Это мы можем сделать сразу, это как стимулирующий укол в вену. В каком бы размере мы это не сделали - 100, 200, 500 млн евро - это сразу попадет в экономику», - сказал Хельме.
Сланцевый сектор Эстонии может рассчитывать на господдержку. По оценке министра, падение цен на нефть будет временным, и цены вернутся к уровню $60-65 за баррель максимум в течение шести месяцев. Более серьезную обеспокоенность у него вызывают возможные проблемы компании Eesti Energia, добывающей сланцевую нефть. Резко подешевевшая нефть означает для неё операционные сложности, которые правительство поможет преодолеть. При этом Хельме напомнил, что компания и раньше попадала в сложные ситуации.
«Мне не нужно утешать Eesti Energia, я рассчитываю, что она меня больше утешит. Компания и раньше создавала себе буфер в виде форвардныхконтрактов. Следующий буфер - несколько снизить закупки. Я точно не согласен с тем, чтобы позволить одному из важнейших и крупнейших экспортных секторов в эстонской экономике всплыть брюхом кверху - если нужно, то будет оказана и государственная помощь», - отметил министр.
По его мнению, не менее важно оказать помощь и другим предприятиям, а также предотвратить рост безработицы и замораживание кредитования бизнеса и населения банками.
Оценка Swedbank
По оценкам аналитиков Swedbank, которую приводит «Интерфакс», из всех трех стран Балтии экономика Эстонии в условиях распространения коронавируса является самой уязвимой, поскольку она больше зависит от импорта. При этом 7,3% импортируемых в Эстонию товаров составляют поставки из Китая, это также больше, чем у соседей - Латвии и Литвы.
Важным для эстонской экономики является и сектор туризма. И хотя туристы из Китая составляют всего около 1% всех интуристов, посещающих страны Балтии, однако с распространением коронавируса всё больше людей будет оставаться дома и в других странах, откладывая свои турпоездки.
Еще одним негативным фактором для эстонской экономики, по мнению Swedbank, является внутренний спрос, который начнет ослабевать в условиях сокращения объемов внешней торговли и туризма, негативно сказываясь на росте зарплат и занятости. В страхе перед коронавирусом домохозяйства начнут все больше экономить на расходах, откладывать крупные приобретения на потом, предпочитая покупать лишь товары первой необходимости.
Ситуация с COVID-19, считает Swedbank, также влияет на цены на товары и услуги. Поскольку спрос на них, скорее всего, упадет больше чем предложение, общий уровень цен, особенно на услуги, скорее всего, должен снизиться. Дефляция в условиях кризиса - не самый желательный исход.
«Интерфакс» напоминает, что рост ВВП Эстонии в 2019 году составил 4% против 3,9% в 2018 году. Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) ожидает замедления экономического роста в стране в 2020 году до 2,2%. ОЭСР обновила прогноз с учётом экономических последствий распространения коронавируса.
Справка
Мартин Хельме (д.р. 24 апреля 1976 года) — эстонский крайне правый политик, который с марта 2015 года по апрель 2019 года был лидером парламентской группы Консервативной народной партии Эстонии (КНПЭ). Мартин является сыном основателя и лидера КНПЭ Марта Хельме. После включения партии в правящую коалицию после выборов прошлого года господин Хельме был назначен 29 апреля 2019 года министром финансов Эстонии.
Политические взгляды Мартина Хельме можно охарактеризовать как националистические, евроскептические и популистские. Он был противником членства Эстонии в Европейском Союзе и использования евро в качестве валюты.
Хельме был ярым критиком свободы использования русского языка в эстонской системе образования представителями русскоязычного меньшинства. Политик также не раз утверждал, что иммиграция ставит под угрозу суверенитет европейских государств, включая Эстонию. Собственно эти утверждения и сделали его известным.
«Эстония не должна позволять вещам зайти так далеко как в Англии, Франции и Швеции. Наша иммиграционная политика должна иметь одно простое правило: если (мигрант) черный, то мы показываем на дверь. Так просто. Мы просто не допустим, чтобы эта проблема возникла… Я хочу, чтобы Эстония была белой страной», - сказал Хельме в 2013 году.
Рифмованная фраза «Kui on must, näita ust» (если он черный, покажи на дверь) стала визитной карточкой КНПЭ. Хельме заявил в марте 2019 года, что он позволил себе высказывание, когда ещё не был политиком. Однако он не отказался от своих слов, так как «навсегда останется противником массовой иммиграции».
Описывать сложное личное отношение Мартина Хельме к имперским абициям большого восточного соседа SULARU не считает нужным. Любой прибалтийский националист никогда разнообразием или оригинальностью мыслей на эту тему не отличался.
Заключение
Ключевой характеристикой экономических взглядов Мартина Хельме несомненно является крайний популизм. По примеру других популистских лидеров министр финансов Эстонии намеренно идет по пути упрощения существующей реальности.
Его экономическая платформа ничем по сути не отличается от базиса, например, итальянских популистов. Как и итальянцы, Хельме обращается к сердцам граждан, объясняя любые экономические проблемы действиями «плохих ребят» из Брюсселя, мигрантами, коронавирусом, низкими госрасходами и так далее.
Но министру финансов зачастую и не нужно решать сверхсложные камплесные задачи. Его главная обязанность - определить саму возможность осуществления конкретных госрасходов с точки зрения неразрушения финансовой стабильности. И здесь у господина Хельме руки развязаны, как мало у кого в Европе.
Эстония теоретически может позволить себе значительно увеличить госзаимствования и направить полученные средства на стимулирование экономической активности. Соотношение госдолга и ВВП страны - 8,12% по итогам 2019 года (Евростат) - самое маленькое в Евросоюзе. У той же Италии - 127,51%. Вызывает большие сомнения фраза "государственные инвестиции в любом случае дают положительный эффект", но пусть она и заявление о "невозможности прогнозирования" останется на совести финансиста.
Будучи министром финансов, Хельме закономерно отталкивается от прямого ущерба, наносимого кризисом, - резкое уменьшение свободной ликвидности на счетах предприятий. Для топливно-энергетического комплекса страны, который базируется на сланцевом масле (синтетическая нефть), сланцевом газе и коксе (побочные продукты получения масла), падение цен на нефть означает наиболее серьёзные проблемы.
В Эстонии две большие компании в сланцевой отрасли - упомянутая государственная Eesti Energia и частная Viru Keemia Grupp. Обе не без проблем пережили 2016 год с тогдашним кризисом нефтяных цен. В этом году тоже будут сложности. Например, бюджет последней на 2020 год построен, исходя из €320 за тонну (средняя цена 2019 года), но сегодня цена заметно ниже. И сколько на самом деле продлится период низких цен, сказать пока трудно.
В 2016 году и сейчас ситуация для эстонских сланцевой отрасли усложняется и действующими правилами Внутриевропейской системы торговли квотами на CO2 (Emission Trading Scheme; EMS). Компаниям нужно платить дополнительный и ежегодно растущий налог за создаваемые выбросы парниковых газов.
На сланцевую промышленность, обеспечивающую энергонезависимость Эстонии, очень влияет цена европейских квот на СО2 и постепенное сокращение объёмов бесплатных квот (в 2020 году -на 1,74%; с 2021 года - на 2,2%). При этом интересным фактом является то, что Эстония намерена по итогам 2020 года достигнуть целей по снижению выбросов 2030 года. То есть страна с развитой сланцевой отраслью идёт с опережением графика на 10 лет.
Оценили 24 человека
59 кармы