Плоды «свободы богохульства»: выводы не сделаны

Франция продолжает пожинать плоды «свободы богохульства», абсолютно официально объявленной президентом Макроном в начале сентября в речи, посвященной 5-летней давности расстрелу редакции одного журнальчика, да не будь его название к ночи сказано. Отрезанная голова школьного учителя – это не теракт, как заявил Макрон, а закономерность. За-ко-но-мер-ность. И главный виновник трагедии – европейская вседозволенность, по недоразумению называемая толерантностью.

Краткая хроника событий такова. Школьный учитель истории извещает класс, что сейчас будут демонстрироваться карикатуры религиозного характера, поэтому слабонервных просят не смотреть, дабы те не оскорбились в своих религиозных чувствах. Бедолага просто не учёл, что помимо учеников есть ещё их родители, друзья, друзья друзей и в целом около 1.7 млрд. мусульман, причём порядка 6 млн. живут во Франции. И не все, далеко не все из них согласны с Макроном и прочими лицемерными европейцами, окончательно берега потерявшими, что свобода мысли и совести равно свободе оскорблять чувства, в особенности религиозные, других людей. Поэтому демонстрация очередной богохульной карикатуры на Пророка нашла отклик в душе и сердце 18-летнего паренька, что завершилось обезглавливанием неразумного учителя. Ещё подчеркну, завершилось абсолютно закономерно.

Несколько лет назад в одной из статей я поставил вопрос, цитирую: «Расстрелянный в редакции «Шарли» бывший главред и карикатурист С. Шарбоннье как раз писал книгу под названием «Письмо мошенникам от исламофобии, которые играют на руку расистам», где, как говорят, отстаивал право высмеивать религию. Интересно, о чём он думал, получая пулю за пулей от бородатого мужика? Также был уверен в своей правоте»? С сожалением констатирую, что вынужден ещё раз поставить этот вопрос, адресуя его всей Франции: парни, вы понимаете, что своими богохульными шуточками вы оскорбляете 1.7 млрд. человек, и многие из них исповедуют радикальные исламские течения? Вы готовы умирать за ваше мнимое право оскорблять и унижать людей другой расы/вероисповедания/политических позиций?

Необходимо отметить, что, во-первых, свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого. Поэтому, если ты понимаешь, что можешь кого-то задеть/оскорбить/унизить, быть может не надо этого делать? Во-вторых, опять же, не надо путать свободу и вседозволенность. В Декларации прав человека и гражданина, написанной во Франции после победы Великой французской революции, вполне недвусмысленно сказано: «Свобода – это возможность делать всё, что не причиняет вреда другому человеку». А оскорблять священные для кого-либо вещи – это не свобода. Это наглость, беспринципность и беззаконие. Это причиняет нравственный вред. Согласись, читатель, если начнут оскорблять твою мать/жену/ребёнка – ты же не смолчишь, верно? И пусть это отличается по форме, но суть одна: унижение святыни.

Всякое общество, всякий этнос имеет собственные законы и собственные табу, исходящие из культурно-цивилизационного кода и сложившихся в обществе этических норм. Плюнуть под ноги пигмею – гарантированно получить нож в сердце, причём моментально. Оскорбить на российской тюрьме с упоминанием матери – примерно то же самое, с разной степенью последствий. Равно как и сложить две ладони вместе и пошевелить большими пальцами в бурятской деревне. И открыто насмехаться над культовой религиозной фигурой не исключение.

Самое удивительное в этой ситуации, что французы так и не одумаются, потому что ежечасно им из каждого утюга внушают, что оскорблять религию – это нормально. А ведь религия, любая религия – это исторически обоснованный стержень цивилизации, наряду с этнической и языковой самоидентификацией.

Безусловно, отрезать головы не есть выход из положения, это не должно быть методом обучения целого народа элементарным нормам приличий. Но я и не осуждаю совершившего это преступление мальчишку. Просто потому, что оно абсолютно логично и является следствием либерально-толерантной парадигмы европейской пропаганды. Европейская цивилизация не дала преступнику ни хвалёного европейского образования, ни разделения категорий хорошо-плохо, она лишь ежедневно учила его вседозволенности. За что и поплатилась.